Рассказ очевидца
Мы приехали в Ермаково в 1952 г., жили семьей в отдельном доме, имели свой огород, выращивали картофель, овощи. В семье воспитывалось четверо детей. После военных лишений, голода, жизнь в Ермаково была куда благополучней. Поселок рос буквально на глазах, строили аккуратно. Идешь утром, заключенные пилят руками чурки, назавтра идешь - уже на этом месте дом готов. И мы всегда удивлялись, когда они спали?
В самом поселке жили в числе вольнонаемных (как мы) люди, отбывавшие небольшие сроки. Одна рассказывала, что осудили её за то, что взяла клубок шерсти на работе, другая - за початок кукурузы. Эти люди не выделялись среди нас ничем. И не могу сказать, что были они голодными. Зачастую нам, вольнонаемным, доводилось покупать у осужденных излишки продуктов. Поэтому ни я, ни мой муж Александр Иванович Еремеев (он работал вахтером на проходной) не верим в то, что рассказывают о голоде или недоедании в Ермаково в 1952 году. Но мы, конечно, не видели тех заключенных, которые имели большие сроки.
Сам поселок в 1952 году был уже большим. Кроме жилых домов - деревянных - было около 6 магазинов, поликлиника, гостиница (была оформлена резными фигурами, особенно запоминались медведи), школа-десятилетка, несколько корпусов занимал Дом младенцев, куда сдавали детей заключенных матерей, был в поселке даже ресторан.
ЦПП - сангород, где было несколько корпусов для больных, лечили здесь как вольнонаемных, так и заключенных. Врачи были собраны именитые, например, профессор Богданов, хирург. Самым высоким зданием была пожарка. Позже, когда принялись ее разбирать, не сразу удалось. Пытались несколько раз разбирать, наконец, удалось.
Вдоль берега расположился ПГС, там был стройдвор, магазин. На протоку выходили ЦРМ. Посёлок тянулся от ЦРМ километров на семь. По посёлку ездили автобусы маленькие, потом их перевезли в Игарку.
В 1953 г. заключенных стали вывозить рекой и самолетами, всё в поселке стали разбирать, рушить, много тогда в Игарку рубленых валенок увезли. Кромсали швейные машины (швейных мастерских было много в Ермаково). Многие дома - сборные - перевезли в Игарку. По улице Папанина есть 2 дома четырех- квартирных, перед въездом в совхоз такой же дом.
Люди оставляли всё в квартирах и уезжали, хотя не хотелось. Жили здесь сытно, добром обзавелись.
Выехала наша семья в 1964 году, потом оставались 3 семьи, но и их вскоре вывезли.
Я училась в Ермаково в школе № 15, носившей имя Гастелло. Это была большая школа, с широкими коридорами, большими светлыми окнами. Таких школ у нас в Игарке нет. Стояла буквой «П», её видно было с Енисея. Были в школе свои мастерские, огромный спортзал. Ребята жили активной жизнью, самодеятельность была особенно развита. Володя Чупров и Гена Юнников (1-й - баянист, а 2-й - танцор) за исполнение матросского танца были награждены в Красноярске именными часами.
Помню женщину, у которой были испорченные глаза. Она рассказывала, что директором кладбища был одно время в Игарке Супонин, бывший надзиратель. За издевательства над заключенными женщинами она решила отомстить ему. Понесла ему махорку, водку. Когда тот спросил: «За что будем пить?» - она ответила: «Всевышний знает». Пьяного надзирателя женщина убила кочергой, сама позвонила в милицию. Так она отомстила за поруганную честь многих заключенных и за свои испорченные глаза.
А рассказала она эту историю уже после того, как был суд над нею, как отбыла срок за убийство истязателя.
На фото: 2-й класс школы № 15 в Ермаково. 1957 год.
Фотография семейная, сделана также в Ермаково. Еремеевы жили в доме, который от поселка отделял ручей. Вниз от дома была пристань. Называли этот участок Шанхаем.
Фотография, на которой запечатлен Михаил Еремеев, один из персонажей «Печального детектива» В. Астафьева. Это родной дядя, жил в Полое, Карасино. Учился в политпросветшколе в Игарке, после окончания направили в Плахино «поднимать культуру». На 2-й день войны его с Володей Сидоровым (родной брат Марии Васильевны) взяли на фронт. Были слухи, что брат писал, что их плохо кормят, а они служили на флоте. Его отправили на передовую. Был убит. Занесен в список погибших на войне игарчан. И 2-й брат - Лёня - тоже есть в этих списках. Миша служил долго, пи-сал с берегов Америки. Приехал больной - туберкулез. Перевезли его в Карасино, женился, родилась дочь. Но сам в 1947 году умер в Шайтане.
В годы войны жили в Карасино, в колхозе ловили рыбу. Загоняли в воду и заставляли петь песни, чтобы о холоде не думать. Мы тянем невод, зубы стучат, слов не разобрать. А кормили за такую работу - 200 граммов рыбы на человека.
Приехали в Карасино перед войной. Здесь были дома, бараки, много немцев сосланных. Мы, женщины, сами строили. Возили брус из Игарки, я ездила на лошадях, возила лес. Прораб расскажет нам, что как делать, мы и строим. Возили в Игарку и бочки с рыбой. Ну, а нам давали на человека - 200 граммов рыбы, 700 граммов хлеба.
Одно время был сильный голод в Игарке, люди шли оттуда. Шли и замерзали. (Мы жили в Шайтане, там звероферма была. Заходил и к нам мужчина обогреться). Люди шли там, где вехи стояли. Потом на этом пути подбирали трупы и закапывали.
В начало Пред.страница След.страница