Ещё в 1996-97 гг. в музее была разработана авторская программа по краеведению – «Экология жизни, экология совести», в основу которой положены результаты научно-исследовательской работы музея с 1991 г. и опыт, накопленный в работе со школьниками. Как указывалось в программе: «Немалое место отведено формированию представления о ранимости всего живого на Земле и роли человека разумного… Игарка стала тем многострадальным перекрёстком, где ломались судьбы спецпереселенцев, раскулаченных ссыльных крестьян, возводивших город на вечной мерзлоте, заключённых ГУЛАГа… Условием всех добрых перемен является пересмотр отношения человека к человеку и человека к природе. Будущее земли плачевно, если люди не прекратят взаимной вражды и бессмысленного ограбления природы». Со временем, программа стала, по сути, концептуальной идеей просветительской деятельности музея. Мы тогда ещё не знали, что материалы и свидетельства, собранные о Стройке № 503, ни разу не заставят нас усомниться в правильности выбранной концепции.
Принцип подбора материалов для 2-го сборника был и остаётся единственным: рассказать о том, что запомнили о тех событиях документы, что и как запомнили люди. Никакой политики. По сути, обычная рабочая папка для нынешних читателей и будущих исследователей. Музейное дело – сохранить, обществу – пользоваться. Практически все очевидцы, с кем довелось музейщикам общаться, были откровенны, рассказывали о былом без утайки и прикрас, но в своих повествованиях обо всех трудностях и ужасах случившегося почему-то постоянно возвращались к одной и той же теме: о том, как помощь и участие других людей позволяли выжить, не сломаться, о том, как даже небольшая толика сочувствия или просто внимания согревала душу, поддерживала и вела. О том, как истинное, человеческое нередко проявлялось и под погонами охранника и мундиром начальника, проглядывало сквозь ватник собрата-заключённого, бушлат уголовника или костюм чиновника, оборачивалось бескорыстной помощью случайного встречного, совершенно непугливого, нарушающего инструкции по поведению с з/к или ссыльными. И эти проблески неожиданного счастья для зека случались и на пересылках, и на этапах, и по обе стороны колючей проволоки. Этот лейтмотив заставляет задуматься.
Второе, о чём пришлось услышать и о чём нельзя молчать – почти все очевидцы – В. Савнор, Л. Юхин, А. Сновский, С. Лапицкий и многие другие – как оказалось, знали (или узнали потом и увидели) своих «крёстных», т.е. тех, кто упёк их в зону. Не наше открытие, что даже в условиях тотального оболванивания и слежки по глупости и наивности доносили редко, а чаще причины были куда более прозаичными: попался на незаконном или непристойном и надо спасти свою шкуру, нужна соседская жилплощадь, месть за справедливое увольнение, желание сделать карьеру. Прибегали к доносам за то, что у другого красивая жена или лучше складывается жизнь, меньше ранений или выше звание, добротнее костюм или постоянно светится улыбка… Так может, проблема не в системе власти, а в системе отношения человека к человеку? Никто не приказывал охранникам подолгу держать заключённых на лютом морозе «для проверки», насиловать женщин в бараках, травить работяг собаками просто так. Никто не вымогал под пистолетом коллективных писем в прессу с требованием расстрелять «врагов», которых ещё и не судили. Не получится ли при выяснении, что виноватых «простых» людей окажется неизмеримо больше, чем функционеров, облечённых властью и обречённых на принятие решений? Во все времена и при любом режиме у каждого человека есть выбор. И каждый в те страшные годы свой выбор сделал. Опять же не нами замечено, что намного легче обвинить систему, искать ответчиков на стороне, призывать к суду и наказанию, а вот увидеть и задушить подонка в самом себе отваживаются немногие. Не длится ли всё тот же поиск «врагов народа»? По каким не прогнившим шпалам проложена дорога справедливости? По каким не проржавевшим рельсам мчат составы преступлений? Где притаились безукоризненные стрелочники и идеальные сортировочные депо? Говорят, любой народ достоин (заслуживает) того правителя и правительства, которых он избрал. Так как же распутать клубок противоречий? Что менять и в чём? Всякая система – это механизм, бездушный и бесчеловечный, и насколько бы идеально он ни был отлажен, рано или поздно он даст сбой и ударит по человеку. Как развиваться обществу и создать условия для главного: чтобы человек не боялся, что он может что-то сделать плохо, а чтобы чувствовал, что он не может не сделать добро?
Единственное, что мы можем пока сказать: «мёртвая дорога» - это дорога жизни, дорога жизни человеческого духа. И низкий поклон уцелевшим и выжившим, как и всем тем, кто ушёл от соблазна стать не-людьми – их опыт трагичен, их опыт бесценен, он даёт нам возможность размышлять, учиться, не повторять. Даёт шанс что-то изменить к лучшему. В ком не звонит колокол, в том неизбежно рано или поздно зазвенит лагерный рельс. В этом, наверное, и есть суть выбора. Его нельзя сделать или рано, или поздно. Его нужно делать вовремя.
А. Тощев