Сидят два представителя одного из народов Севера на берегу Северного Ледовитого океана. Один говорит: «Давай анекдоты рассказывать», а другой отвечает: «Только не политические, а то сошлют»
Анекдот 1970-х гг. «На работе в Арктике особенно ярко видна разница между нашей страной до революции и теперь. Население далёкого Севера было наиболее забитым, наиболее угнетённым, сплошь неграмотным. Оно уменьшалось в численности. А теперь расцвели не только большие народности, как якуты, имеющие свою цветущую республику, не только народности средней величины, как эвенки, ненцы, чукчи, имеющие свои национальные округа, но даже такая небольшая народность, как эскимосы. В царское время не было никаких надежд на развитие экономики Севера. А сейчас, в последнем 1934 году, грузооборот с Оби и Енисея через океан составил более 100 тыс. тонн. В царское время понятия не имели о минеральных богатствах Севера. А сейчас мы знаем, что в огромном числе точек имеются полиметаллические руды, имеется уголь, достаточный для развития хозяйства на Севере, и производится уже бурение на нефть».
Это – из речи О.Ю.Шмидта, начальника Главного Управления Северного морского пути на VII Всесоюзном съезде советов («Известия», 01.02.1935), в ней точно обозначены приоритеты «социалистического преобразования» Советской Арктики. Вскоре (постановление ВЦИК от 10 августа 1935 г.) [«Собрание узаконений…» ] именно ГУСМПу, квазигосударству, основной целью которого было хозяйственное освоение Арктики, были переданы функции и полномочия созданного в первые годы советской власти Комитета содействия народностям северных окраин. «Комитет народов Севера», как его ещё называли, в меру своих небольших возможностей хоть как-то пытался не на словах, а на деле способствовать развитию малых северных народов в соответствии с их культурными традициями. Его ликвидация знаменовала победу сталинской линии на полное устранение этнических различий и интеграцию всех народностей и наций в единое советское общество. Основным проводником «линии партии» на Севере и стало ГУСМП, одной из задач которого стало «вовлечение северных народов в социалистическое строительство» и «расцвет» народов Севера, расцвет в большевистским понимании. Эти эвфемизмы прикрывали типично колониальные методы освоения Севера с целью использования его ресурсов, разумеется, без учёта интересов коренных народов. Много позже стало ясно, что «преобразования» по единым социалистическим лекалам губительны для их культуры, быта, хозяйства, для самого их существования. Но большевики всегда знали – «как надо», им и в голову не приходило, что эти люди могут иметь на своё будущее свой взгляд. И когда дело дошло до фактических реквизиций продуктов их труда, жестокой ломки традиций, обычаев, загона в колхозы и совхозы, насильственных помещений детей в ясли и школы, отбора оленьих пастбищ, охотничьих и рыбных угодий под промышленные и военные нужды, а позже – под добычу полезных ископаемых, северяне взбунтовались. При этом дело доходило и до вооружённого сопротивления, которое подавлялось бессудно и жестоко.
Взаимоотношения северных народов и имперской, в т. ч. советской власти, блестяще, на наш взгляд, изложены в недавней работе Ю.Слёзкина [Слёзкин ], в связи с чем здесь нет смысла излагать историю и перипетии этих отношений. Однако этот исследователь практически не касается вопросов собственно политических репрессий против этих народов.
* * *Дать самое первое, приблизительное описание репрессий против малых народов крайнего Севера СССР стало возможным после накопления определённого количества информации о репрессиях по регионам, где они проживали, и их публикации в виде «Книг памяти жертв политических репрессий» российских регионов. Задачу сделало окончательно выполнимой сведение этих книг в единое издание на электронном носителе, сделанное Обществом «Мемориал» и снабжённое поисковой системой, в том числе – по национальности репрессированных [«Жертвы…» ]. В последнем, 4-м издании, содержатся сведения более чем о 2,6 млн. репрессированных, что, несмотря на огромность цифры, составляет, по оценкам историков репрессий в СССР, 20–25 % от их общего числа. Однако положение с информацией о репрессиях жителей северных регионов СССР лучше среднего по России. Практически полные сведения имеются по Мурманской, Архангельской и Камчатской (с национальными округами) областям. Очевидно, близка к полной информация по Республике Саха-Якутия. По Ямало-Ненецкому округу сведения содержатся в «Книге памяти … Тюменской области», в которой приводятся сведения лишь о расстрелянных. Наконец, по Красноярскому краю изданы и вошли в сводное издание «Мемориала» пять томов «Книги памяти», куда включены в алфавитном порядке до буквы «М» включительно, что составляет примерно 60 % от общего числа репрессированных в крае.
Приводимые ниже сведения по этническому составу, возникновению и занятиям народов Севера обобщены по большому количеству фундаментальных источников [Брук; Население мира; Народы России. Энциклопедия; Северная энциклопедия; Encyclopedia … и др. ]
В число малых народов севера СССР, ставших предметом нашего внимания, включены народы, проживающие на территориях, непосредственно примыкающих к морям Северного Ледовитого океана: саамы, ненцы, нганасане, долганы, юкагиры, чукчи, эскимосы, энцы, эвены, или на территориях расположенных немного южнее – ханты, манси, эвенки, коряки, кереки. Мы исключаем из числа малых северных народов якутов прежде всего в связи с их многочисленностью, а также из-за чисто технических трудностей выделения среди них жителей именно приарктических районов Якутии – оленеводов, охотников и рыболовов. Все эти интересующие нас народы – жители тундры, иногда – лесотундры или северной тайги. Географические условия определяли и основные виды хозяйственной деятельности этих народов: оленеводство (в основном пастбищное), охота, в том числе на морского зверя, рыболовство.
* * *Коренное население крайнего северо-запада СССР – саамы, известные ещё как лопари, лапландцы, самоназвание – сааме, сформировались как народность в VII–VIII веках до н. э. Саамский язык принадлежит к финно-угорской группе урало-юкагирской семьи языков, к которой относятся и языки коми, карелов, хантов и манси. Традиционные виды деятельности саамов: кочевое оленеводство, охота, рыболовство, морской зверобойный промысел, редко – земледелие и собирательство. На территории СССР проживает небольшая их часть – не более 2 тыс. человек, в Финляндии – 5 тыс., Швеции – 17 тыс., Норвегии – 30 тыс. (данные 1989 г.), поэтому территорию их проживания часто называют Лапландией, хотя она и «разрезана» государственными границами на четыре части. Численность саамов в СССР практически остаётся постоянной в течении более чем 30-ти лет, родным саамский язык считают 40 % российских саамов. Характерно также, что саамы исповедуют христианство, российские – православие, их зарубежные соплеменники – лютеранство [«Российский этнографический …», «Краткая географическая…» ]. Мурманская область до мая 1938 г. входила в состав Ленинградской области, а рвение Ленинградского УНКВД даже по чекистским нормам 1930-х годов было выдающимся. Задачи следователей были облегчены тем, что у советских саамов издавна были родственные связи со своим зарубежными соплеменниками, что почти автоматически делало их всех подозреваемыми в шпионаже, Кроме того, из всех приарктических территорий СССР Кольский полуостров был наиболее втянут в общегосударственную хозяйственную структуру: железная дорога к единственному в СССР незамерзающему северному порту Мурманску, богатые минеральные ресурсы, освоение которых происходило именно в 30-е годы прошлого столетия. Активное заселение Кольского полуострова русскоязычным населением, начавшееся со строительства железной дороги, привело к втягиванию саамов в современную хозяйственную деятельность за счёт отказа от традиционных видов ведения хозяйства.
В годы советской власти было репрессировано 90 саамов, из них четыре женщины, трое были репрессированы дважды. К высшей мере наказания приговорены 42 человека, трое умерли во время следствия, 39 человек были осуждены на разные сроки лагерного заключения (от трёх до пятнадцати лет, большинство – на десять лет), девять человек были приговорены к ссылке или высылке, лишь один был освобождён по оправдывающим обстоятельствам, но и он через три года был приговорён к расстрелу.
Первые известные аресты саамов относятся к 1930 году, когда в селе Пулозеро были арестованы пять родственников Кобелевых, оленеводов и рыбаков. Им предъявили обвинение в антисоветской агитации (ст. 58–10 УК РСФСР) и диверсиях (ст. 58–9). По мнению чекистов, они составляли контрреволюционную организацию, главе которой А.П.Кобелеву было предъявлено обвинение в её создании и организации контрреволюционной деятельности (ст. 58–11). Двое из пяти умерли во время следствия, двоих Тройка Полномочного представительства ОГПУ при Ленинградском военном округе (ПП ОГПУ ЛВО) приговорила к ссылке, А.П.Кобелев получил от неё же довольно суровое по тем временам наказание – пять лет исправительно-трудового лагеря. Его мытарства на этом не закончились: видимо, в конце 1930-х годов он был вновь арестован, в 1940 г. бежал из-под стражи, осуждён, из лагеря направлен на фронт, отвоевал всю войну и после победы возвращён в лагерь – досиживать.
До начала «Большого террора» было два ареста лопарей. В апреле 1933 г. арестован и через две недели осуждён к пяти годам ИТЛ оленевод, член колхоза «Лутто» В.Ф.Куприянов, обвинённый в антисоветской агитации и разглашении «должностным лицом» сведений, не подлежащих оглашению (ст. 121 УК, интересно, какими такими сведениями обладал рядовой колхозник?). В апреле 1934 г. арестован по подозрению в шпионаже И.А.Архипов, но дело было вскоре прекращено, однако в октябре 1937 года он был вновь арестован (см. ниже).
Массовые аресты саамов начались в августе 1937 г., когда в разных селах было арестовано 12 человек, и продолжились в сентябре – ещё пять человек. Все они были отправлены в Ленинград, где приговоры им выносила Особая тройка УНКВД по Ленинградской области (22 августа – шестерым, 23 августа, 1-го, 8-го и 19 сентября – по одному, 19 октября – троим). Среди арестованных преобладали члены колхоза «Тундра» (станок Большая Западная Лица), а также колхозов «Ниванкюль» (председатель колхоза А.М.Мошников) в одноименном посёлке и «Рая Каластая» в с. Озерко, оленеводы и рыбаки. Двое жителей пос. Бабино были единоличниками. Все двенадцать арестованных в августе были приговорены к расстрелу по разным обвинениям: в измене родине (ст. 58–1а) – два человека, шпионаже – пять человек, антисоветской агитации – три человека, двое осуждены по двум-трем статьям. Средний возраст расстрелянных – 45 лет, самому младшему 28 лет, самому старшему – 63. Четверо арестованных в сентябре были членами колхоза «Арсйок» Саамского (Ловозерского) района, все были обвинены в антисоветской агитации, все осуждены на десять лет ИТЛ, средний возраст осуждённых – 52 года. Пятому арестованному в сентябре, старшему смотрителю Лапландского заповедника Ф.К.Архипову, приговор вынесла Комиссия НКВД и Прокурора СССР («двойка») в т. н. «альбомном порядке» («альбомы» – списки подлежащих осуждению, передаваемые в Комиссию местными управлениями НКВД, утверждались Комиссией заочно, решения Комиссии обжалованию не подлежали – прим. авт.) . Как и подавляющее большинство осуждённых Комиссией, Ф.К.Архипов, обвинённый в участии в антисоветской шпионско-диверсионной организации и оказании помощи международной буржуазии (ст. ст. 58–6, 58–9, 58–10, 58–11 и 58–4), 17 января 1938 г. был приговорён к расстрелу.
В октябре-декабре 1937 года арестовано девять саамов, из них семеро – рыбаки, члены колхоза «Рая Каластая». Лишь двое из них, братья Снаула, были осуждены Особой тройкой к 10-ти и 8-ми годам ИТЛ, несмотря на серьёзность обвинения – шпионаж. Остальных 10 января 1938 г. осудила уже «Двойка», всех – к расстрелу по одному обвинению: шпионаж. Среди расстрелянных был отец осуждённых к заключению братьев Снаула и их старший брат.
В январе 1938 года арестов среди саамов не было, но в феврале они возобновились и достигли пика в марте (февраль – шесть арестов, март – четырнадцать), в апреле было «всего» три ареста, в мае – два, в июне – пять. 20 июня «Двойка» выносит решение в отношении шести арестованных в феврале-апреле членов колхоза «Лутто» в деревне Чарвоозеро (в т. ч. председателя колхоза В.Ф.Киприянова), колхоза «Нотозерский» в деревне Падун и трёх жителях посёлка Рестикет, среди последних – рыбачка-единоличница А.С.Костылёва. Всем им следователями Ленинградского УНКВД вменено участие в шпионской контрреволюционной организации, лишь рыбак-единоличник, «шпион» Я.И.Осипов в этой организации «не состоял». Всем им вынесен смертный приговор. Самому старшему из этой группы расстрелянных 60 лет, самому младшему – 50. 10-го октября 1938 г. Особое совещание (ОСО) НКВД выносит приговор к десяти годам ИТЛ за антисоветскую агитацию и участие в контрреволюционной организации 20-летнему колхознику из села Варзино А.Ф.Антонову. В тот же день только что организованная Тройка УНКВД Мурманской области выносит решение в отношении шести арестованных в мае-июне жителей разных саамских сел и посёлков. Двое из них обвинены в участии в контрреволюционной организации, двое – в шпионаже и антисоветской агитации, двое – просто в шпионаже, все они приговорены к расстрелу. Средний возраст осуждённых в группе – 41 год.
15 октября Особой тройкой УНКВД Ленинградской области вынесен приговор большой группе арестованных в феврале-марте 1938 года русских и саамов, фантазией следователей объединённых в контрреволюционную организацию («Саамский заговор»), ставившей своей целью создание Лопарской республики и её вхождение в Финляндию. Вскоре цели организации следователями были расширены и она стала «контрреволюционной повстанческой, шпионской, диверсионно-террористической» [Киселёв ], хотя по нашим источникам [«Жертвы…» ], шпионаж в обвинении фигурирует лишь у двоих осуждённых, диверсии и террор не были инкриминированы никому из них. Во главе организации был поставлен русский, мурманский краевед, экономист и плановик В.К.Алымов, среди расстрелянных по делу было семеро саамов и десять – русских. К десятилетнему заключению в ИТЛ было приговорено тоже семеро саамов. Характерно, что среди осуждённых были не только простые оленеводы и рыбаки, но и представители нарождающейся саамской интеллигенции: судья Полярного райсуда Я.И.Осипов, учитель Ловозёрской школы А.Г.Герасимов, заведующий Кольским охотхозяйством Лензаготпушнины А.И.Герасимов, заведующий сектором Ловозёрского райисполкома Н.П.Герасимов. А.Киселёв пишет о многих десятках арестованных по этому делу в разных уголках Мурманской области саамов, но наш источник [«Жертвы…» ] позволяет уверенно говорить «лишь» о четырнадцати осуждённых. Самому младшему из них было 24 года, самому старшему – 56 лет, средний возраст – 38 лет.
16 октября та же Особая тройка приговаривает к расстрелу членов антисоветской шпионской организации отца и сына Сорвановых, частных возчиков на оленях. В начале ноября, хотя каток репрессий по воле Вождя начал резко тормозить, Тройка УНКВД Мурманской области выносит приговор к десяти годам ИТЛ по всё тому же обвинению в шпионаже 22-летнему рыбаку и оленеводу из пос. Гирвас-озеро М.С.Глухих, а ОСО НКВД, опять же за шпионаж – капитану мотобота многострадального колхоза «Рая Каластая» И.А.Лежневу. Однако уже в конце ноября дело 35-летнего оленевода из села Иоканьга П.С.Матрёхина, обвинённого в участии во вредительской организации, разбирает Мурманский облсуд и приговаривает его к десяти годам ИТЛ; видимо, он был вскоре освобождён, т. к. в июне 1940 года вновь арестован по тому же месту жительства и за антисоветскую агитацию ОСО НКВД осуждён к трём годам заключения в ИТЛ.
Таким образом, в 1937–1938 гг. было репрессировано 58 саамов, в т. ч. одна женщина. Из них к высшей мере наказания приговорены 42 человека, пятнадцать – к десятилетнему и один – к восьмилетнему сроку заключения в ИТЛ. Средний возраст репрессированных – 42 года, самому молодому из них – 20 лет, самому старшему – 73 года. По обвинениям в шпионаже или содержащем шпионаж (ст. 58–6 УК) было осуждено 33 человека, по обвинением в антисоветской агитации или содержащим таковую (ст. 58–10 УК) – тоже 33 человека, обвинений в участии в контрреволюционных организациях (ст. 58–11 УК), все в сочетаниях с другими обвинениями – 28, в повстанческой деятельности (ст. 58–2 УК), тоже в сочетании с другими обвинениями – 11, в измене родине (ст. 58–1а), в т. ч. в сочетании с другими обвинениями – 4, по одному обвинению (в сочетании с другими) было по ст. 58–4 УК – «оказание помощи мировой буржуазии», по ст. 58–9 УК – «диверсии» и ст. 58–7 УК – «вредительство». Если обвинение в «антисоветской агитации» было для следователей НКВД «дежурным» и предъявлялось большинству обвиняемых по всей стране, то обвинение в «шпионаже», куда более редкое, для советских саамов явно геополитически детерминировано. Это же можно сказать об аномально высоком числе обвинений в повстанческой деятельности, частого вообще для национальных окраин и казачьих регионов СССР, и для его северных территорий, обычно прошедших сложную историю гражданской войны, установления советской власти и коллективизации. Характерно, что саамам практически не предъявлялись обвинения, столь частые в промышленных районах СССР: во вредительстве (ст. 58–7 УК), диверсиях (ст. 58–9 УК) и терроре (ст. 58–8 УК).
В 1939–1940 гг. ОСО НКВД «досуживало» арестованных ещё в 1938 году и избежавших Троек и Двойки саамов – «антисоветских агитаторов». Таких нашлось всего четверо, приговоры были по сравнению с недавними временами «мягкие» – оленевод Понойского оленсовхоза, обвинённый ещё и в участии в шпионской организации, Т.Ф.Антонов (его судил Мурманский облсуд), оленевод из села Воронье А.Г.Селиванов и председатель колхоза «Арсйок» в селе Варзино Ф.Е.Захаров получили по пять лет ИТЛ, рыбак того же колхоза И.М.Юшков отделался пятилетней ссылкой.
Отнюдь не победоносная для СССР советско-финская война (ноябрь 1939 – март 1940 гг.) не прибавила симпатий власти к близким финнам саамам. Несколько запоздало и мстительно, в июне 1940 года из посёлков Ура-Губа и Белокаменка были высланы в недалёкую Карело-Финскую АССР двое мужчин (одному из них был 71 год) и две женщины, на беду свою носившие нерусские фамилии и имена. Но в том же июне 1940-го было арестовано десять саамов, в июле – ещё трое, семеро из них в селе Восмус, трое – в уже упоминавшемся посёлке Рестикент, среди арестованных были три женщины. Решения по всем делам (кроме одного) выносило всё то же ОСО НКВД: 13-го (три приговора) и 19-го августа (шесть приговоров) и 26 ноября (три приговора). Среди обвинений опять преобладали шпионаж и антисоветская агитация (по семь случаев), оленевод из Восмуса Н.Р.Лукин, кроме шпионажа, был обвинён еще по ст. 58–12 УК – «недонесение о готовящемся контрреволюционном преступлении». Пятеро были осуждены на восемь лет ИТЛ, шестеро – на пять (в т. ч. все три женщины), один, уже упоминавшийся П.С.Матрёхин – на три года. 19-го же августа Военным трибуналом Северного военного округа был приговорён за шпионаж к пятнадцати годам ИТЛ оленевод из Восмуса А.И.Киприянов. Средний возраст этой группы репрессированных – 37 лет, самому старшему из них – 66 лет, самому младшему – 22 года.
До начала Великой Отечественной войны в 1941 году был арестован и осуждён один саам: Мурманский облсуд приговорил к шести годам ИТЛ за антисоветскую агитацию оленевода из села Ловозеро А.Е.Кирилова.
Во время войны можно было ожидать всплеска репрессий против столь «ненадёжного» народа, однако «обошлось» четырьмя репрессированными, причём даже не за шпионаж. Трое в начале войны были арестованы и осуждены Мурманским облсудом (один) и Военным трибуналом войск НКВД Мурманской области за дежурную антисоветскую агитацию на сроки от пяти до десяти лет ИТЛ. Один, оленевод из многострадального Восмуса, Ф.Т.Мошников, ОСО НКВД был осуждён на шесть лет ИТЛ за намерение изменить родине.
Послевоенные репрессии саамов почти не коснулись. В июле 1946 г. всё за ту же агитацию Военный трибунал Мурманского гарнизона приговорил к шести годам матроса баржи из посёлка Гремиха Я.А.Матрёхина. В 1947 году был арестован и вскоре умер в тюрьме житель посёлка Зимняя Мотовка 28-летний П.Ф.Чапоров. Последние репрессии явно не носили национального характера.
* * *Территория расселения ненцев простирается от полуострова Канин между Белым и Баренцевым морем до западной части полуострова Таймыр, небольшое их количество живёт на Кольском полуострове. Ненцы (русские называли их самоедами, самоназвание большинства ненцев – хасова) – традиционные полукочевые оленеводы, в меньшей степени – рыбаки и охотники. Предки ненцев пришли на север в III–II тысячелетии до н. э. из южной Сибири, как народность сформировались в I-м тысячелетии до н. э. Ненецкий язык относится к самодийской группе уральско-юкагирской семье языков, как и языки селькупов, энцев, нганасан. Западные ненцы частично были обращены в православие, большинство продолжало придерживаться традиционного шаманизма. В советские годы были образованы три национальных ненецких округа – Ненецкий в составе Архангельской области, Ямало-Ненецкий – в составе нынешней Тюменской области, и Долгано-Ненецкий (Таймырский) в составе Красноярского края; ненцы, как правило, проживают смешанно с коми, русскими и другими народами. Общая численность ненцев на 1959 год – 23 тысячи человек, из них в Ненецком округе – пять тысяч, в Ямало-Ненецком – четырнадцать тысяч. К 1989 году численность ненцев возросла на 150 %, одновременно упало число считающих родным языком ненецкий – с 90 % в 1959 г. до 77 % в 1989 г. [«Российский этнографический …», «Краткая географическая…» ].
Политическими репрессиями признано считать и лишение избирательных прав по признакам социального и имущественного положения. Этому виду репрессии подверглись миллионы жителей СССР. До Ямало-Ненецкого округа кампания докатилась в 1931–1932 гг. Здесь было лишено прав 488 человек, из них по указанным выше мотивам – 473 человека, в том числе 294 ненца (остальные – русские, ханты и зыряне), кулаки и шаманы. В «лишенцы» обычно попадали целыми семьями [Пиманов, Петрова ].
Хронологически первые репрессии ненцев, связанные с арестами и осуждениями, зафиксированы в марте 1933 года на Кольском полуострове, где двое пастухов-оленеводов из села Ловозеро были осуждены Тройкой ПП ОГПУ ЛВО: А.В.Хатанзей за участие в контрреволюционной организации на два года условно, а С.А.Хатанзей за вредительство и антисоветскую агитацию – к трём годам ИТЛ.
В апреле 1933 года за отказ сдать оленей и избиение членов нацсовета на Ямале были арестованы и отправлены в Салехард (тогда – Обдорск) шестеро оленеводов, из них четверо – Тинянг и Апчи Окотэтта, Нгеси и Някоче Вэненга были увезены в Тобольск и осуждены на 10 лет заключения [Пиманов, Петрова ] (в нашем основном источнике [«Жертвы…» ] они не указаны, т. к. по Тюменской области имеются сведения только о расстрелянных). В июле 1934 года к десяти годам ИТЛ был приговорён житель деревни Яшан Пазовского района Уральской области Янде-анэ, а в ноябре к семи годам – житель Большеземельского района Ненецкого округа Н.В.Вончуев, осуждённый Большеземельским нарсудом в день ареста, без всякого следствия. Первому вменена антисоветская агитация, второму – вредительство.
В марте этого года начались волнения ямальских ненцев отчасти под воздействием слухов о войне на Казыме в 1931–1932 гг. (восстания в Остяко-Вогульском (ныне – Ханты-Мансийском) национальном округе – см. [«Казымские восстания…» ]), а в основном из-за всё более бесцеремонных действий советской власти в отношении коренного населения, в т. ч. арестов. Сопротивление проявилось в основном в виде блокады факторий или саботажа на них. Особого накала движение достигло в декабре, когда с трудом удалось избежать расправы над членами Щучьереченского нацсовета, были распущены три нацсовета, блокированы недавно созданные североямальские фактории Главсевморпути. На Ямал был направлен отряд войск ОГПУ численностью в сто человек и восстание было подавлено (подробное описание событий 1934 года на Ямале см. [Пиманов, Петрова ], а также в статье «Ямальское сопротивление» в настоящей книге).
Известно, что сотрудниками НКВД были арестованы оленеводы Ямне и Хасово Сэротэтто, Вэра Неркаги, Хативо Окотэтто, Харючи, Яседа и Тагано Худи, Япсута Салиндер. 2 сентября 1935 г. специальная коллегия областного суда приговорила их к заключению на срок от четырёх до восьми лет за создание на территории Ямальского и Приуральского районов повстанческой организации «Мандала» и враждебной деятельности по отношению к советской власти [Пиманов, Петрова ]. История мандалады 1934 года довольно подробно описана также А.Головнёвым [Головнёв ].
Вероятно, отголоски этого восстания были в деле арестованного в марте 1936 года рыбака и охотника Пяк-Нумпа-Папа, жившего в мятежном Остяко-Вогульском округе. Ему была инкриминирована повстанческая деятельность и бандитизм (ст. 59–3 УК), однако в августе он был оправдан (!) Омским облсудом.
«Большой террор» для ненцев в Красноярском крае начался, когда в 1937 году (более точных данных нет) был осуждён к расстрелу охотник-промысловик из посёлка Малая Хета Усть-Енисейского района К.Е.Лырмин, подробностей обвинения источник не приводит. В 1937–1938 гг. было арестовано девять ненцев, но до ослабления репрессий было осуждено пятеро, ни один из них не был расстрелян. Самые суровые приговоры (десять лет ИТЛ) были вынесены Особой тройкой УНКВД Ленинградской области двум жителям Ловозерского района: С.Ф.Валеев осуждён за антисоветскую агитацию, Я.Н.Туркачёв – за агитацию и участие в диверсионной организации. К восьми годам ИТЛ приговорён в Архангельске за контрреволюционную деятельность К.И.Лымин (другие подробности неизвестны) и Красноярским крайсудом «всего» к трём годам за антисоветскую агитацию житель станка (станок – временный поселок одного или нескольких родов кочевых народов Севера, одновременно – территория кочевания для обеспечения кормами оленей. – Прим. авт.) Потапово Туруханского края А.Д.Болин. Особняком среди репрессированных стоит единственная ненка, уроженка Обдорска (Салехарда) 27-летняя Екатерина Ленно-Кокова: её занесло в Николаевск-на-Амуре вместе с мужем, видимо, значительным партийным или советским деятелем, после его ареста была арестована и по заведённой практике решением ОСО НКВД отправлена на три года в Карагандинский лагерь как «член семьи изменника родины» (ЧСИР). Судьбы тех арестованных, решения в отношении которых не были приняты до ноября 1938 года, были куда легче. Самым суровым приговором были приговоры Таймырского окрсуда жителю посёлка Лескино Адэру Кечему – три года ИТЛ, охотнику из станка Гольчиха Е.В.Береговому – два года ИТЛ и охотнику из станка Воронцово В.М.Береговому – один год четыре месяца, т. е. практически отбытый срок заключения под следствием. Все трое были осуждены как антисоветские агитаторы и члены контрреволюционной организации. Такие же обвинения были предъявлены оленеводу-единоличнику В.Е.Хатанзею из села Ловозеро Мурманской области, но он был оправдан решением аж Верховного суда РСФСР. Только в феврале 1940 года решилась судьба единственного репрессированного ненца-чиновника, заведующего земельным отделом Дудинского района П.С.Болина, арестованного по обвинению в антисоветской агитации и участии в террористической организации – дело было прекращено и он вышел на свободу.
28 мая 1940 года на территории Юшарского (от названия пролива Югорский Шар – прим. авт.) тундрового совета были арестованы пять братьев (?) Тайбарей, сыновья Григория, младшему из которых было 38 лет, старшему – 57 лет, и их родственник 36-летний Д.В.Тайбарей, оленеводы-кочевники. Два брата, старший Фёдор и младший Тимофей, а также Дмитрий, были обвинены в антисоветской агитации и через пять месяцев осуждены постоянной сессией Ненецкого окрсуда при Воркутстрое НКВД на три (Фёдор и Дмитрий) и пять (Тимофей) лет лагерей. Другие три брата Тайбарей были кроме агитации обвинены ещё и в создании контрреволюционной организации. Яков и Николай были осуждены лишь через три с половиной года, в ноябре 1943-го, на пять лет такой же постоянной сессией, но – Верховного Суда Коми АССР, на территории которой располагался Воркутлаг. И только в феврале 1944-го года той же сессией к тем же пяти годам был приговорён Алексей – до окончания срока заключения ему оставалось чуть более года. Вероятно, последние трое без следствия и суда были заключёнными Воркутинского ИТЛ, которым практически задним числом оформили «срока».
В «Книгах памяти …» и, соответственно, нашем основном источнике [«Жертвы…» ] не нашли своего отражения репрессии против участников второй «Ямальской мандалады» 1943-го года [«Восстания на Ямале…» ]. Следовательно, в фондах личных дел репрессированных в архивах региональных управлений ФСБ РФ таких дел нет, что может свидетельствовать о бессудной расправе над участниками восстания. Собственно, вторая мандалада – два самостоятельных восстания. Первое началось весной 1943-го года после прекращения отпуска факториями хлеба ненцам, протестом был выход оленеводов из колхозов и увод стад в тундру. В предгорьях Приполярного Урала была создана база восстания, откуда вооружённые группы ненцев стали нападать на обозы с мукой и уводили колхозные стада. 23 июня отряды войск НКВД из Архангельска и Воркуты вступили в бой с вооружённым отрядом ненцев у подножья горы Недь-Ю, причём был ранен начальник отряда НКВД Залюзин. После восьмичасовой перестрелки, во время которой были убиты шесть ненцев и один чекист, Залюзин пригрозил расправой над женщинами и детьми, после чего мятежники сдались. Тридцать шесть человек были арестованы, их дальнейшая судьба неизвестна.
В октябре 1943-го года начальником Ямальского райотдела НКГБ Медведевым было спровоцировано восстание ненцев Тамбейской тундры [Пиманов, Петрова ]. В середине ноября произошли вооружённые столкновения ненцев с солдатами войск НКВД в районе посёлка Тамбей на Ямале. Из Омска в Тамбей с оперативной группой областного УНКГБ вылетел заместитель начальника Управления подполковник Гаранин (не путать с печально известным начальником Колымских лагерей полковником НКВД С.Н.Гараниным – прим. авторов) , и отряд на 50-ти оленьих упряжках двинулся в тундру. Захватив без сопротивления два стада оленей и нагнав ужас на ненцев, чекисты предложили «мандалистам» собраться на стойбище Сатоко Яптику. Явилось свыше 150-ти человек. По списку, утверждённому Гараниным, было арестовано 50 человек. Часть арестованных пыталась бежать. Опергруппа открыла огонь из ручных пулемётов, семь ненцев было убито, столько же ранено, не считая двух чекистов, подстреленных в суматохе. Оставшихся ненцев (51 человека) увезли в Тамбей, поместили в неотапливаемую баню и подвергли допросам с применением «мер физического воздействия». Были получены, например, такие показания: на вопрос «Куда делись олени, когда вы распустили колхоз?» записан (и позже направлен с делами в Москву) ответ: «Когда нами были распущены колхозы, то все мы и олени вступили в контрреволюционную организацию „мандала“. Заодно по показаниям были составлен список на 265 ненцев, якобы участвовавших в восстании. Из 51-го арестованного 41 умер во время следствия, двое – Сатоко Яптику и Нелико Яунгато в феврале 1945-го года осуждены на три года лагерей, остальные освобождены» [«Восстания на Ямале…»; Пиманов, Петрова ]. После ликвидации «мандалы» у ямальских ненцев было отобрано всё огнестрельное оружие и даже ножи, так что охотиться и даже разделывать домашних оленей стало нечем.
Из всех арестованных по делу «мандалады» 1943-го года приговоры известны только по двоим, решения об освобождении – о восьми. Судьба остальных неизвестна, в источнике [ «Жертвы …»] сведения о них отсутствуют, выяснение их судеб – дело дальнейших поисков и исследований. Одним из результатов восстаний 1943-го года, память о которых жива в устных преданиях ненцев, был уход многих семей большеземельских и ямальских ненцев в тундру, сведение до минимума контактов с внешним миром. Потомки этих «исчезнувших» семей были обнаружены лишь в последние годы [Конюкова ]. Результатом репрессий и фактического ограбления ямальских ненцев было полное обнищание безоленных и малооленных семей, оказавшихся на грани вымирания от голода. Опомнившееся руководство Ямало-Ненецкого округа и в 1944, а потом в 1947–1948 гг. переселило эти семьи в район Нового Порта, где они продолжали бедствовать. Руководители же подавления мандалады 1943 года сначала были награждены и повышены в должностях, но уже в сентябре 1947 года отправлены в лагеря, но не за расправу над ненцами, а в результате борьбы группировок в руководстве МГБ [Пиманов, Петрова ].
Агитационные плакаты 1930-х гг. (любезно предоставлены Издательством «Контакт-культура», Москва)
«Следите за чистотой в чуме…» – где неведомый художник видел в чуме деревянный
пол?
Падкие на указания преобразователи определили и место грудному ребёнку.
Зафиксированные в «Книгах памяти …» репрессии против ненцев не носили, в отличии от репрессий против саамов, национальной окраски и были не столь масштабны: всего было репрессировано двадцать ненцев-мужчин и одна женщина (здесь не учтены погибшие, умершие под следствием и осуждённые участники «мандалад»). На время «Большого террора» приходится шесть случаев репрессий, к высшей мере наказания осуждён один человек. За всё время репрессий оправданы три человека, к условному сроку осуждён один. Среди обвинений резко преобладают «антисоветская агитация» (17 обвинений) и «участие в контрреволюционной организации» (10 обвинений), т. е. те же, что вменялись большинству обвинённых по политическим мотивам в СССР. Обвинения во «вредительстве», как и в «терроризме», по два случая, в «повстанческой деятельности» и «диверсиях» – по одному.
* * *На левобережье низовий Енисея, в тундровой и лесотундровой зоне территории, исторически известной как Туруханский край, в бассейнах рек Таза и Турухана, живут селькупы, точнее – северные селькупы, в то время как южные (нарымские) живут в Томской и Тюменской областях как национальное меньшинство при преобладании русского населения и в значительной мере подверглись ассимиляции. Культура селькупов – местная неолитическая культура, подвергшаяся различным влияниям; как народность они сформировались на рубеже I–II-го тысячелетия до н. э. Селькупский язык относится к самодийской группе уральско-юкагирской языковой семьи. Северные селькупы (самоназвание – чумылькуп) – охотники, рыболовы и оленеводы, в большинстве своём остались верны традиционному шаманизму, хотя официально считались обращёнными в православие. Общая численность селькупов по данным 1959 года – 3,8 тыс. чел., сколько из них северных – неизвестно, но не более одной трети, т. е. чуть более одной тысячи [«Российский этнографический…», «Краткая географическая…» ].
Репрессии против северных селькупов прошли практически одномоментно в марте 1938 года. На стане Красноселькупск, в Туруханске и деревне Фарково были арестованы десять человек. 14 апреля Тройка УНКВД Красноярского края вынесла смертные приговоры трём бывшим фарковским шаманам, братьям Василию, Трофиму и Николаю Кусаминым (38-ми, 35-ти и 30-ти лет), составлявших, по мнению чекистов, контрреволюционную организацию. 13 августа они были расстреляны в Красноярске. 15-го апреля 1938 года Комиссия НКВД и Прокурора СССР в далёкой Москве принимает решение в отношении ещё семи арестованных селькупов, охотников и оленеводов из Туруханска и Красноселькупска; все они приговорены к расстрелу, обвинения источник не приводит. Вот их фамилии: А.М.Андреев (31 год), И.М.Андреев (41 год), их отец (?) М.С.Андреев (70 лет), А.Т.Сайготин (66 лет) и В.Т.Сайготин (50 лет) – (братья?), А.М.Сайготин (60 лет) и М.М.Сайготин (55 лет) – (тоже братья?). Напоминаем, что цифры репрессированных в Красноярском крае селькупов могут возрасти более чем на треть.
* * *На огромной территории вдоль среднего течения Енисея между устьями Подкаменной Тунгуски и Курейки, в основном на правобережье, в тайге и лесотундре, рассеяно проживают кеты (енисейцы или енисейские остяки, самоназвание – кет, «человек»), один из самых загадочных малых народов, пришедших из южной Сибири в первой половине II-го тысячелетия до н. э. Кетский язык относится к енисейской языковой группе, к которой относились языки ныне исчезнувших народностей Средней Сибири. Кеты – охотники на пушных зверей и диких оленей, рыболовы, северные кеты – оленеводы. В 1926 году кетов было почти 1,5 тысячи, в 1959-м – чуть более одной тысячи, с тех пор их численность практически не менялась. 30 % кетов считают родным языком русский [«Российский этнографический …», «Краткая географическая…» ].
Зафиксирован один случай репрессии среди кетов. В апреле 1938 года в деревне Фарково был арестован 28-летний уроженец станка Гольчиха, выпускник Института народов Севера, учитель И.Ф.Кукушкин, вероятно, первый кетский интеллигент. Ему предъявили обвинение в антисоветской агитации и участии в шпионской (!) контрреволюционной организации. Статьи были «расстрельные», но вынесение приговора затянулось и в декабре 1939 года дело было прекращено, т. к. «обвинение материалами следствия не подтверждено», и И.Ф.Кукушкин вышел на свободу из Красноярской тюрьмы.
* * *Нганасаны – самый северный народ Евразии, живущий на севере полуострова Таймыр между реками Пясина и Хатанга, в пределах Таймырского (Долгано-Ненецкого) автономного округа. Русские называли их самоедами-тавгийцами, самоназвание – ня. Нганасане – автохтонное население, подвергшееся самодийскому и тунгусскому влияниям, как народность сформировались в середине II-го тысячелетия до н. э. Их традиционные занятия: оленеводство, охота на дикого оленя и рыболовство. Нганасанский язык относится к самодийской группе урало-юкагирской языковой семьи. Большинство нганасан придерживаются своего первобытного верования – анимизма. Численность на 1959 год – около 750-ти человек, в 1989 году – около 1300 человек, при этом считают нганасанский язык родным 83 % [«Российский этнографический …», «Краткая географическая…» ].
Сведения о нганасанах, подвергшихся репрессиям, содержатся в «Книге памяти жертв политических репрессий Красноярского края» и, как было указано выше, могут возрасти на 30–40 % при выходе заключительных томов «Книги памяти …».
Судя по всему, нганасане не принимали активного участия в Таймырском восстании 1932 года, хотя зарождалось оно на станке Волочанка, месте совместного проживания нганасан и долган [«Таймырское восстание …», см. ниже, раздел «Долгане» ], что не исключает возможных внесудебных репрессий. В «Книге памяти …» зафиксированы семь случаев репрессий против нганасан, шесть арестов относятся к 1938-му году, один – к 1940-му. 14 августа 1938 г. после пятимесячного следствия Тройкой УНКВД Красноярского края были приговорены к расстрелу оленеводы В.В.Ерёмин, 62-х лет, и Т.Х.Купчик, 34-х лет, первый по обвинению в повстанческо-террористической агитации (отголоски событий 1932-го года?) и участии в контрреволюционной организации, второй – в антисоветской агитации. Хотя к декабрю 1938-го года репрессии пошли на убыль, 23-го декабря в станке Балахня были арестованы охотники О.Д., Т.П. и Н.Н.Купчики, которым было предъявлено обвинение в антисоветской агитации. В сентябре 1939 года под следствием умерли 59-летний Оябиль и 61-летний Тере, выдержавший более года заключения 32-летний Начупте в марте 1940 года был оправдан Таймырским окрсудом. Арестованный в августе 1938-го года 35-летний М.Купчик умер после полутора лет заключения. Наконец, в августе 1940 года после полуторамесячного следствия был освобождён колхозник из станка Россомашье С.Кокора, обвинённый после ареста в антисоветской агитации и участии в контрреволюционной агитации. Здесь мы впервые сталкиваемся с частыми случаями смерти подследственных, вероятно, вызванных физиологическими и психологическими особенностями жителей тундры, тяжело переносивших тюремное заключение (арестованные жители Таймыра содержались в следственной тюрьме Таймырского окружного отдела НКВД в Дудинке).
* * * Южнее территории обитания нганасан, в бассейне реки Хатанги и на крайнем северо-западе Якутии, живут долганы (самоназвание – долган), оленеводы, охотники и рыболовы. Долганы – самый молодой народ Северной Азии, как народность они сформировались в XVII–XIX веках смешением эвенков, якутов, русских, энцев. Долганский язык большинство учёных считают диалектом якутского языка, относящегося к тюркской группе алтайской языковой семьи. Небольшая часть долган была обращена в православие, остальные по-прежнему остаются поклонниками шаманизма. Общая численность долган на 1989 год – семь тысяч человек, пять тысяч из них живёт на территории Долгано-Ненецкого (Таймырского) округа, остальные – в Якутии. Долганский язык считают родным 76 % долган [«Российский этнографический …», «Краткая географическая …» ].Первые репрессии против долган зафиксированы в 1930 году в Булунском округе Якутии, когда в марте-апреле было арестовано четверо оленеводов: М.М.Макаров 56-ти лет, И.Т.Попов, и отец с сын Суздаловы (80-ти и 25-ти лет), обвинения в источнике не указаны. Тройка Якутского областного отдела ОГПУ определила наказание в августе, запретив всем четверым проживать в северных районах Якутии в течении трёх лет.
Бурные события развернулись на юге Таймыра весной 1932 года [«Таймырское восстание …» ]., начавшись со съезда оленеводов на стане Волочанка. Причиной волнений стало насаждавшееся властью искусственное социальное расслоение патриархального устройства ненцев, нганасан, долган и эвенков (тунгусов) на «кулаков» и «бедняков». Попытки арестовать возглавившего движение В.Сотникова лишь накалили страсти. В начале весны власти провели безвозмездное и произвольное изъятие оленей, сделали попытки коллективизировать племенные хозяйства. В апреле на станке Мироновское восставшими под руководством шамана Р.Бархатова были арестованы прибывшие туда особоуполномоченные, во все концы округа направлены гонцы с распоряжением «хватать всех русских, вершить суд совести». В ответ на выступление из Дудинки отряда войск ОГПУ восставшие расстреляли двух особоуполномоченных, арестовали парламентёров и напали на отряд чекистов. Разгромив его, но и понеся значительные потери, повстанцы расстреляли нескольких заложников. 21-го апреля повстанческий отряд («Хатангская орда») захватил районный центр – посёлок Хатангу, убив его руководителей и взяв в заложники около ста русских жителей. После этого руководители восстания направили письмо правительству СССР, которое имеет смысл привести полностью, так как в нём изложены общие для всех народов Севера причины конфликтов с советской властью:
«Признавая Советскую власть, как власть трудящегося народа, совершенно не стремясь к её свержению, мы, туземцы Таймырского национального округа, с первых дней организации таковой начали испытывать тяжесть налогов и небывалый нажим местных властей, поглощающим произволом великодержавного шовинизма. Реконструкция нашего хозяйства на социалистические рельсы начала производиться темпами центральных частей Союза, без всякого учёта специфических условий Севера. Наложение налогов, платежей, твёрдых заданий по пушнине, превышающих действительную возможность, неправильное определение классового расслоения, разъезды вооружённых русских, разного рода перегибы национальной политики местных властей среди туземного населения привели к полному негодованию, охватившему в данный момент районы Авамский, Хатангский, Ессейский, часть Якутии общей численностью 5 тысяч душ. Несмотря на наши намерения изменить существующие ненормальности мирным путём, на рассвете 20 апреля с.г. отряд под руководством Кондратюка, Кудряшова открыл ружейный огонь по нашим жилищам. После дружного отпора с нашей стороны, Таймырский окрисполком формирует новые отряды для учинения над нами расправы. Чтобы избежать дальнейших обоюдных жертв, вторично заявляем о своих намерениях урегулировать все вопросы мирным путём, чем остановить уже военизированное группирование туземного населения. От имени восставших просим ВЦИК срочно остановить произвол местных властей, урегулировать вопросы путём переговоров, так как мы от справедливых повинностей перед государством не отказываемся. По поручению от народа: от долган – Петров, от тунгусов – Анциферов, от самоедов – Бодалей» [«Таймырское восстание …» ].
5-го мая собрание повстанцев одобрило текст телеграммы «К народам мира» аналогичного содержания, составленный Р.Бархатовым. Телеграмма заканчивалась словами: «Во имя всемогущего Бога, мы, угнетённые племена Таймырского полуострова, с мольбой обращаемся ко всем Европейским державам о защите и удержании руки властей от несправедливой расправы. Нам хорошо известна цивилизованная забота Европейских держав о своих племенах. Через громадные пространства мы, туземцы Русского Севера, протягиваем к Вам руки с твёрдым убеждением, надеждой получить помощь в самое ближайшее время».
Через неделю Бархатов объявил о полной амнистии всем задержанным русским «вне зависимости от партийной принадлежности». Однако на подавление восстания уже был брошен отряд войск ОГПУ. К концу мая повстанцы прекратили сопротивление, руководители восстания были арестованы или убиты в боях. Озабоченное восстаниями своих туземных подданных, руководство страны всё же отреагировало: 1-го сентября Политбюро ЦК ВКП(б) приняло секретное постановление и письмо обкомам и крайкомам сибирских и северных территорий «Об извращениях политики партии на Крайнем Севере», в которых действия местных властей характеризовались как «преступные перегибы в практике мест в области коллективизации» (так в тексте источника – авт.) , а руководителям Оленеводтреста и Союзохотцентра объявлялись строгие выговоры «за недопустимые директивы» [«Таймырское восстание …» ]. Что стало с арестованными повстанцами Таймыра, как и Ямала, – неизвестно.
До 1937 года зафиксированы аресты двух долган. В марте 1933 года был арестован уехавший с Таймыра и живший в Тюменской области А.Н.Попов; Коллегией ОГПУ в апреле 1933 года по ст. 58 УК (пункт в источнике не указан) он был осужден на десять лет ИТЛ и в 1942 году умер в Воркутлаге. В феврале 1936 года по обвинению в терроризме арестован 31-летний оленевод из станка Бархатово Д.И.Бархатов, Таймырским окрсудом через год осуждён на пять лет ИТЛ, заключение отбывал в Норильлаге, где в апреле 1938 года за антисоветскую агитацию и участие в контрреволюционной организации был расстрелян по решению Тройки УНКВД Красноярского края.
В 1937–1938 гг. было арестовано десять долган, но вынести приговоры Тройка УНКВД Красноярского края до конца «Большого террора» успела лишь троим, но все они были расстреляны: по решению от 28 декабря 1937 года охотники-оленеводы из станков Авам и Тунгусы 51-летний А.К.Аксёнов и 29-летний П.В.Аксёнов (обвинение в источнике не указано), по решению от 14 апреля 1938 года – охотник-оленевод из станка Боганида А.Д.Аксёнов, 48-ми лет, по обвинению в антисоветской агитации и участии в контрреволюционной организации. Однако ещё четверо, арестованных по таким же обвинениям, умерли во время следствия всё в той же тюрьме НКВД в Дудинке: 15 октября 1939-го года прекращены дела «за смертью подследственных» 47-летнего А.Е.Аксёнова из станка Хета и 40-летнего С.П.Аксёнова из станка Подхребетного, 16-го октября – 54-летнего В.Т.Ероцкого из станка Медвежий Яр и 4 апреля 1940 года, через полтора года после ареста – Б.К.Аксёнова (год рождения в источнике не указан) из станка Авам. Дела против двоих арестованных, обвиняемых всё по тому же 10-му пункту 58-й статьи УК («антисоветская агитация») Таймырским окрсудом были прекращены «по реабилитирующим обстоятельствам»: 15 октября 1939 года против 65-летнего К.П.Жаркова из станка Издониха и 16 апреля 1940 года против Н.А.Анциферова (возраст в источнике не указан) из станка Тунгусы.
В апреле 1942 года был арестован 40-летний рабочий речной конторы в Хатанге Р.К.Жарков; обвинения ему были предъявлены по «расстрельным пунктам» 58-й статьи: повстанческая деятельность, подстрекательство к терроризму, антисоветская агитация в военное время. Под следствием он пробыл два с половиной года, в сентябре 1944-го УНКВД Красноярского края дело прекратило, и он вышел на свободу.
Как и у нганасан, у долган среди обвинений явно доминирует антисоветская агитация (десять случаев) и участие в контрреволюционной организации (шесть случаев). Остальные пункты, встречающиеся в обвинениях по одному случаю каждый – терроризм и повстанческая деятельность, столь же дежурных. Средний возраст репрессированных долган – 47 лет, самому старшему из них – 80, самому младшему – 25.
* * *Потомки древнего населения Сибири – юкагиры – живут в бассейнах рек Алазеи, Индигирки и Колымы на северо-востоке Якутии, их значительная часть ассимилирована якутами и чукчами. Юкагиры – автохтонная (коренная), но ныне сильно ассимилированная народность, сформировавшаяся в V–IV тысячелетиях до н. э. Традиционные занятия юкагиров – охота на диких оленей и лосей, рыболовство, северные юкагиры занимаются ещё и оленеводством. Юкагирский язык относится к юкагирской группе уральско-юкагирской семьи палеоазиатских языков, традиционная религия – шаманизм. В 1926 году численность юкагиров была чуть более 1,1 тыс. человек, в 1959-м – около 450-ти человек, к 1989 вернулась к показателю 1926-го года. Родным языком юкагирский считают 67 % [«Российский этнографический …», «Краткая географическая …» ].
Зафиксировано шесть случаев репрессий против юкагиров. Обвинения по двум хронологически первым были типичны для Якутии с её довольно сложной историей гражданской войны. В 1930-м году оленеводу из Юкагирского наслега (района) 70-летнему И.А.Едукину было предъявлено обвинение в бандитизме, но дело было прекращено «за отсутствием состава преступления». В апреле 1933-го года 61-летний рыболов и охотник К.Н.Томский из того же наслега приговорён к трём годам условно, хотя был обвинён в участии в повстанческой организации и «оказании помощи мировой буржуазии» (ст. 58–4 УК).
30 апреля 1937 года в Ленинграде был арестован первый юкагирский писатель, учёный-северовед, аспирант Института народов Севера 31-летний Н.И.Спиридонов (Теки Одулок), ему предъявлено обвинение в участии в повстанческо-шпионской организации. 8 января 1938 года Военный трибунал Ленинградского военного округа приговорил его к расстрелу (см. также статью «„Враги народа“ за Полярным кругом» в наст. сборнике) . Остальные аресты пришлись на военное время. В июле 1941 г. был арестован и только в январе 1943-го Верховным судом Якутской АССР осуждён на десять лет ИТЛ за антисоветскую агитацию охотник из Среднеколымского района 53-хлетний Г.И.Спиридонов. В январе 1944 г. тот же суд приговаривает к трём годам ИТЛ колхозника из Аллаиховского улуса 53-летнего С.Х.Дудкина по обвинению в недонесении о готовящемся контрреволюционном преступлении (ст. 58–12 УК). В этот же день тот же суд выносит приговор в отношении самого контрреволюционного преступника – организатора повстанческой группы 25-летнего Е.К.Суздалова, «без определённой работы». Приговор – высшая мера наказания, по кассации дело рассматривает Верховный суд РСФСР и 22 марта заменяет расстрел десятью годами ИТЛ.
Как видим, спецификой обвинений юкагиров были обвинения в повстанческой деятельности (три случая из семи), стандартном «участии в контрреволюционной организации» (три случая), столь частая в других случаях антисоветская агитация инкриминирована лишь в одном случае, а в экзотическом для Якутии шпионаже обвинён житель Ленинграда.
* * *Коренное население крайнего северо-востока Евразии – чукчи (самоназвание – луораветланы), по виду хозяйственной деятельности их делят на кочевых оленных, занимающихся оленеводством и охотой, и оседлых береговых – охотников на морского зверя. В состав чукчей включают и чуванцев – юкагирское племя, живущее в бассейне реки Анадыря. Чукчи – древнейшие обитатели Северо-Восточной Азии, как народность сформировалась во II-м тысячелетии до н. э. Чукчи придерживаются традиционной религии – анимализма, часть из них приняла православие. Чукотский язык относится к чукотско-камчатской семье языков, как корякский и ительменский. По переписи 1926 г. число чукчей – около 1,3 тысяч человек, в 1959-м – 11,7 тысяч, в 1989-м – 15,2 тысячи. Столь резкий рост, конечно, не был вызван демографическим взрывом, а произошел, вероятно, за счёт ассимиляции чукчами других народностей и племён. Большинство чукчей живёт в Чукотском национальном округе и на северо-востоке Якутии, около двух тысяч – в Корякии [«Российский этнографический …», «Краткая географическая …» ].
Первые известные случаи репрессий против чукчей приходятся на время «Большого террора». 1-го февраля 1938 года Тройкой УНКВД по Дальневосточному округу за контрреволюционную агитацию приговорён к расстрелу 38-летний чуванец И.М.Дьячков, родившийся в селе Марково на Анадыре, в своё время окончивший высшее начальное училище и переехавший на Камчатку, проводник многих научных экспедиций. 23 февраля приговорён к расстрелу 49-летний Анкауге, осуждённый, вероятно, Тройкой УНКВД по «Дальстрою», других подробностей источник («Книга памяти Магаданской области») не приводит. В марте 1938 года взята подписка о невыезде с 36-летней санитарки Чукотской окружной больницы в Анадыре Е.Е.Шарыповой-Савоевой; в июле 1939 года Чукотский окрсуд за антисоветскую агитацию приговорил её к пяти годам ИТЛ. К такому же сроку Корякский окрсуд в декабре 1940 г. приговорил оленевода-охотника из села Луловелян 49-летнего Айнавгуртина, обвинённого не только в стандартной «агитации», но и в «умышленном убийстве» (ст. 137 УК). С делом Айнавгуртина в архивах НКВД появилась никому неведомая национальность – он назвал себя луораветлан, но следователь в протоке записал «муроветлан». Наконец, в мае 1941 г. арестован и через две недели освобождён «по прекращении дела» Чукотским райотделом НКВД 32-летний оленевод Летыргин, арестованный по обвинению в антисоветской пропаганде.
В обвинениях чукчей, как и в обвинениях большей части малых северных народов, преобладает «агитация» и «пропаганда» (шесть, а то и все семь из семи случаев), в одном случае зафиксировано общеуголовное, а не политическое, преступление – убийство.
В 1949 году на Чукотке вспыхнуло Берёзовское восстание («Березовская кровавая смута») среди оленеводов села Берёзово в верховьях реки Великой, в двухстах километрах к юго-западу от Анадыря. Подробности предшествующих событий, самого восстания и его подавления известны мало. Свидетельства чукчей, участников и свидетелей событий, были собраны журналисткой З.Омрытхэут [Омрытхэут ] еще в 1979-м году. По ним восстанавливается примерная картина событий. Зимой 1948–49 гг. «люди с ружьями» при содействии рьяного «начальника колхоза» по существу конфисковали всё имущество жителей села, которые и без того голодали (были случаи смерти от голода и самоубийств целых семей), т. к. не только вынуждены были сдать всю оленину, но даже не имели права забивать личных оленей; было арестовано несколько «древних» стариков, глав семей. Разорение хозяйств не позволило оленеводам кочевать по пастбищам. Какие формы приняло их сопротивление, очевидцы не говорят, но оно было подавлено безжалостно: несколько человек было убито, в т. ч. дети, пятнадцать человек – арестованы, год провели в тюрьме райцентра Марково, где четверо умерли, выжившие перевезены в Анадырь, потом – в Хабаровск. Не говоривших по-русски чукчей после длительного следствия приговорили к двадцати пяти годам заключения (смертная казнь в СССР была в это время отменена), но после 1953 года стали постепенно освобождать. Возможно, столь бесцеремонное изъятие оленины и хозяйственной утвари было вызвано потребностями развёрнутой в 1946–1948 годах на Чукотке крупной воинской группировки, преобразованной в 14-ю десантную армию под командованием генерал-лейтенанта Н.Н.Олешева. Задачи армии, сформулированные Сталиным: при нападении США на СССР захватить Аляску и вести наступление вдоль тихоокеанского побережья на территорию США [Чуев ]. В нашем весьма полном источнике [«Жертвы…» ] никаких сведений о судебных процессах или решениях внесудебных органов против чукчей в 1949 году нет. То ли мы опять имеем дело с внесудебной расправой, то ли осуждённые участники восстания до сих пор не реабилитированы, то ли, наконец (если восстание подавляли армейские части, дислоцированные в Анадыре, ближайшие войска МВД были на Колыме), следствие велось органами военной контрразведки и материалы об этих арестах и судах до сих пор засекречены.
* * *На огромной территории от западного побережья Охотского моря до арктического побережья Якутии рассеянно, совместно с другими народами, живут эвены (ламуты). По переписи 1926 года их численность была 1,1 тысяч человек, в 1959-м – уже 9,1 тысячи человек, в 1989-м – 17,2 тысячи человек. Как и в случае с чукчами, подобный рост численности не может быть объяснён демографическими причинами, скорее всего к эвенам стали причислять себя дети от смешанных браков с русскими, т. к. национальные меньшинства Сибири и Дальнего Востока имели значительный пакет социальных льгот. Эвены как народность начали зарождаться в I-м тысячелетии до н. э., окончательно обособились как этнос в XII–XVII веках. Мы ограничились лишь эвенами якутского арктического побережья, место проживания которых и род занятий (оленеводство и рыболовство) характерны для других малых народов российского Севера, где в 1959 году проживала треть от общего количества эвенов, т. е. три тысячи человек. Верования эвенов остались традиционными – шаманизм. Эвенский язык входит в тунгусо-маньчжурскую группу алтайской семьи языков, как и язык эвенков [«Российский этнографический…», «Краткая географическая …» ].
В нашем основном источнике [«Жертвы репрессий …» ] зафиксировано 92 случая репрессий против эвенов, на долю северных эвенов приходится 16 случаев. Любопытно, что в годы «Большого террора» не был репрессирован ни один из северных эвенов.
В марте 1930 года был арестован охотник из посёлка Островной Булунского округа Якутии 68-летний К.М.Мордовский. Ему предъявлено обвинение в антисоветской контрреволюционной агитации, приговора источник не приводит.
31 августа того же года Тройка Якутского областного отдела ОГПУ выносит решение о наказании семи арестованных весной этого года эвенов. Двое из них – 66-летний В.Н.Варягин и 40-летний А.Н.Едукин – частные торговцы из Усть-Янского улуса, остальные – В.П.Спиридонов, И.Д.Степанов, П.Е.Туприн, Н.З.Туприн, Г.М.Туприн – оленеводы из Булунского округа. Обвинения источник не приводит, а наказание всем определено одинаковое – запрет проживания в северных округах сроком на три года. Самому младшему из семи – 40 лет, самому старшему – 68, средний возраст – 55 лет. В апреле того же 1930-го года Якутским отделом ОГПУ по обвинению в бандитизме (ст. 59–3 УК) арестован и через четыре месяца освобождён 19-летний оленевод из Булунского улуса (района) Н.В.Нелтанов. 18-летний Г.Х.Стручков, охотник-рыболов из Казачьего на Яне был арестован в мае 1932-го года и обвинён в «помощи мировой буржуазии» (ст. 58–4 УК), наказанием ему определён запрет на проживание в северных районах на три года. 15 ноября 1933 года выездная сессия Главного суда Якутской АССР определяет наказание двум «вредителям» (ст. 58–7 УК) из Сиктяхского наслега Булунского округа: председатель колхоза «Говор» 37-летний А.А.Винокуров получает десять лет ИТЛ, председатель наслегсовета (сельсовета) 23-летний А.И.Винокуров – пять лет. Наконец, в июне 1935 года арестован 16-летний ученик Булунской школы М.А.Арианов, обвинённый в подготовке к террору (ст. 58–8 через ст. 19 УК), Главный суд республики осудил его на три года ИТЛ.
11 ноября 1945 года Аллаиховский районный суд рассматривает дело трёх «террористов» (!) из оленеводческого колхоза «Победа» 30-летнего М.А.Горохова, 33-летнего И.В.Лебедева и 19-летнего Н.П.Лебедева, первые два осуждены на 10 лет ИТЛ каждый, последний – на восемь лет.
Таким образом, по известным девяти обвинениям большая часть (четыре) приходится на терроризм, двоих обвинили во вредительстве, обычная «агитация» зафиксирована лишь в одном случае, как и бандитизм и помощь мировой буржуазии. Контрреволюционных организаций северные эвены, в отличие от других народов, следовательно, не организовывали.
* * *Эвенки (до 1940-х годов другое название – тунгусы) живут на огромной территории от средней Оби до Охотского моря и от Таймыра и устья Лены до китайской границы. Общая численность эвенков в РСФСР в 1969 году – около 30-ти тысяч человек, ещё 20 тысяч живут на севере Китая. Формально в Российской Федерации эвенки имеют государственное образование – Эвенкийский автономный округ в составе Красноярского края, где живут 3,5 тысячи эвенков (из 24-х тысяч человек населения округа), в то время как в Якутии живут около 10 тысяч эвенков. Эвенкийская народность зародилась в Прибайкалье в первые века н. э., в IX–XVII веках они расселились по Средней Сибири, Дальнему Востоку, северу Китая. Эвенкийский язык входит в тунгусо-маньчжурскую группу алтайской языковой семьи, как и язык эвенов. Традиционная религия – шаманизм, часть эвенков крещена в православной вере. Свыше 40 % эвенков считают родными языками русский и якутский. [«Российский этнографический …», «Краткая географическая …» ]
Мы рассматриваем здесь лишь репрессии против эвенков, проживающих в арктических тундровых районах с традиционными для этой природной зоны занятиями коренных жителей – охотой, рыболовством, пастбищным оленеводством. Эти районы находятся на севере Красноярского края (Таймырский Долгано-ненецкий автономный округ) и на севере Якутии. Всего же на настоящее время [«Жертвы …» ] имеются сведения о 519-ти репрессированных эвенках, из них жителей полярных районов – 67. В это число не входят подвергшиеся внесудебной расправе эвенки – участники Таймырского восстания 1932 года (см. выше – раздел «Долгане» ). Документальными подтверждениями репрессий на территории Красноярского края мы располагаем, как указывалось выше, на 60 %, на территории Якутии – вероятно, полностью. На хронологию репрессий наложила отпечаток история гражданской войны, установления советской власти и коллективизации в этих районах: репрессии в Якутии начались в конце 1920-х годов, на севере Красноярского края – в 1937-м.
В 1929 году Верхоянский отдел ОГПУ в Якутии приговаривает к расстрелу единоличников П.А.Ефимова и Ф.А.Чекурова по обвинению в повстанческой деятельности – явные отголоски активного сопротивления коллективизации. Весной 1930 год Якутский облотдел ОГПУ возбуждает дела против шести оленеводов Булунского округа и Усть-Янского улуса Якутии по подозрению в бандитизме (так трактуется статья 58–2 УК – «повстанческая деятельность»): А.И.Голикова, М.И.Винокурова, И.Г.Сыроватского, Г.Е.Акакиева, В.Х.Андросова и П.А.Корякина. Самому старшему из них – 69 лет, самому младшему – 20. В июле, однако, дела были прекращены или за недостатком доказательств, или по реабилитирующим обстоятельствам. Одновременно были заведены дела против семи жителей Усть-Янского, Анабарского и Булунского улусов Якутии: частных торговцев В.И.Варягина и А.Н.Едукина и оленеводов В.П.Спиридонова, И.Д.Степанова, Г.М., Н.З. и П.Е. Туприных (возраст от 40 до 68 лет). Обвинение в источнике не указано, всем им 31 августа 1930 года Тройка Якутского облотдела ОГПУ определила наказание: запрет проживания в северных округах Якутской АССР на три года.
По решению Особого совещания при Коллегии ОГПУ от 14 декабря 1931 года подлежал освобождению оленевод из Анабарского улуса Р.Т.Туприн, обвинённый в антисоветской агитации и бандитизме, в наказание ему засчитан семимесячный срок предварительного заключения. 11 мая 1932 года Якутский облотдел ОГПУ прекращает дело в отношении заподозренного в бандитизме оленевода из Томпонского улуса И.И.Голикова.
В октябре 1932 года прошли аресты жителей Усть-Янского и Булунского улусов, среди которых было одиннадцать эвенков в возрасте от 19-ти до 61-го года. Один из них был шаманом, ещё один, напротив – агентом кооператива, остальные – простыми охотниками и рыболовами. Всем им было предъявлено обвинение в «оказании помощи мировой буржуазии», но Судебная коллегия ОГПУ переквалифицировала обвинение на «участие в повстанческой контрреволюционной организации», определив 10 апреля 1933 года наказание сроком предварительного заключения для С.С.Шамаева, младшего из трёх братьев. К трём годам заключения условно были приговорены И.Н.Захаров (старший из двух братьев) Н.И.Слепцов и Н.С.Шамаев, к трём годам заключения в ИТЛ – Г.Е.Герасимов (агент кооператива), Н.Н.Захаров, Д.Г.Слепцов и А.С.Шамаев, к пяти годам заключения был приговорён М.Ф.Санников, к десяти годам ИТЛ – шаман А.Н.Слепцов. Дело руководителя «организации» 61-летнего охотника-оленевода В.М.Колесова Коллегия ОГПУ рассматривала отдельно, и 21 апреля 1933 года приговорила его к расстрелу.
9-го июля 1933 года Коллегия ОГПУ принимает решение о наказании членов ещё одной контрреволюционной организации, уличённых ещё в проведении антисоветской агитации, состоящей из жителей Усть-Янского, Верхоянского и Булунского улусов Якутии, среди которых было семь охотников эвенков в возрасте от 20-ти до 66-ти лет. Троим из них в наказание зачтён восьмимесячный срок предварительного заключения (братья А.А. и М.А. Слепцовы и П.П.Старостин), ещё трое приговорены к трём годам заключения условно (М.Н.Лебедев, И.С.Никитин и Н.И.Слепцов), зато глава «организации» 53-х летний С.И.Томский был приговорён к расстрелу.
В годы «Большого террора» репрессий против эвенков в северных районах Якутии документально не зафиксировано. Разумеется, масштаб репрессий в это время в республике был не меньшим, чем по всему СССР, но по счастливому стечению обстоятельств они не коснулись северных эвенков. Зато эстафету от якутских чекистов приняли чекисты красноярские. 27–28 декабря 1937 года, после недолгого следствия Тройкой УНКВД Красноярского края приговорены к расстрелу охотники-оленеводы Таймырского национального округа И.Н.Большаков (станок Долганы), Я.А.Анциферов (станок Тунгусы), И.К.Бархатов (станок Бархатово) и председатель Кочевого совета Г.И.Безруких (станок Самоедская речка), обвинение в источнике – участие в контрреволюционной повстанческой организации – указано лишь для И.К.Бархатова; возраст осуждённых – от 36-ти до 57-ми лет. В 1937 году (точная дата отсутствует) был приговорён к расстрелу 70-летний оленевод из фактории Хета Р.Р.Верещагин. Следующая группа таймырских эвенков была осуждена Тройкой УНКВД Красноярского края 14 апреля 1938 года, причём от дня ареста в тундре до вынесения приговора в Красноярске прошло всего 20 дней. Все четверо эвенков оленеводов были приговорены к расстрелу: 43-летний Е.В.Жарков из станка Ефремовский (обвинение – антисоветская агитация и участие в контрреволюционной организации), 68-летний Г.А.Доброхотов из станка Часовня (обвинение – антисоветская агитация), 60-летний В.П.Пантагирский и Ф.В.Чемпагирский из станка Хантайка (обвинение не указано). Ещё до смены руководства НКВД и изменения репрессивной политики в СССР, 13 августа 1938 года, через три дня после ареста, Таймырский окружной суд прекращает дело против оленевода из станка Долганы, «антисоветского агитатора» и «члена контрреволюционной организации» 59-летнего А.В.Ерёмина.
1939-й год на Таймыре для здешних арестованных эвенков (они содержались в следственном изоляторе НКВД в Дудинке) был годом прекращений дел после годичного и более предварительного заключения, но не всегда по «реабилитирующим обстоятельствам». Куда чаще дела прекращались «за смертью подследственного»: 15 января по этой причине прекращено дело против 36-летнего оленевода с Хантайского озера, антисоветского «агитатора» Я.Г.Калмагирского, проведшего в заключении восемь месяцев; 21-го августа – против «повстанца», «террориста» и «агитатора» (ст. ст. 58–2, 8, 11 УК) 80-летнего (!) охотника из станка Тембенчи Н.И.Комбагиря, проведшего в заключении год; 8-го сентября – против «агитатора» и «члена контрреволюционной организации» 70-летнего бывшего шамана, охотника Ф.А.Комбагиря из фактории Киримки, умершего на четырнадцатом месяце заключения; 11-го сентября – против 21-летнего «антисоветского агитатора», охотника из станка Хантайка Н.Г.Килмагирского, проведшего в заключении тринадцать месяцев; 16-го сентября – против «агитатора» и «члена КРО», оленевода из станка Тунгусы 46-летнего И.А.Анциферова, умершего после одиннадцати месяцев заключения; 15 октября – против «агитаторов» и «членов КРО» 61-го летнего Н.Е.Верещагина, «единоличника», и 32-х летнего И.В.Ерёмина, оленевода, оба они – из станка Волочанка, оба умерли после четырнадцати месяцев заключения. Лишь для двоих таймырских эвенков прекращение дел и освобождение произошло не по причине смерти: 19 сентября УНКВД Красноярского края принимает решение об освобождении после десятимесячного заключения 44-х летнего И.И.Кочнева из фактории Коченяты, арестованного за «агитацию» и «участие в контрреволюционной организации»; 15 октября Таймырский окружной суд прекращает «за недоказанностью обвинений» дело против 38-летнего «антисоветского агитатора», единоличника из станка Камень К.Н.Катыгинского; более того: в апреле 1940-го года тот же суд вновь рассматривает его дело и выносит оправдательный приговор. Однако в мае 1942 года ставший членом колхоза охотник К.Н.Катыгинский вновь арестован и в апреле 1943-го тем же судом осуждён на семь лет заключения в ИТЛ (обвинение источник не указывает). 29 декабря 1939 года Эвенкийским окружным судом оправдан «агитатор» и «член КРО» 37-летний охотник и оленевод из Илимпийского района Таймырского округа И.И.Аксёнов, он провёл в заключении почти полтора года.
16-го апреля 1940 года Таймырский окрсуд рассматривает дело «членов контрреволюционной организации и антисоветских агитаторов», уже проведших в заключении полтора года, оленеводов из разных станков Таймыра. 30-летний А.Г.Безруких получает шесть лет заключения в ИТЛ, 32-летний Н.А.Нефёдов оправдан, дела против 50-летнего Ф.Ф.Большакова и 59-летнего И.С.Ероцкого прекращены «за смертью обвиняемых». 17 января тот же суд выносит оправдательный приговор обвинённому всё в той же «агитации» и «участии в КРО» шаману из станка Рассоха 37-летнему Ф.К.Ерёмину, который провёл в заключении полтора года.
В 1947-м году в списке органов, карающих северных эвенков, вновь появляются якутские чекисты. В марте 1946 года арестован колхозник из Оленёкского улуса 46-летний К.А.Николаев по обвинению в «организации массовых беспорядков, сопровождающихся погромами» (ст. 59–2, 59–11 УК) и 11 февраля 1947 года Верховным судом Якутской АССР приговорён к высшей мере наказания, Верховный суд РСФСР 14 июня заменяет расстрел десятью годами лагерного заключения.
Предъявленные эвенкам обвинения (в случаях, когда они указаны), особенно в первой половине 1930-х годов, различны в северной Якутии и на Таймыре. Повстанческая деятельность (ст. 58–2 УК), зачастую трактуемая чекистами как бандитизм (ст. 59–3 УК), вменялась 21-му репрессированному в Якутии эвенку (все случаи – с 1929 по 1933 гг.) и лишь в двух случаях – на Таймыре, в 1937 г.; «пособничество мировой буржуазии» (ст. 58–4 УК) – один раз, в Якутии в 1933 г.; вредительство (ст. 58–7 УК) – в двух случаях, в Якутии в 1933 году; экзотическая «организация массовых беспорядков» (ст. 59–2) – один раз, в Якутии в 1946 (!) году. Как обычно, самыми распространёнными были обвинения в участии в контрреволюционной организации (ст. 58–11 УК) – 14 в Якутии и 18 – на Таймыре, на всём протяжении репрессий, и в антисоветской агитации: 8 в Якутии и 18 – на Таймыре, часто эти обвинения были совмещены.
В северной Якутии в 1929–1935 гг. (напомним, что «Большой террор» не затронул здесь эвенков) к высшей мере наказания были приговорены четыре человека, к десяти годам заключения в ИТЛ – двое, к пяти годам – двое, к трём годам – пятеро, к трём годам заключения условно – шестеро, в наказание засчитан срок предварительного заключения – пятерым, запрещено на три года проживание в северных районах Якутии – семерым, в отношении восьмерых дело по недоказанности обвинения и реабилитирующим обстоятельствам дела прекращены. В эти данные не включён осуждённый в 1946 году А.К.Николаев (см. выше ). На Таймыре, где репрессии проходили в основном в период «Большого террора», положение иное: к высшей мере наказания осуждены девять эвенков, к заключению в ИТЛ не приговорён ни один, освобождёны по прекращении дел (в 1939 году) – трое, но умерло в заключении семеро. В 1939–1941 гг. из таймырских эвенков осуждены к семи годам ИТЛ – один, к шести годам – один, оправданы судом – трое, умерли в заключении – двое.
* * *Не зафиксированы документально [«Жертвы …» ] репрессии против нескольких малых народов, живущих в приарктических районах СССР: хантов(в неарктических районах репрессирован один), манси (в неарктических районах репрессировано двое), энцев, коряков Чукотки (всего в неарктических районах репрессировано 114 человек), кереков, эскимосов Чукотки.
* * *Картина репрессий по политическим мотивам коренных народов Советского Севера в целом укладывается в историю политических репрессий в СССР. Однако эти репрессии имели некоторые специфические черты.
Можно считать установленным факт внесудебных репрессий (скорее здесь подошло бы понятие «расправа») против участников вооружённого сопротивления ненцев на Ямале в 1934 и 1943 гг., долган, ненцев и эвенков на Таймыре в 1932 г. и, вероятно, чукчей на Чукотке в 1949-м.
Репрессии против некоторых народов были геополитически детерминированы, в первую очередь это относится к репрессиям против саамов, имеющих тесные родственные связи с соплеменниками в соседних «буржуазных» странах. Естественно, с точки зрения властей, было подозрение в их «шпионской деятельности», что и подтверждается аномально высоким числом осуждённых по этой статье УК. Одновременно имеющие такие же связи с соплеменниками на Аляске чукчи и эскимосы репрессиям практически не подвергались, возможно, в связи с удалённостью районов их проживания и, частично, кочевого или полукочевого образа жизни.
Хронология и характер репрессий против некоторых народов Севера имели в своёй основе историю гражданской войны на территории их проживания. Прежде всего это относится к репрессиям против эвенков северной Якутии, где в 1920–1930-х годах преобладали осуждения за «повстанческую деятельность».
Даже поверхностная попытка установить родственные связи арестованных (отцы и сыновья, братья) говорит о том, что зачастую репрессиям подвергались все мужчины семей или их значительная часть.
Отличительной чертой репрессий против малых народов является высокая смертность представителей некоторых народов, прежде всего – кочевых оленеводов ненцев, долган, чукчей и эвенков, в заключении ещё под следствием.
Наконец, следует указать на одну специфическую особенность репрессий против народов Севера. Зачастую действия чекистов обрекали на голод и смерть и оставшиеся на свободе семьи арестованных, особенно когда из станка забирали почти всех мужчин. Это проявилась, как мы видели, к семьям ненцев – участников «мандалады». По свидетельству камчатского журналиста В.Демченко (Архив НИПЦ «Мемориал», Ф. 2, Оп. 1, Д. 53) , при аресте коряков – охотников, оленеводов и рыбаков – изымались возможные орудия преступления: огнестрельное оружие и ножи, так что ни убить, ни разделать оленя и даже рыбу было нечем. Вряд ли мурманские, красноярские и другие чекисты, в отличие от своих омских и камчатских коллег, эти «вещественные доказательства» совершённых и готовившихся «преступлений» оставляли семьям.
Таблица. Репрессии среди народов Севера СССР
1 Не учтены участники восстаний, о приговорах которых нет сведений, как и
о числе участников.2 Здесь и далее в понятие «ссылка» включено и ограничение мест жительства.
3 Здесь и далее объединены понятия «оправдание по суду» и «прекращение дела по материалам следствия или реабилитирующим обстоятельствам».
4 Один человек находился под судом дважды.
1 Не учтены участники восстаний, о приговорах которых нет сведений, как и
о числе участников.
1 Один человек находился под судом дважды.
1 Не учтены участники восстаний, о приговорах которых нет сведений, как и
о числе участников.
1 Не учтены участники восстаний, о приговорах которых нет сведений, как и
о числе участников.2 Наказанием засчитан срок предварительного заключения в тюрьме.
3 Один человек был под судом дважды.
1 Не учтены участники восстаний, о приговорах которых нет сведений, как и
о числе участников.
2 Наказанием засчитан срок предварительного заключения в тюрьме.
Литература1. Брук С.И. Население мира. М.: Наука, 1986
2. Восстания на Ямале 1934, 1943 гг. («Ямальская мандалада»), сост. С.Пискунов: www.hrono.ru/sobyt/1934sssr.html
3. Головнёв А. Ямальская мандалада В сб. «Неизвестный Север». М.: Литературная Россия, 2005.
4. Жертвы политического террора в СССР. 4-е изд., М.: «Звенья», 2007 (CD).
5. Казымские восстания 1931–1934 гг. (Восстания в Остяко-Вогульском национальном округе РСФСР), сост. С.Пискунов: www.hrono.ru/sobyt/1931sssr.html
6. Киселёв А. Саамский заговор (Дело № 46 197): www.arctic.org.ru/new/kisel.html
7. Конюкова А. «Ямб то». Информационный центр «Льыеравэтльзя», бюлл. № 18: www.indigtnous.ru/bull_ru/r_18.html
8. Краткая географическая энциклопедия. Т. 5. «Советская энциклопедия», М., 1966
9. Народы России. Энциклопедия. Гл. ред. В.А.Тишков. М.: Большая российская энциклопедия, 1994
10. Омрытхэут З. Восстание чукотских оленеводов. В сб. «Неизвестный Север». М.: Литературная Россия, 2005
11. Пиманов А., Петрова В. Мандала-34 // Ямальский меридиан, 1997 № 2–3, 1997 № 4, 1998 № 3; //История народов Ямала: www.arctictoday.ru/redion
12. Российский этнографический музей. Толковый словарь: www.etnjmuseum.ru
13. Северная энциклопедия. М.: Северные просторы, 2004
14. Слёзкин Ю. Арктические зеркала. Россия и малые народы Севера. «Новое литературное обозрение», 2008
15. Собрание узаконений и распоряжений Рабоче-крестьянского правительства РСФСР. № 6. 5 апреля 1936 г. «Советское законодательство»
16. Таймырское восстание 1932 г., сост. С.Пискунов: www.hrono.ru/sobyt/1932taim.html.
17. Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым: Из дневника Ф.Чуева. М.: Терра, 1991
18. Encyclopedia of Arctic. Vol. 1, 2, 3. NY-London: Routledge, 2005