Научно-техническая интеллигенция, труд ГУЛАГа, кадровая политика, геология Красноярского края и Тувы.
В последнее десятилетие выделяется в отдельное социально-экономическое направление истории изучение труда в системе ГУЛАГ. Опубликованные на сегодняшний день статьи и другие материалы [Экономическая история…, 2004, с. 177–233; Политические репрессии, 2009, 136–276; Экономическая история…, 2009, с. 258–296; ГУЛАГ: экономика…, 2008] больше затрагивают экономические аспекты. В социальной и социально-экономической истории трудовых отношений и кадровой политики ГУЛАГа ещё остаётся немало белых пятен. Есть они и в истории Главного Управления «Енисейстрой» МВД СССР.
В период апогея сталинской эпохи (1945–1953) на территории Центральной Сибири в системе ГУЛАГ МВД СССР действовало крупное подразделение горногеологической специализации (ГАКК. Ф. П-2816; Р-1929). Главное Управление «Енисейстрой» МВД СССР. Управлению были поставлены следующие основные задачи: поиски и разведка на территории Красноярского края и Тувы месторождений полезных ископаемых, проектирование и строительство металлургических комбинатов, организация добычи руд черных, цветных, благородных и редких металлов, важных для СССР.
Для выполнения данных масштабных задач, и особенно во время Великой Отечественной войны, требовалось большое количество высококвалифицированных специалистов различных профессий. Особенно остро не хватало инженеров [Международный научно-практический форум…, 2008, т. II, III], т. е. представителей классической научно-технической интеллигенции. Как раз по этой причине некоторые специалисты получали бронь в 1941 – сентябре 1944 гг., а в октябре 1944 г. специальными Постановлениями Государственного Комитета Обороны от 1 октября 1944 г. «Об усилении внимания делу восстановления и развития угольной и нефтяной промышленности, черной и цветной металлургии и электростанций» и от 10 октября 1944 г. «О плане производства чугуна, стали, проката, кокса и добычи руды по Наркомчермету на IV квартал 1944 г. и о мероприятиях по обеспечению бесперебойной работы предприятий черной металлургии» были отозваны с фронта геологи, горняки, энергетики [www.soldat.ru/doc/gko/gko1944.html]. Кроме того, были значительно упрощены вступительные испытания и увеличен план набора на горно-геологические и связанные с энергетикой специальности в высшие и средние специальные учебные заведения. Студентам предоставлялись льготы, выдавались усиленные продуктовые пайки, обмундирование (еще несколько десятилетий после войны эти отрасли считались полувоенными), приоритетным порядком решались жилищные проблемы [Международный научно-практический форум…, 2008, т. II].
Несмотря на предпринимаемые усилия, кадровый голод в вышеуказанных отраслях и через пять лет не был утолен (ГАКК. Ф. П-2816. Оп. 3. Д. 34. Л. 93; Ф. Р-1929). Это особенно остро чувствовалось в Восточных регионах страны, где в это же время идет процесс реэвакуации. Возвращаются в европейскую часть Советского Союза многие специалисты, которые добровольно уезжали поднимать военную промышленность в Сибирь.
Именно поэтому созданное в 1949 г. Главное Управление «Енисейстрой» МВД СССР был наделено огромными полномочиями по привлечению нужных ему специалистов. Являясь составной частью ГУЛАГа, «Енисейстрой» имел возможность привлекать их любыми способами, из любых регионов страны, любых отраслей народного хозяйства.
Ярким примером реализации этих полномочий являлось комплектование штатного расписания одного из интеллектуальных подразделений «Енисейстроя» – Особого Технического Бюро № 1 (ОТБ-1). ОТБ-1 решало главные задачи по проектированию и научно-инженерному сопровождению всех усилий по освоению сырьевой базы Центральной Сибири (ГАКК. Ф. Р-1929. Оп. 1. Д. 1. Л. 2).
В соответствии с приказом от 28 августа 1949 г. Министра Внутренних Дел СССР по ГУ «Енисейстрой» в ОТБ-1 должно было трудиться 200 квалифицированных специалистов: геологов, проектировщиков, строителей, горняков, обогатителей, металлургов. Собрать их следовало по подразделениям Министерства Внутренних Дел Советского Союза [memorial.krsk.ru]. Вместе с тем к началу 1950 г. в ОТБ – 1 трудились всего 50 заключенных специалистов. Среди них не было ни геологов, ни проектировщиков, ни горняков. В то же время, например, 27 высококвалифицированных ученых-геологов находятся под следствием по «Красноярскому делу», а несколько сотен отстранены от профессиональной деятельности. Летом 1950 г. заочным судом особого следственного отдела МВД СССР фигурантам «Красноярского дела» – геологам – были присуждены сроки от 10 до 25 лет по разным пунктам 58 статьи УК РСФСР. Это не помешало «Енисейстрою» привлечь 20 ученых-геологов для работы в ОТБ-1.
К 1 июлю 1951 г. в ОТБ-1 должно было работать 118 специалистов, из них 52 должности инженерно-технических работников и руководящих кадров были вакантны. Недоукомплектованность другого интеллектуального подразделения «Енисейстроя» – Геологического управления – составляла 39 штатных единиц из 296 положенных (ГАКК. Ф. П-2816. Оп. 3. Д. 4. Л. 148).
В целом для выполнения задач «Енисейстроя», которые никто не отменял по причине отсутствия необходимых кадров, не хватало огромного количества инженеров, техников и квалифицированных рабочих. Специалистов соответствующего профиля в Сибири было ничтожно мало, из европейской части СССР добровольно сюда мало кто приезжал.
Анализ имеющихся материалов, как опубликованных, так и не опубликованных, показывает, что кадровый «голод» «Енисейстроя» ликвидировался следующими основными методами:
– добровольная вербовка;
– принуждение к «добровольному» сотрудничеству;
– арест специалистов и направление их на работу в качестве заключенных;
– привлечение к работе ссыльных, спецпоселенцев, чьим местом пребывания
была территория в данном случае Красноярского края и Тувы.
Добровольная вербовка осуществлялась специальными бригадами отдела кадров ГУ «Енисейстрой» (ГАКК. Ф. П-2816. Оп. 3, Д. 4. Л. 148–150). Они выезжали в другие регионы страны на подведомственные МВД учреждения. Основной целью поездок была вербовка инженерно-технических кадров. Набор проводился в Новосибирской, Горьковской, Свердловской, Томской, Молотовской, Актюбинской и Ленинградской областях, Украинской и Киргизской Республиках и Алтайском крае. Привлеченным специалистам обещались повышенные зарплаты, предоставление жилья, устройство детей в ясли и детсады, трудоустройство членов семей и ряд других пунктов «социального пакета». Результатом вербовочной кампании за первое полугодие 1951 г. стал прием 94 человек, из них практиков – 45, «со среднетехническим» образованием – 16, с высшим образованием – 33. К «добровольному» сотрудничеству привлекались особо ценные специалисты, в том числе известные в СССР и даже за рубежом инженеры и ученые. Именно эти специалисты могли возглавить наиболее ответственные участки работы: поиски и разведку месторождений, разработку технологий обогащения руд, проектирование сложных производств. Таким методом были принуждены к работе в Сибири И.В. Лучицкий, А.Д. Смирнов, С.А. Салун и еще несколько десятков известных ученых-геологов, горняков, проектировщиков [Кренделев, Лучицкая, 2004, с. 61].
Технология склонения к «добровольному» сотрудничеству была во всех случаях примерно одинакова. Нужный специалист вызывался в отдел кадров учреждения, с ним беседовал сотрудник 4-го спецотделения МВД СССР. В ходе беседы человеку предлагалось покинуть Москву в определенные сжатые сроки, что часто в те годы означало разрыв с родственниками и привычным кругом общения, потерю столичной прописки, невозможность дать хорошее образование детям и другими реалиями, ухудшающими социально-экономическое положение всей семьи.
Альтернативой было ехать осваивать богатства Центральной Сибири с направлением на определенную должность, чаще всего в подведомственные Министерству внутренних дел предприятия. Причем на отъезде к месту работы убеждаемого специалиста со всей семьей представители 4-го спецотдела МВД СССР настаивали не всегда, что становилось решающим в принятии устраивающего обе стороны решения о вербовке кадров на очередную стройку века.
Универсальной методикой привлечения кадров для системы ГУЛАГ в послевоенные годы стал и арест необходимых специалистов. Количество арестов в Советском Союзе было одним из плановых показателей ее работы, а премиальные вознаграждения выплачивали за их превышение. Таким образом, инженеров, техников и квалифицированных рабочих зачастую брали под стражу не по причине преступной их деятельности, а для «галочки» в отчёте. Государство же таким способом ликвидировало кадровый дефицит для индустриального строительства в Сибири.
В некоторых подразделениях «Енисейстроя» в 1952 г. заключенные составляли костяк коллективов. Например, в упомянутом ОТБ-1 из 641 единицы руководящего и инженерного состава трудилось 258 заключенных (ГАКК. Ф. Р-1929. Оп. 1. Д. 1. Л. 82), то есть почти 50 %. Из них такие специалисты, как М.П. Русаков, В.М. Крейтер, М.М. Тетяев и еще несколько десятков человек, составляли элиту советской и даже мировой геологической науки. Кроме энциклопедических знаний, колоссального научно-производственного опыта, большинство из них «объединяла» 58 статья УК РСФСР (ГАКК. Ф.Р-1929. Оп. 1. Д. 1. Л. 83).
Большинство высококвалифицированных специалистов попадали в закрытые научно-исследовательские и проектные институты через арест по политическому делу. Типичным формальным поводом для него был организованный донос завистников или псевдопатриотов, таких как специальный корреспондент газеты «Правда» по Красноярскому краю, сотрудник 4-го спецотделения МВД СССР А.Ф. Шестакова, «рудознатцы» И.Г. Прохоров, Н.В. Суриков [Международный научно-практический форум…, 2008, т. II, с. 418–421].
Еще одним способом привлечения нужных исследователей и проектировщиков был перевод заключенных инженеров из одной «шарашки» в другую [www.memorial. krsk.ru/svidet/mgeras.htm], как это было, например, с геологом и физиком Д.И. Мусатовым. Его перевод из ОТБ-862 (подмосковный г. Загорск) в ОТБ-1 (ГУ «Енисейстрой» МВД СССР) ознаменовал собой организацию в последнем геологического отдела. Необходимо заметить, что переводы происходили как вследствие принуждения, так и в результате вербовочных кампаний, проводившихся также и в подразделениях системы ГУЛАГ. Перевод с общих лагерных работ на службу в структуру 4-го спецотдела МВД СССР был огромным благом для физически и морально истощенных ученых. Поэтому многие высококвалифицированные специалисты, узнав, что организуется конструкторское бюро по их специализации, писали заявление или подписывали «записано с моих слов верно» под заготовленным администрацией лаготделения документом и ставили свою подпись (ГАКК. Ф. Р-1929. Оп. 4. Д. 13. Л. 65).
Не менее важным в решении кадрового вопроса ГУЛАГа длительное время было принудительное привлечение к работе спецпоселенцев и ссыльных. Например, известные и многие из эксплуатирующихся в настоящее время месторождений Центральной Сибири (Татарское, Сорское, Советское…) осваивались этой категорией специалистов. Высланные из европейской части СССР кулаки, подкулачники, служители культа, бывшие военнопленные, освобожденные из-под стражи, расконвоированные вынуждены были устраиваться на работу там, где им определили жить. А жить система определяла там, где нужен был их труд – на разведке и освоении месторождений полезных ископаемых, на строительстве новых горно-обогатительных комбинатов, карьеров и шахт. Однако вольные изъявления спецпоселенцев и ссыльных при приеме на работу по специальности не всегда принимались в расчёт (ГАКК. Ф. Р-1929. Оп. 4. Д. 13). Периодически специалисту с высшим образованием и опытом работы по специальности в двадцать пять-тридцать лет отказывали в разрешении переезда из одного сибирского региона в соседний, в котором появлялось высокотехнологичное производство, где проситель мог бы работать согласно основной профессии.
Несмотря на предпринимаемые усилия кадровых служб остается проблема отсутствия вольнонаемных специалистов на ряде должностей. Например, большинство начальников и главных геологов полевых партий были расконвоированными заключенными, ссыльными, спецпоселенцами и людьми, у которых имелись компрометирующие анкетные данные (ГАКК. Ф. П-2816. Оп. 3. Д. 34, 35). Это, по мнению партийной организации, тормозило работу по созданию минерально-сырьевой базы Центральной Сибири, поэтому постоянно стоял вопрос о замене этих специалистов вольнонаемными. При результативных вербовочных акциях, последипломных распределениях в вузах и техникумах действительно на место опытных сотрудников ставились молодые специалисты. А при них в качестве консультанта или ассистента, часто в должности рядового сотрудника, оставался репрессированный представитель научно-технической интеллигенции.
Эту проблему более активно начинают решать в апреле 1953 г., после смерти И.В. Сталина. Во второй половине 1953 – начале 1954 гг. с процессом передачи ОТБ-1 и других подразделений ГУ «Енисейстрой» МВД СССР в Министерство металлургической промышленности начинается массовый набор вольнонаемных специалистов всех профессий и квалификаций на должности освобождавшихся заключенных специалистов.
В отчетных документах других интеллектуальных подразделений Главного Управления «Енисейстрой» МВД СССР не всегда указывались методы и приемы привлечения и подбора кадров, например Иркутского научно-исследовательского института редких металлов (ГАКК. Ф.П-2816. Оп. 4. Д. 86. Л. 90–91). Именно поэтому однозначно сказать, каким приемом пользовались работники службы кадров этого НИИ, нельзя. Однако в 1951 г. учреждение ощущало нехватку научно-технического персонала, состоящего из 48 штатных единиц. В связи с этим отдел кадров института в этом же году увеличил количество научно-технической интеллигенции на 26 специалистов. В 1952 г. отдел кадров, при содействии партийного аппарата, «провел значительную работу», которая позволила привлечь еще пятерых высококвалифицированных научных работников.
В официальных документах часто отсутствуют прямые указания на методы, использованные различными официальными органами и их кадровыми службами при вербовке и наборе нужных определенному Главку системы ГУЛАГ специалистов. И не всегда есть детали и прямые указания на то, какими принципами и приемами пользовались сотрудники этих подразделений при проектировании штатного расписания и его исполнении в каждом конкретном случае, даже в документах личного характера.
Применявшиеся методы привлечения научно-технической интеллигенции позволили сформировать коллектив Главного Управления «Енисейстрой» МВД СССР из свыше 5000 научно-технических и руководящих работников, хотя и этого было мало для решения поставленных задач в обозначенные сжатые сроки (ГАКК. Ф.П-2816. Оп. 3. Д. 4. Л. 149). Вольнонаемных же представителей научно-технической интеллигенции, пришедших на добровольных началах в данное Управление, не хватало.
Таким образом, основными кадрами для масштабных строек и ударных кампаний развития того или иного региона СССР, обычно подведомственных Министерству внутренних дел, долгое время оставались высококвалифицированные специалисты, подвергшиеся репрессиям, а основными методами – принудительные.
Список сокращений
1. Государственный архив Красноярского края (ГАКК).
Библиографический список
1. Артемов Е.Т. Научно-техническая политика в советской модели позднеиндустриальной модернизации: дис. … д-ра ист. наук: 07.00.02. Екатеринбург, 2006. 400 с.
2. Артемов Е.Т. Научно-техническая политика в советской модели позднеиндустриальной модернизации. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН),2006. 254 с.
3. ГУЛАГ: экономика принудительного труда / отв. ред. Л.И. Бородкин и др. М.:
РОССПЭН: Фонд первого Президента России Б.Н. Ельцина, 2008. 315 с.
4. Гусарова М.Н. Становление нового типа научно-технической интеллигенции (проблема идентификации и позиционирования) // Власть. 2009. № 7. С. 45.
5. Гусарова М.Н. Исторический опыт формирования инженерно-технической интеллигенции в отечественной высшей школе в 30–40-е гг. XX в. // Власть. 2010. № 4. С.
169–173.
6. Кренделев Ф.П. Лучицкая А.И. Игорь Владимирович Лучицкий. М.: 2004
7. Международный научно-практический форум «Минерально-сырьевая база Сибири»:
материалы науч.-практич. конф.: в 3 т. Томск: Изд-во Томск. политех. ун-та,
2008.
8. Никитина Б.С. Формирование научно-технической интеллигенции // Власть. 2009.
№ 4. С. 63.
9. Политические репрессии первой половины XX века в судьбах технической интеллигенции России: материалы Всерос. науч. конф. Самара, 2009. 338 с.
10. Савицкий И.М. Важнейший арсенал Сибири: развитие оборонной промышленности
Новосибирской области в годы Великой Отечественной войны. Новосибирск: СО РАН,
2005. 447 с.
11. Экономическая история России: Ежегодник. 2003. М.: РОССПЭН, 2004. 600 с.
12. Экономическая история России: Ежегодник. 2008. М.: РОССПЭН, 2009. 479 с.
13. URL: memorial.krsk.ru/svidet/mgeras.htm
14. URL: www.soldat.ru/doc/gko/gko1944.html
Вестник Красноярского государственного педагогического университета
им. В.П. Астафьева. Т. 2. Гуманитарные и естественные науки. 2011. № 3 (17).