УДК 94(47). 084. 1.2.3
Аннотация: выявляя основное содержание революции 1917 года и Гражданской войны на территории Енисейской губернии, автор показывает общность событий, происходивших в стране и Сибири, и в то же время указывает на их особенности, которые в силу разных причин были присущи данному региону. Революция здесь, обретая черты хаоса, развивалась главным образом в городах и по составу участников была прежде всего солдатской. Гражданская же война, будучи по характеру в основном повстанческой, не была масштабной и политически четко выраженной, но демонстрировала высокий уровень насилия и жестокости.
Ключевые слова: большевики, Гражданская война, Енисейская губерния, крестьянство, партизанское движение, повстанцы, революция, советская власть, солдаты, уголовная преступность.
Обращаясь к истории революции 1917 года и Гражданской войны в России, следует признать, что ее освещение в силу разных причин будет еще длительным и состоящим из разных интерпретаций. Если в советское время, к примеру, объяснялось, что известные катаклизмы, изменившие политический строй России, были обусловлены классовой борьбой между рабочим классом и беднейшим крестьянством с одной стороны и капиталистами и помещиками вместе с мировыми империалистами — с другой, то сегодня уничтожение империи, как утверждается, явилось результатом вмешательства внешних сил, деятельности иностранных представительств и разведок [1, с. 4].
Но такое объяснение причин падения самодержавия, происшедшее, конечно, в столицах, а потом поддержанное определенными политическими силами в провинции, снова умаляет значимость революционных событий в Сибири и, соответственно, снижает актуальность их изучения на местах.
Скорее всего, правы те историки, которые пишут, что свержение самодержавия, ожидаемое и в то же время неожиданное для большинства населения российской провинции, было обусловлено комплексом причин: тяжелым социально-экономическим положением страны, усугубленным тяготами Первой мировой войны, несовершенством отношений монархии и политической элиты с обществом в целом, падением авторитета православной церкви и оскудением веры, а также самоубийственными действиями политических и военных кругов. Вовлеченные ими в политику широкие народные массы, сначала поддерживая буржуазно-парламентскую модель выхода из национального кризиса, вскоре образовали неконтролируемый революционный хаос, закономерно переросший в Гражданскую войну [2, с. 15, 17, 19–21].
На наш взгляд, развитие ситуации на Енисее диктовалось сложившейся внутренней обстановкой. К революции 1917 года находившаяся географически в центре Сибири Енисейская губерния являлась провинциальным и тыловым регионом со слабо развитыми внутренними коммуникациями, незначительными очагами промышленности и аграрной направленностью экономики. При малочисленности и неразвитости пролетариата основным населением здесь выступало оторванное от городов, часто индифферентное к политике почти миллионное крестьянство, которое страдало от неразвитости рыночных и напряженности внутренних отношений. Здесь, как и в целом в Сибири, отсутствовали помещичьи хозяйства и аграрное перенаселение, но в наличии были массивы свободных земель, принадлежавших, например, государству или кабинету, а рядом с ними находилось крестьянство, состоявшее в основном из потомков различного рода ссыльных и переселенцев и испытывавшее ограничения в пользовании землей и лесом. На Енисее проживали казаки и инородцы, выделявшиеся своим образом жизни и мироощущением, чья земельная обеспеченность вызывала зависть у других жителей деревни.
По мнению осведомленного жандармского руководства, здесь еще в 1915 году отсутствовали элементы, на которые могла бы опереться административная власть. В аналитическом обзоре, составленном теми же жандармами на 26 января 1917 года, действия властей определялись как «неумелые и безуспешные», предсказывалась анархическая революция без определенных целей и будущности [3, с. 71].
Начавшиеся в феврале 1917 года революционные события вслед за Петроградом в основном происходили в городах губернии, и в частности в Красноярске. Хотя имевшийся здесь пролетариат был сравнительно незначителен и насчитывал 3,5 тысячи человек, разрушителями прежних устоев жизни стали политические ссыльные и солдаты сибирских запасных полков.
Большевистская колония, пополнившаяся некоторыми меньшевиками и затем левыми эсерами, уже представляла определенную политическую силу. Местный гарнизон состоял из 25–35 тысяч солдат, распропагандированных и не желавших воевать, который после амнистии Временного правительства дополнился в прошлом политическими и уголовными преступниками. Революционным резервом являлись сконцентрированные в Красноярске 12 тысяч бывших военнопленных Первой мировой войны, освобожденных, но не имевших возможностей, а иногда и желания возвращаться на родину и вовлекаемых большевиками в политический процесс [4, с. 29].
Во главе революции встали социалисты-революционеры, наследники народовольцев и защитники крестьянского большинства. Однако вскоре развитие общественно-политической ситуации в Красноярске стало характеризоваться постоянным доминированием и усилением позиции большевиков. Данное обстоятельство выделяло его из других крупных городов Сибири, благодаря чему губернская столица на Енисее стяжала славу сибирского Кронштадта. Несмотря на то что здесь активно действовали областники, кадеты и социалисты-революционеры, а монопольное влияние на крестьян губернии принадлежало эсерам, у большевиков в городе, как считает один из историков, не оказалось достойных противников [5, с. 245].
В действительности же причины этого феномена были шире и заключались не только в личных качествах политических оппонентов. Как и в целом по стране и Сибири, созданная революционной общественностью новая власть в Енисейской губернии оказалась слабой и утонула в разногласиях. Сложившееся многовластие привело к разочарованию народных масс в демократических преобразованиях и к утрате скреп, удерживавших общество от распада и тормозивших его бунтарские настроения. На окраинах Российской империи главной и ударной силой, свергнувшей старый режим и установившей власть Советов, явились солдаты. Красноярским большевикам удалось возглавить и перевести их антивоенное движение в русло борьбы с органами Временного правительства. По этому поводу один из ярких противников большевизма писал: «На всем пространстве Сибири г. Красноярск выделился как болезненный нарост на здоровом теле благодаря тому, что… красноярские большевики увлекали неустойчивую толпу на путь анархии и развала» [6, 13 августа]. Демократическая общественность подверглась натиску солдатской толпы и еще задолго до октября 1917 года начала сдавать свои позиции перед радикалами.
Официальная церковь, по мнению некоторых авторов, находилась в состоянии глубокой летаргии и встретила известие о падении монархии спокойно. Революционные события 1917 года приветствовались большинством енисейского духовенства, внутри которого набирало силу реформаторское крыло, стремившееся к освобождению церкви от государственной зависимости, к демократизации управления и передаче всей полноты власти от Святейшего Синода к Собору, избираемому совместно клиром и мирянами. Церковь признала законность местных органов Временного правительства и призвала верующих подчиниться новой власти.
Неудачное властвование российской демократии создало условия для дальнейшей политической и социально-экономической дезинтеграции, возникновения вакуума власти, усиления социально-политического противостояния в обществе и эскалации насилия. Такое «завоевание революции», как свобода, было понято большинством населения в качестве вседозволенности.
Социальная неудовлетворенность, тревожность и неуверенность в завтрашнем дне, а также растущая агрессивность людей стали питательной основой и сопровождались ростом преступности. Особенностью ее стало определяющее участие «человека с ружьем», ссыльных и иностранных военнопленных. Известие о революции и смене политического строя население енисейской деревни, за исключением казачества, встретило в основном спокойно, даже с радостным воодушевлением и надеждой на улучшение жизни. Но в дальнейшем какая-то часть крестьянства, устав ждать обещанного и справедливого распределения земельных и лесных богатств, перешла к удовлетворению своих экономических интересов собственными усилиями. Социальную и психическую напряженность порождало еще и водворение переселенцев. Начавшаяся борьба в енисейской деревне включала элементы как революционно-демократического, так и анархо-бунтарского или погромного характера.
Победив на избрании Красноярской городской думы и разгромив местную корниловщину, большевики уже в сентябре 1917 года заявили себя в качестве политической силы, способной взять власть в Енисейской губернии. Несмотря на провальный итог выборов в Российскую Конституанту и сопротивление общественности, красноярские большевики, следуя за столичными товарищами, захватили государственные учреждения и объявили о переходе власти к Советам. Поддержанная митингами солдат и городских обывателей, она затем начала распространяться в уездах.
Енисейское крестьянство, только что одобрявшее политику социалистов-революционеров,
но под влиянием декретов советского правительства продолжавшее терять свое единство, оказалось участником уездных съездов, которые стали
ареной политической борьбы за власть. Не выражая интересов всей деревни и будучи
крестьянскими только по названию, они подтвердили
воцарение советской власти и тем самым поддержали курс большевиков на
строительство однопартийной власти и раскол деревни.
В этих условиях РПЦ была вынуждена приспосабливаться к новой политической действительности, искать оптимальную модель взаимодействия с гражданскими властями и верующими.
Революция стимулировала разложение общества, которое выразилось в кощунственном поведении
церковных служителей и прихожан.
Сужение демократических свобод большевиками, их неумелая социально-экономическая
политика с самого начала вызывали мятежные
настроения в определенных кругах и слоях местного общества. Советская власть, переживая
очередной российский кризис, весной 1918 года
объявила поход в деревню за хлебом, вызвавший недовольство крестьян. Но неожиданным
для всех политических сил и определяющим будущую конфигурацию власти на Енисее явился
мятеж чешских легионеров. Перешедшая в форму острого противостояния, Гражданская война
заключала в себе борьбу большевиков с широким спектром антибольшевистских сил. Своеобразие
ее в данном регионе во многом определялось социальной и политической активностью прежде
всего переселенцев, казачества и некоторых этнических групп коренного населения. Состав
населения, безусловно, оказывал существенное
влияние на поведение енисейской деревни, провоцируя, к примеру, высокий уровень насилия
и жестокости.
В то же время Гражданская война здесь отличалась отсутствием массовости участников, больших масштабов боевых действий и часто четко выраженных политических лозунгов. В то же время обострение политической и вооруженной борьбы между красными и белыми вело к сращиванию ее с преступностью.
Шекшеев А. П. Основное содержание и особенности революции 1917 года и Гражданской войны на Енисее 80 Революция 1917 года: 100 лет спустя. Взгляд из Сибири Часть 2. Государство и общественно-политические объединения в Сибири в 1917 году За исключением начала лета 1918 года и зимы 1919–1920 года, когда большевики вели борьбу с чехами, а Красная армия — с белыми, основным содержанием Гражданской войны на территории Енисейской губернии являлись военные действия между правительственными войсками и крестьянскими повстанцами. Столкновение между идеей вольной, безвластной организации и идеей государственной власти — монархической ли, коммунистической или буржуазно-демократической — определяло суть многих крестьянских выступлений.
Особенностью Енисейской губернии являлось избыточное насыщение ее лицами, осужденными за революционную и уголовную деятельность, а также крестьянами-переселенцами. Регион на Енисее издавна был пристанищем всех категорий ссыльных, которые пустили здесь корни и оказывали свое воздействие на деревню. Благодаря этому население оказалось значительно «подогретым» протестными идеями. Более высоким среди местного крестьянства являлось и представительство переселенцев, бывших часто иной национальности, чем старожилы. С разорением Малороссии и Прибалтийского края происходил сильный приток беженцев — украинцев и латышей, которые селились отдельными поселками в Красноярском и Канском уездах и сохраняли не только традиционные для себя формы хозяйствования, но и обостренные отношения с властью и окружающим миром. Продолжавшееся размещение переселенцев на территории губернии повысило их удельный вес среди местного крестьянства до 58,6 % [7, с. 6, 33], а их участие в восстании предопределило его очаговый характер.
Возникшее с конца 1918 года партизанское движение распространилось прежде всего в переселенческих районах, обособленных, удаленных от административных центров и заселенных населением, более независимым и отличавшимся общественной активностью. При слабости политического влияния извне повстанчество обрело общекрестьянскую окраску. Середняки и зажиточные крестьяне в массовом порядке переходили на сторону красных партизан по решению общественных сходов, которые, случалось, объявляли мобилизацию под угрозой насилия, или же под влиянием успехов повстанческого движения.
Чаще всего их борьба была направлена на восстановление всесословных и демократических
Советов. Вследствие незначительности среди партизан
рабочих и представителей различных политических партий их выступления характеризовались
обилием местных поводов, групповой борьбой за собственные интересы и нередко криминальной окраской. Присущая повстанчеству стихия
скорее исходила из его крестьянской сути и была обусловлена не только очевидными экономическими
или политическими интересами, но и прорывом на поверхность глубоко архаичных форм
народного сознания, определенных представлений о «воле», социальной
справедливости, воинской доблести и т. п.
Под влиянием архаизации деревенской психологии и политики властей во время Гражданской войны возникли враждебные отношения, которые испытывали многие крестьяне к горожанам. Они выступали против города прежде всего потому, что видели в нем сосредоточие властных институтов, политика которых осуществлялась без учета интересов деревни или возмущала ее население. Определенная часть крестьян, рассматривавших горожан как социальную общность, чуждую им своей культурой и образом жизни, стремилась к захвату городов с целью удовлетворения собственных и узких интересов. В то же время города, где повстанцы оказывались на время хозяевами, становились ловушками: крестьяне начинали разлагаться, а их «армии» — разваливаться.
Зачастую партизанское движение являло собой борьбу крестьян за самостоятельное решение своей судьбы и было проявлением той стихии, к которой для достижения власти обращались все политические силы. Подчиняя себе верхи, заметными в повстанческой среде были настроения «стихийного большевизма» или стихийного и бессознательного протеста против любых форм неравенства, который с его разрушительностью оказался близким крестьянству на уровне его менталитета.
Гражданская война побудила общество и к самоорганизации, которая выразилась в создании дружин самообороны или самоохраны. Они организовывались посредством общественной мобилизации, состояли из крестьян различных социальных слоев и следили за порядком на определенных территориях, а также участвовали в преследовании партизан и обороняли свои селения от их налетов. Но в силу разных причин дружинники были не в состоянии спасти от гибели белый режим.
Новая власть теряла своих сторонников еще на стадии организации, а в дальнейшем отличалась острым соперничеством различных группировок. Ноябрьский 1918 года переворот позволил правым силам в лице Российского правительства А. В. Колчака возглавить борьбу с большевиками. Однако и они оказались не способными организовать сопротивление натиску окрепшей Красной армии.
Наступление многочисленных и жестко организованных войск 5‑й армии явилось решающим фактором установления советской власти на Енисее. Фронтовые поражения не позволили белым, захватившим опорные базы повстанчества, окончательно навести порядок в тылу.
В свою очередь, партизанское движение, нарушив сообщение по Транссибирской магистрали, дестабилизировав обстановку и оттянув на себя правительственные войска, облегчило борьбу красных и способствовало их победе над колчаковцами.
Воцарившись в Енисейской губернии, советская власть сначала имела слабую политическую и военную опору. Она не пользовалась авторитетом у основной массы населения и зачастую держалась, лишь используя красный террор. Так, если во время наступления белых на партизанские районы Енисейской губернии численность загубленного ими населения, по неполным данным, составляла 2,8 тысячи человек, а количество сожженных полностью или частично селений достигало 69 [8, л. 138], то только в Красноярске зимой 1920 года от голода, холода, тифа и чекистских расстрелов погибли, по разным данным, от 10 до 32,7 тысячи военнопленных [9, с. 51].
Вскоре на территории Ачинско-Минусинского района появились так называемые банды инородцев, недовольных сохранявшимися издержками русской колонизации и появлением грабивших улусы красных партизанских отрядов.
Осенью же 1920 года в Красноярском, Ачинском и Канском уездах вспыхнули восстания крестьян, обусловленные большевистской политикой военного коммунизма. Охватывая все слои крестьянства и совмещая борьбу за его интересы с уголовными деяниями, новое повстанчество на Енисее выдвигало множественные и разные политические лозунги. Некоторые из них являлись декларативными, другие способствовали развитию этого явления, а третьи — выражали его антикоммунистическую и в какой-то степени национальную сущность. Поведение повстанцев часто не укладывалось в рамки объявленной ими политической ориентации. Так, вырезая местных коммунистов, они не останавливались перед погромами волисполкомов и сельсоветов.
К весне 1921 года советская власть в основном ликвидировала крестьянское повстанчество, но справиться с «бандами» в инородческом районе, где их поддерживало местное население, она сразу не смогла. Протест, проявляемый в основном группами подтаежных хакасов, имел свои особенности. Поведение их определялось не столько политическими воззрениями, сколько принадлежностью к какому-либо родовому сообществу. Повстанцами становились даже коммунисты, следовавшие добровольно или насильственно уводимые в тайгу сородичами.
Вместе с мужчинами в труднодоступные горно-таежные места уходили женщины, которые являлись не только соучастниками этой борьбы, но и организаторами и хранителями семейного очага. Поэтому, объединяя этих людей, так называемое движение хасхылар (буквально «беглецов». — А. Ш.) какое-то время выступало в качестве защиты местного населения от очередного насилия и своеобразной формой сохранения его традиционного образа жизни. С введением НЭПа и некоторой суверенизацией инородцев в форме Хакасского уезда повстанчество утратило поддержку коренного населения, и численность его участников стала сокращаться.
Следовательно, революционные события 1917 года охватили на Енисее прежде всего города и показали слабость новой власти, ее неспособность справиться с возникшим хаосом и выросшей уголовной преступностью. В то же время они засвидетельствовали способность большевиков беззастенчиво и энергично действовать, выдвигая сильные политические лозунги, находившие поддержку прежде всего в солдатских массах.
Гражданская война, воплотившаяся в местных условиях в основном в форме крестьянского повстанчества и борьбы с ним, зачастую носила своеобразный политический характер. Безусловно, революция и Гражданская война, унесшие или сломавшие жизни многих россиян, были трагедией. Вместе с тем они способствовали стремлению общества к социальной справедливости и в конечном итоге привели к созданию новой российской государственности, существующей под иными идеологическими лозунгами, и мобилизационной системы экономики.
Уроки событий свидетельствуют, что у масс зачастую отсутствовала логика поведения, бунтарские явления возникали и нарастали внезапно. Вера в глубокий смысл объединения всех прогрессивных сил зло обманула их представителей, поскольку все они, вместе взятые, представляли лишь малочисленные привилегированные слои. Оказавшись во власти, они ощутили ужас встречи с революционным народом, а правление их оказалось слабым и чуждым интересам большинства населения. Антибольшевистские силы не обладали сильной идеологией, а церковь во многом утратила свою роль регулятора духовности и нравственности людей. В то же время воинствующая большевистская утопия была созвучна народным представлениям и оказывала на массы гипнотическое воздействие. Ее носители оказались партией, жестко нацеленной на взятие и удержание власти. Наконец, события тех лет свидетельствовали о сложившейся и поучительной закономерности: любая революция несет в себе неизбежность диктатуры, необходимой для обуздания разбуженных ею же стихийных сил. Гражданская война на Енисее не завершилась в начале 1920‑х годов мирным исходом. Вовлечение в политику широких народных масс и воцарение у власти большевиков потребовали установления серьезных ограничений и порядка, мощных репрессивных мер, направленных против недавних противников и союзников, которые, в свою очередь, привели к трансформации политической элиты и общества.
1. Стариков Н. В. Ликвидация России. Кто помог красным победить в Гражданской
войне? СПб.: Питер, 2010. 174 с.
2. Булдаков В. П. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия.
М.: РОССПЭН, 1997. 376 с.
3. Максимов С. В. Социально-политические ожидания народа на рубеже 1916–1917
годов в оценке енисейских губернских жандармов // Духовно-исторические чтения. Вып. 5. Красноярск:
КрасГАСА, 2000. С. 68–70.
4. Баталов А. Н. Борьба большевиков за армию в Сибири. 1916 — февраль 1918.
Новосибирск: Наука, Сиб. отд-ние, 1978. 284 с.
5. Шиловский М. В. Почему Красноярск в 1917 году стал сибирским Кронштадтом? //
1917 год в российской и мировой истории: Мат-лы международ. науч. конф. (Красноярск, 14–15 нояб. 2007
г.). Красноярск: Изд-во «Красноярский писатель», 2007. С. 241–245.
6. Свободная Сибирь. 1917.
7. Журов Ю. В. Енисейское крестьянство в годы Гражданской войны. Красноярск:
Красноярский госпединститут, 1972. 251 с. Партизанское движение в Сибири. Т. 1. Приенисейский край. М. —
Л.: ГИЗ, 1925. 313 с.
8. Государственный архив Красноярского края (ГАКК). Ф. Р.-49. Оп. 1. Д. 527.
9. Шекшеев А. П. Красный террор на Енисее в 1920–1922 гг. // Вопросы истории.
2016. № 11.
Революция 1917 года: 100 лет спустя. Взгляд из Сибири. Материалы Сибирского исторического форума. Красноярск, 25–26 октября 2017 г. — Красноярск: ООО «Лаборатория развития». — 304 с..