Татьяна Вячеславовна Игнатьева
Научный сотрудник
Енисейского краеведческого музея
Материал подготовлен по воспоминаниям С.А.Кобычевой
В 1915 году молодой солдат Александр Кобычев, находясь в действующей армии, писал брату в Енисейск: «На передовых позициях я испытал страшные и жуткие моменты, ожидая каждую минуту смерти. Счастлив тот, кто все это пережил, испытал и остался не только жив, но и невредим, как я…»
23 марта 1938 года Александр Кобычев, работавший тогда инспектором лесов местного значения, был арестован и обвинен в подпольной агитации и участии в «контрреволюционной кулацко-повстанческой группе». Решением тройки УНКВД Красноярского края от 7 мая 1938г. Кобычеву Александру Ионовичу была назначена высшая мера социальной защиты – расстрел. Приговор был приведен в исполнение 25 мая 1938 года в Енисейске. И можно только предполагать, как ему, уже отцу двух дочерей, пришлось снова пережить страшное ожидание смерти.
«Я мало знаю о юности и молодости своего отца,- рассказывает дочь Александра Ионовича, - сначала он учился в церковно-приходской школе, потом поступил в ремесленное училище, затем в лесную школу в Емельянове и блестяще закончил ее. До ареста у нас дома хранились похвальные и наградные листы, карты и планы лесных угодий Енисейской губернии, вычерченные им и помеченные оценкой «отлично».
Лес мой отец любил самозабвенно; у него была огромная библиотека по ведению лесного хозяйства как русских, так и иностранных авторов.
За время учебы в лесной школе он собрал гербарий, который был отмечен дипломом и послан в С-Петербургский Лесной институт, где экспонировался на выставке «Растительность Восточной Сибири».
В 1914 г. отец был демобилизован в действующую армию. Потом началась гражданская война. И только в 1920 году он вернулся в Енисейск, где начал работать лесничим. В 1921 году он познакомился с моей мамой. Увидев, что девушка ходит на работу в ботинках зимой, он подарил ей катанки и, чтобы не оскорбить ее гордость, такую же «обувку» подарил ее младшим сестрам. Вскоре они поженились. Отец много работал, часто бывал в разъездах, мы его редко видели дома. В начале 20-х годов он был переведен в Комитет Севморпути, а потом, когда был организован экспорт леса за границу, его пригласили главным лесным специалистом в трест «Севполярлес». Он стал инспектором лесов на огромной площади, где расположены леспромхозы – бассейн Ангары и Енисея – Стрелка, Тасеево, Богучаны, Кежма и все низовья Енисея. Каждый раз. когда отец возвращался из своих «экспедиций», пахнущий морозом и табаком, мы бросались к нему на шею и на плечи. Не было в нашей детской жизни более счастливых минут.
Иногда мы ездили с отцом в деревню на лошади, запряженной в маленькие ковровые сани. Возил нас знаменитый на весь Енисейск «Выкидай» - статный красавец, серый в яблоках жеребец, купленный в Красноярске на ярмарке специально для отца, так как он предоставил под контору одну из комнат нашего дома.
Вначале 30-х годов Енисейск был наводнен ссыльными крестьянами из европейской части страны, которых называли спецпереселенцами. Их привезли на зиму без теплой одежды, денег, продуктов – без ничего. Расселили в каких-то старых бараках, предоставив самим себе.
В тот год стояла зима очень суровая. И однажды ночью отец услышал странный скрип и увидел из окна кухни, что по приставной лестнице лезет на крышу человек (с чердака можно было попасть в кладовку). Отец оделся и открыл кладовую в тот момент, когда этот несчастный брал с полки сало и клал себе за пазуху. Отец взял его за шиворот, отобрал сало и повел в дом. На кухне разжег плиту, вскипятил чайник, поставил на стол сало и картошку, хлеб, накормил этого беднягу. Потом достал из шкафа свой старый полушубок, валенки, меховые рукавицы и «обрядил» совершенно растерявшегося мужика. Оба закурили и посидели около печки. Папа сидел и думал. (Это он нам потом рассказывал). В конце концов, велел ему прийти в контору лесничества. Положил в мешок шматок сала, картошку, несколько кусков рафинада, две рыбины, пачку махорки и отправил восвояси.
А с утра он в РИКе с руководителем решал вопрос об общественных работах в лесничестве – расчистка леса, вывоз сухостоя, обустройство зимников. Ссыльные получили работу и паек. Отец как главный лесничий выдал им билет на заготовку дров, а городская власть выделила им лошадь и сани для вывозки. Так они были спасены от замерзания в своих полуразрушенных бараках.
В конце 1934 г. отец уехал на Высшие курсы лесного хозяйства. Отсутствовал полгода, и по возвращении в лесничестве уже не работал, а перешел в комитет Севморпути. Но за годы работы в лесничестве он пополнил свой богатейший гербарий, собрал большую коллекцию жуков и изумительную коллекцию бабочек. Отец также серьезно занимался озеленением города, организуя воскресники и посадки саженцев тополей на улицах Енисейска.
23 марта 1938г. наше безоблачное детство закончилось. Ночью раздался стук в дверь, в дом вошли люди в белых полушубках. Обыск был тщательным: перетрясали все вещи в шкафах, детский письменный стол и стол отца. Особенно рылись в книгах. А потом велели собираться отцу. Перед уходом он всех нас обнял, поцеловал и сказал: «Не волнуйтесь, Маруся, доченьки, я обязательно вернусь». Так из нашей жизни навсегда ушел отец. Только в 1995 году мы узнали истину о его гибели. Через пять лет после ареста отца к нам пришел незнакомый человек, который рассказал, как вел себя отец в тюрьме, где они вместе находились в камере. Наш отец возвращался с допросов весь избитый, ложился и стонал от боли. И этот незнакомец сказал: «Саша погиб, так как никого не назвал».
Отец, видимо, много думал о будущем своих дочерей. Он прекрасно понимал, в какие времена придется жить и считал, что мужчина, даже не будучи образованным, но обладая твердой волей и характером, найдет себе место в жизни. Женщине сложнее. Он не раз говорил, что женщина –просвещенец, много читавшая, умеющая размышлять и анализировать, обладающая волей, в любых жизненных испытаниях легче справится с невзгодами, могущими выпасть на ее долю. Обо все этом нам рассказывала мама, когда мы учились в старших классах. И еще он считал, что женщина обязательно должна получить гуманитарное образование – история, литература, иностранный язык – вот так он мыслил воспитать своих дочек».
После ареста Александра Ионовича Кобычева для его семьи настали трудные времена. Многие из хороших знакомых просто перестали их замечать. В то время существовало негласное правило: жен врагов народа не принимать ни на какую работу.
Тогда большую поддержку семье Кобычевых оказали друг арестованного Михаил Салтыков и его жена Анисья Владимировна. «Эту семью, - вспоминает Станислава Александровна, - я буду помнить до конца своей жизни, потому что в самые тяжкие времена для нас (а особенно для мамы) они помогали нам, как могли, хотя сами жили не ахти как. Нина Александровна Грошева, несмотря на то, что насквозь была пропитана идеями коммунизма (со всеми присущими таким людям чертами), будучи доброй знакомой мамы, не перестала общаться с ней, когда мы стали изгоями общества, членами семьи «врага народа». Более того, она по мере возможности помогала маме, устроила её на склад рабочей, мало того, поговорила с завскладом, чтобы маму не ставили на тяжелые работы. Только тот, кто жил в то время, может оценить этот поступок.
21 июня 1941 года Станислава Александровна сдала последний выпускной экзамен – физику. Когда на другой день она пришла в школу, коридоры были пусты. Все были на митинге - началась война. Жизнь стала еще сложнее, но Мария Александровна сказала дочери: «Поедешь учиться. Я обещала твоему папе».И старшая дочь стала студенткой Новосибирского института аэрофотосъемки и картографии. Но вскоре 1-3 курсы были расформированы, им было предложено либо разъехаться, либо остаться для работы в госпитале.
В 1943 году в Новосибирск пришла телеграмма из Енисейска: «Немедленно приезжай. Беда». Сгорел дом Кобычевых. Мария Александровна с младшей дочерью оказалась в больнице. Все было нужно начинать сначала. И все-таки, Тэся Александровна в 1945 г., исполняя волю отца, снова едет учиться, теперь уже в Москву, и поступает в МГУ на отделение журналистики филологического факультета (тогда еще отдельного факультета не было). Уже на третьем месяце занятий выяснилось, что она дочь «врага народа», её вызвал к себе ректор университета. «Разговор был нелегким, – вспоминает Станислава Александровна, – сначала он похвалил меня за успехи, а потом сказал, что отделение готовит людей, которые «должны будут нести в массы идеологию победившего класса и его авангарда, а вы не сможете это делать. Поэтому оставить Вас я не могу. Но я Вас понимаю и жалею, поэтому помогу Вам подыскать учебное заведение, где этот факт Вашей биографии не будет играть особой роли. А пока я оставлю Вам хлебную и продовольственную карточку, рацион (это талоны на обеды). Вы останетесь в общежитии. Это я Вам обещаю. И помните всегда, что люди лучше обстоятельств. Это поможет Вам не озлобиться». Через 5 дней после этого разговора старшая дочь Александра Ионовича была принята в Московский институт цветных металлов и золота по дополнительному набору. Так она выбрала профессию, которая определила всю её дальнейшую жизнь.
Станислава Александровна Кобычева стала начальником геологоразведочной партии, искавшей в 50-е гг. золото и цветные металлы на Колыме и Памире, героиней очерка Владимира Рудима «В секторе Q – 57» («Огонек», № 52, 1958 г.), собеседницей Виктора Петровича Астафьева по переписке в 60-е гг., она автор ярких и смелых стихов, великолепная рассказчица, неравнодушный ко всем проявлениям жизни человек, бесконечно влюбленная в свой родной город. «Сердце радуется, - призналась она, - что в моем милом, родном сердцу Енисейске, - самом любимом из всех городов, где жила, идет такая интенсивная духовная жизнь».
В 1947 году уезжает учиться в Московский библиотечный институт младшая дочь А. И. Кобычева. Она училась на одном курсе с Фазилем Искандером и помнит, как они все вместе встречали новый год. В фондах Енисейского краеведческого музея хранится эта фотография. В годы учебы Ангелине Александровне посчастливилось также познакомиться и общаться с Василием Блюхером, сыном расстрелянного большевиками маршала В.В.Блюхера.
«У Василия была тяжелая судьба – вспоминает Ангелина Александровна. - В институт его не приняли из-за отца, он учился в одноименном техникуме и заочно на философском факультете Московского университета. Жил в общежитии института цветных металлов, где и моя сестра, поэтому мы часто с ним встречались. Умный, начитанный и чрезвычайно скромный юноша, нам было интересно обмениваться прочитанным и услышанным на лекциях по гуманитарным наукам. Особенно помню, по древнегреческой истории и античной литературе, ведь с «технарями» не поделишься. Потом из него вышел хороший организатор производства (директор крупного производственного объединения) и ученый (профессор Свердловского политехнического института). Много лет спустя я видела его выступление по телевидению в Алма-Ате, таким же скромным он был и тогда».
В библиотечном институте тогда работали прекрасные преподаватели. Многие курсы вели профессора, изгнанные из Московского университета в связи с борьбой против космополитизма, объявленной Сталиным. Среди них были профессора Коган, Савич, Марков, Т. Мотылева, М. П. Гастфер, Эйхенгольц и другие.
В 1951г. Ангелина Александровна была направлена на работу в Свердловскую областную библиотеку библиографом. Но ее не допустили к этой работе как недостойной доверия человека ( дочь врага народа) и направили в читальный зал.
В 1954 г Ангелина Александровна уезжает в Алма- Ату, где жили ее мать и сестра, там она работает в республиканской библиотеке. В последние годы была зав. научно-исследовательским отделом и работала над созданием краеведческой национальной библиографии, а также редактировала вышедший в 80-е годы сборник документов «История библиотечного дела в Казахстане».
Так сложилась судьба двух маленьких дочек инспектора Енисейских лесов, расстрелянного в мае 1938 года.
ККИМК. Информационный вестник № 6. Методический семинар для исследователей, работающих по теме «Политические репрессии в СССР». 29 октября 2005. Красноярск 2006