Начало Великой Отечественной войны было воспринято всей страной как народная трагедия. Так же к этому отнеслись и советские немцы: на призывные пункты выстроились ряды добровольцев. Но уже через 2 месяца после начала войны, 26 августа 1941 г., СНК СССР и ЦК ВКП(б) приняли секретное тогда постановление «О переселении немцев из Республики немцев Поволжья, Саратовской и Сталинградской областей». 28 августа 1941 г. в советской печати был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья».
В соответствии с этими документами немцы подлежали выселению из районов компактного проживания в регионы Сибири и Казахстана. Только в Красноярском крае планировалось расселить 75 тысяч человек. Согласно отчетам, фактически в крае было размещено более 77 тысяч человек.
Большинство немцев было устроено в колхозы (15 037 семей), остальные в совхозы, МТС и районные учреждения и предприятия, в города немцев не заселяли [7]. Только поселившись на новом месте, необходимо было сразу же включиться в работу, так как шла уборка урожая. В то же время местные власти старались учитывать профессиональные навыки прибывшего контингента и трудоустраивать людей в соответствии с имеющеюся квалификацией. Так, на заседании бюро Хакасского обкома ВКП(б) 20 сентября 1941 г. были приняты решения об оказании помощи прибывшим немцам, но в протоколе от 18 ноября 1941 г. можно прочесть, что не все они оказались реализованы: «имеющиеся специалисты среди переселенцев все еще используются не по специальности… Недостаточно включены в производственную работу женщины… до сих пор не проведен учет сданного хлеба и скота переселенцев» [6]. Однако в условиях военного времени местные власти не всегда располагали возможностями для предоставления работы по прежней специальности всем немцам.
Сложная обстановка на фронте требовала мобилизации дополнительных ресурсов. Внимание руководства СССР было обращено на переселенное немецкое население. 10 января 1942 г. вышло постановление Государственного Комитета Обороны «О порядке использования немцевпереселенцев призывного возраста от 17 до 50 лет», в котором говорилось: «Всех мужчин в возрасте от 17 до 50 лет, годных к физическому труду, мобилизовать в количестве до 120 тысяч в рабочие колонны на все время войны» [13. С. 168–169]. Такие рабочие колонны в народе получили название «трудармия».
Трудармия – это мобилизация через военкоматы дееспособных мужчин и женщин, создание из них военизированных формирований, имевших трехзвенную структуру (рабочие отряды – рабочие колонны – рабочие бригады) и сочетавших элементы военной службы, производственной деятельности и гулаговского режима содержания [2. С. 8].
Трудармия начала формироваться еще в 1941 г., когда туда направляли снятых с фронта и украинских немцев, но повсеместно она распространилась после выхода постановления от 10 января 1942 г. Стране такая мобилизация поставляла дешевую рабочую силу. 14 февраля 1942 г. вышло второе постановление: «О мобилизации немцев-мужчин призывного возраста от 17 до 50 лет, постоянно проживающих в областях, краях, автономных и союзных республиках». В итоге в трудармию стали призываться и немцы, которые не подвергались переселению.
Для реализации постановлений о мобилизации был проведен учет мужчин-немцев. В Красноярском крае в феврале 1942 г. находилось 13 493 мужчины от 16 лет и старше [2. С. 59].
Первоначально в лагеря и на стройки НКВД и НКПС планировалось отправить 120 тыс. человек, в том числе 10 тыс. человек из Красноярского края. Уже в конце января были отправлены первые 4 эшелона: 2 эшелона следовали до Вятлага, 2 – до Краслага.
7 октября 1942 г. вышло постановление «О дополнительной мобилизации немцев для народного хозяйства СССР». Мобилизации подлежали мужчины в возрасте 15–16 и 51–55 лет, а также женщины от 16 до 45 лет включительно, оставались только беременные и матери с детьми до трех лет. Если же ребенок был старше, то мать отправляли в трудармию, а детей передавали родственникам или в детский дом.
Мужчины направлялись на предприятия Наркомугля, женщины – на предприятия Наркомнефти. Но такое распределение не всегда выполнялось. Так, в лесные лагеря было направлено 9 тыс. немок, из них 1000 женщин – в Краслаг, а на Куйбышевнефтекомбинат из края уехали 3000 мужчин. Также в ведение Наркомнефти поступило еще 3000 немцев и немок: 2000 человек в трест «Башнефтеразведка» (ст. Стерлитамак), 1000 человек в трест «Туймазанефть» (ст. Туймаза). Еще 2000 немок направлялись на строительство Джидинского комбината НКВД на ст. Джида Восточно-Сибирской железной дороги [2. С. 43–44, 79, 81, 84, 264].
В Красноярском крае трудармейцы содержались в Краслаге, Енисейстрое (Енисейлаге), Норильсклаге, на Красноярском аффинажном заводе, Красноярском заводе № 169 (все НКВД); в тресте Хакасуголь (Наркомуголь); трестах «Краслес», «Красдрев», «Севполярлес» (все Наркомлес); на сахарном заводе, заводе «Дубитель», аэродроме (все Наркомстрой); тресте «Енисейзолото», на молибденовом руднике (оба Наркомцветмет); алебастровом заводе, Канской электростанции (оба Наркомзаг) [15. С. 418].
В дальнейшем подобные мобилизации проводились постоянно, до середины 1944 г. Численно они были уже не такими большими, так как количество немецкого населения сокращалось, подходящие по здоровью и возрасту уже находились в трудовой армии. В целом за годы войны, по примерным подсчетам, из Красноярского края было мобилизовано в трудармию более 4 тыс. немцев и немок [9. С. 169].
В лагерях для немцев действовали определенные положения и правила. Они размещались в бараках, вокруг них устанавливалось «ограждение – зона, которая охраняется военизированной охраной ГУЛАГа; в колонне устанавливается строгий воинский порядок; рабочий день не менее 10 часов; питание производится по лагерной норме; зарплата выдается на руки ежемесячно». Из этих денег трудармейцы должны были оплачивать жилищно-коммунальные услуги, подоходный налог, военный налог, налоги с холостых и бездетных, культсбор [2. С. 114–117, 147–153].
Исходя из этих инструкций, положение немцев кажется не таким уж страшным. Но в своих воспоминаниях люди говорят совершенно по-другому.
Рабочий день длился иногда по 16 часов, «денег на руках иметь не полагалось, всю зарплату до конца войны "добровольно" сдавали в Фонд обороны». Самым тяжелым, помимо изнурительного труда, было крайне скудное питание, которое состояло из 700 граммов хлеба и лагерной баланды, что в два раза меньше положенной нормы. А по инструкции в рацион работников должны были входить мясо и молочные продукты, «о существовании которых большинство заключенных давно забыли» [3. С. 92; 14. С. 172–173].
Некоторое послабление режима наступило после произошедшего в войне коренного перелома, когда Красная армия перешла в наступление и стала оттеснять армию Третьего рейха с территории СССР. С лета 1943 г. трудармейцев стали лучше кормить, потом перестали вести за ними постоянную слежку, некоторым даже разрешили жить вне лагеря, отличившихся награждали.
Как вспоминают участники тех событий: «Всем ведь было ясно, что наша судьба и положение на фронте слиты в одно неразрывное целое» [3. С. 147, 274–277, 299, 302–303]. Во второй раз за два года участь немцев зависела от отношений с Германией.
Трудармия была расформирована в 1946 г., оставшиеся в живых немцы смогли вернуться к своим семьям, но только не в родные места, а на спецпоселение. Практически одновременно с постановлением об организации «рабочих колонн» 6 января 1942 г. вышло постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О развитии рыбных промыслов в бассейнах рек Сибири», и на Севера были отправлены немцы, латыши, финны и другие переселенцы.
В Красноярском крае на Север планировалось переселить около 6 тыс. семей немцев, или 15–18 тыс. человек. Уже летом 1942 г. к устью Енисея и Лены были отправлены первые спецпереселенцы, хотя это и наносило «прямой ущерб посевной кампании». План по количеству переселяемого населения был пересмотрен.
К июлю 1942 г. в северные районы края было перевезено 6312 немцев; вместе с другим спецконтингентом в 1942 г. на Север было направлено 23 тыс. чел. [12. С. 73–74; 11. С. 33]
В 1942 г. были сформированы два каравана, которые последовали на Север. Первый высадил переселенцев в Усть-Портовском, Дудинском и Игарском районах, второй – в Ярцевском, Богучанском, Кежемском, Эвенкийском и Туруханском районах. К сожалению, в какой район сколько человек направляли, сказать практически невозможно, так как разделение по национальностям проводилось редко, но немцев среди переселенцев было большинство [10. С. 120–121].
Дорога на Север оказалась такой же трудной,
как и дорога в Сибирь несколькими месяцами ранее. Людей «везли в трюмах и на палубах лихте
ров и барж, под конвоем и в страшной тесноте»,
«высаживали на пустынные, часто безлюдные берега Енисея, на острова. Здесь
выселенным пришлось начинать буквально с нуля, голыми руками,
на чистом месте. Жили в землянках и лачугах, сараях и палатках, на чердаках и складах, без теплой
одежды и обуви, на голодном рационе, без света, тепла, медицинского обслуживания, в полной
изоляции от родственников, от мира, без радио,
газет и книг» [16. С. 89; 14. С. 131]. Таким образом, положение на Севере для переселенцев было
катастрофическим, они не имели практически
ничего, даже самого необходимого, а приступать
к работе надо было сразу. Немцы никогда раньше
не занимались рыболовством, главным они всегда
считали земледелие, поэтому им пришлось осваивать новый вид деятельности. Помимо рыбной
ловли, они еще охотились и разводили оленей, что
тоже было для них внове. Сложности заключались
не только в неопытности, но и в отсутствии необходимого инвентаря и снаряжения.
Так, на острове Носоновске Усть-Енисейского района на бригаду приходился один сапог! [10. С. 121].
Выполнение планов в таких условиях находилось под угрозой срыва. В 1942 г. план по сданной рыбе был выполнен менее чем на 40 %. В 1943 г. план был снижен, в итоге он был выполнен почти на 60 %, а в 1944 г. из-за еще большего снижения реализован уже на 65 % [8]. Сложность выполнения поставленных задач также заключалась в том, что мужчин практически не было. Они уже находились в рабочих колоннах, поэтому на Севере приходилось работать женщинам, старикам и подросткам, что значительно снижало объем сделанной работы.
Работы было много, особенно в летнее время, но встречались и случаи, когда людей переселяли на Север, а обеспечить работой не могли. Так, от немцев из Туруханского района в августе 1942 г. пришло заявление, в котором говорилось: «Находимся в конюшне, мы все с маленькими ребятишками, работы для нас нет, а мы просим работу, что в военное время нельзя сидеть без работы» [4].
Тяжелые условия жизни не только сказывались на работе, но и приводили к высокой смертности. По воспоминаниям Л. Лоха, «умирали буквально на ходу. В Усть-Порту в первую, самую страшную, зиму умерло 359 переселенцев.
В Усть-Хантайке – каждый второй» [1]. Удивительно, но в данном случае власти, по крайней мере, в отчетах не отрицали этих фактов, а даже очень точно объясняли причины таких происшествий. «Переселенцы вселялись в места, где раньше не было каких-либо жилых помещений.
Основными причинами смертности переселенцев являлись следующие моменты: а) суровые климатические условия, к которым непривычны переселенцы, б) полное отсутствие овощей и других витаминоносителей. К этому необходимо добавить тяжелые жилищные условия, в которых находятся переселенцы (скученность, отсутствие топлива, антисанитарные правила и прочее). Отсутствие теплой одежды и обуви» [5]. Не хватало немцам и необходимых продуктов питания, таких как хлеб, суточная норма которого составляла всего 200 граммов.
К концу войны рыболовецкие колхозы по-прежнему не выполняли планы рыбодобычи. Несмотря на снижение планов, колхозы не ликвидировались, и выезд на Большую землю спецконтингенту, в том числе и немцам, был запрещен.
В годы Великой Отечественной войны немецкое население практически не участвовало в боевых действиях. После выхода в свет 28 августа 1941 г. Указа Президиума Верховного Совета СССР «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья» немцы приближали победу, работая в тылу. Одни были мобилизованы в трудармию, другие трудились в колхозах и совхозах, третьи отправлены на север Красноярского края. Итогом этого стало развитие северных малозаселенных территорий страны, а трудармейцы внесли свой вклад в победу: на фронте, в тылу, в лагерях они направляли все силы на борьбу с фашистами, к которым их так стремились причислить.
1. Между прошлым и будущим. Интервью Л. Лоха // Красноярский комсомолец. – 1989.
–
11 апреля.
2. «Мобилизовать немцев в рабочие колонны… И. Сталин»: Сб. док. (1940-е гг.) /
сост.,
предисл., коммент. д-ра ист. наук, проф. Н. Ф. Бугая. – М.: Готика, 1998. – 352
с.
3. Вольтер Г. А. Зона полного покоя: российские немцы в годы войны и после нее.
Свидетельства очевидцев. М.: ЛА «Варяг», 1998. – 416 с.
4. ГАКК. Ф. П-26. Оп. 3. Д. 463. Л. 42.
5. ГАКК. Ф. П-28. Оп. 12. Д. 34. 11–11 об.
6. ГАКК. Ф. П-26. Оп. 3. Д. 116. Л. 215–216.
7. ГАКК. Ф. П-26. Оп. 4. Д. 22. Л. 5.
8. ГАКК. Ф. П-28. Оп. 19. Д. 19. Л. 13.
9. Зберовская Е. Л. Спецпоселенцы в Сибири (1940–1950-е гг.). – Красноярск,
2010. – 180 с.
10. Зберовская Е. Л. Немцы-спецпереселенцы в Красноярском крае в годы Великой
Отечественной войны // Россия: исследования по социально-политической истории,
историографии и демографии: сб. науч. тр. – Красноярск: Изд-во «Универс», 1998. – С.
111–124.
11. Зберовская Е. Л. Трудармия и вторичная депортация немцев в Красноярском крае
в 1940-е гг. // Немцы Сибири: история, язык, культура: Тезисы междунар. науч.
конф.
Красноярск, 13–16 октября 2004 г. / отв. ред. В. А. Дятлова. – Красноярск:
Изд-во РИО ГОУ ВПО КГПУ им. В. П. Астафьева, 2004. – С. 33.
12. Иосиф Сталин – Лаврентию Берии: «Их надо депортировать…»: Документы, факты,
комментарии / вступ. ст., сост., послесл. Н. Бугая. – М.: Дружба народов, 1992.
– 288 с.
13. История российских немцев в документах (1763–1992) / сост. В. А. Ауман. –
М.: Междунар. ин-т гуманитарных программ, 1993. – 447 с.
14. Майер Р. А. Судьба российского немца: Семейная хроника. Ч. 1: Преодоление. –
Красноярск: РИО КГПУ, 2000. – 356 с.
15. Немцы России: Энциклопедия / ред. В. Карев и др. – Т. 1. – М.: ЭРН, 1999. –
822 с.
16. Фукс В. Роковые дороги поволжских немцев (1763–1993). – Красноярск:
Красноярское
краевое немецкое об-во «Возрождение», 1993. – 223 с.
Сибирь и сибиряки в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.
Материалы Сибирского исторического форума. Красноярск, 2–3 декабря 2015 г. –
Красноярск: Резонанс, 2015. – 304 с.