У красноярки Галины Ивановны Загревской, племянницы Александра Телегина, бережно хранятся два документа. На мелованной бумаге первого бланка витиеватым шрифтом напечатано, что свидетельство выдано по указу Его Императорского Величества сыну потомственного дворянина Александру, родившемуся 8 декабря 1883 года. Он принадлежит к роду господ Телегиных, о чем в мае 1912 года сделана запись в дворянской родословной книге Новгородской губернии. Это свидетельство заверил губернский предводитель дворянства.
На почетной грамоте Народного комиссариата тяжелой промышленности много красной краски, портрет Сталина и рисунок серпа с молотом. На бланке напечатано, что по приказу наркома Георгия Орджоникидзе от 5 марта 1936 года начальник судостроительного отдела «Стройкрасмаша» Александр Викторович Телегин награжден значком стахановца золотой и платиновой промышленности за внедрение передовых методов в судостроение. Грамоту подписал начальник «Главзолота» Александр Серебровский.
Два документа разделяет почти четверть беспокойного ХХ века, наполненных упорным трудом, отчаянной борьбой, радостью побед и горечью поражений.
Дворянин Виктор Телегин занимался сельским хозяйством на хуторе. Александр был самым старшим из его девяти детей. Отец скончался вскоре после рождения младшего ребенка. Поэтому все дворянские дети рано выучились пахать, косить и управляться по хозяйству.
Александр получил среднее образование в техническом училище в Череповцах. На производственную практику он попал на строительство железнодорожного моста через Енисей. В 1903 году молодой техник успешно окончил училище, нарядился в мундир с молоточками в петлицах и вернулся в Сибирь.
На берегу Енисея Александр встретил и полюбил молодую учительницу из Курска. Они потом часто вспоминали, как две барышни-институтки покатились в коляске по крутому спуску к реке, а бравый техник их спас от верной погибели. Молодые женщины решили, что их спаситель очень похож на артиста Северского.
Александр и Наталья
После свадьбы Наталья ушла из школы, родила четырех сыновей и занялась домашним хозяйством. Сначала семья жила на даче рядом с Юдинской. Молодые обставили свою квартиру без роскоши: удобные кожаные кресла, большой диван с тумбами и полочками. На стенах висели картина и несколько рисунков художника Виктора Мясоедова, который участвовал в росписи столичного храма Христа Спасителя.
Александр не получил высшего образования, но самостоятельно выучил несколько иностранных языков, собрал солидную библиотеку и выписывал заграничные журналы по судостроению.
Во дворе Александр оборудовал мастерскую и поставил станки. Инженер постоянно что-то изобретал и чертил, сам умел пилить, строгать и приучал своих детей к механике. Во время летних каникул ребята ходили на речных катерах сначала учениками, а потом и мотористами. В 1932 году Телегин купил второй этаж большого дома на улице Перенсона № 32 и первым делом поставил во дворе верстак.
Наталья увлеклась выращиванием породистых кур, выписывала столичные журналы. Порою в ее курятнике копошилось до тысячи несушек.
Семья
Бабушка поддерживала в доме патриархальные нравы. Днем хозяин приезжал со службы на пролетке и давал команду к завтраку. Обедали поздно, после каждой трапезы дети благодарили взрослых1.
Когда Наталья заболела туберкулезом, то уехала лечиться на родину. Время от времени муж навещал больную, а после ее смерти проведывал могилку. Наталья была дочерью священника, но икон в доме не держала и перед смертью попросила не ставить креста на ее могилке2.
Телегин записал в анкете, что до и после революции был служащим. Он действительно всю жизнь служил в сибирской индустрии на благо своего народа.
Приезжего техника заворожил могучий Енисей, и он пошел служить в пароходство. Скоро Александр стал капитаном парохода «Стрела», с которым однажды зимовал в деревне Каргино около Стрелки.
В начале Германской войны Телегин организовал губернский военно-промышленный комитет, чтобы помогать армии. В 1918 году он стал совладельцем и председателем правления Красноярского механического завода. Завод выполнял заказы для армии Верховного правителя России адмирала Колчака.
В январе 1920 года заводчик не убежал вместе с разбитыми белогвардейцами. Красные его арестовали и обвинили в попытке захвата пароходов для вывоза ценностей. Сначала Телегина хотели расстрелять, но потом посадили в концлагерь до конца революции. Тем временем оказалось, что без него в городе некому было поднять с речного дна затонувший пароход. Арестант успешно выполнил трудное поручение, и его освободили.
Из тюремных ворот Телегин пошел в Военно-морской комиссариат, где его сразу назначили директором судоподъемной партии на Енисее. Несколько лет он спасал затонувшие суда для управления Главсевморпути, бывал в арктических экспедициях.
В нэповские времена Александр ушел со службы и стал заведовать акционерным обществом взаимного кредита, организовал собственную спичечную фабрику. Однако коммерция не удовлетворяла его кипучую натуру. В 1925 году Телегин занялся судостроением по заказу разных организаций. Спустя 4 года его пригласили на должность технического директора новой мотостроительной судоверфи3.
К тому времени уже прогремел первый вредительский процесс Промпартии. Предприятия захлестнула волна «спецеедства». Малограмотные рабочие, впервые работавшие по найму, травили старых инженеров, требуя уравнительной оплаты труда.
Директор верфи Бурачков и партийная ячейка подозревали, что лишенец Телегин нарочно зажимает коммунистов и комсомольцев, выдвигая своих антисоветчиков. В свою очередь инженер считал себя человеком дела, а не политики. При распределении квалификационных разрядов и выгодных заказов он оценивал работников по опыту, а не по наличию партийного и комсомольского билета или близости к партийцам.
Старый лишенец не вписался в систему советских привилегий. Руководители судоверфи отоваривались в ведомственном магазине с черного хода, а технический директор посылал сыновей получать продукты по карточкам в общей очереди и носить обеды из столовой в котелках.
Директор Бурачков старался унизить специалиста перед подчиненными. К лету 1933 года затяжной конфликт дошел до крайней точки. Дворянин заявил партийным вожакам: «Делать вам нечего, вы и треплете языками». 9 июня партийная ячейка решила избавиться от «этой дряни». Бурачков с пафосом говорил на собрании, что на верфи нет плана работ, правильной расстановки сил и контроля над выполнением заданий, а есть только искусственное завышение себестоимости, чтобы обкрадывать кассу.
Его поддержал инструктор горкома Елизарьев, которого Телегин спросил: «Зачем горком прислал директором форменного дурака?» Инструктору казалось, что лишенец уже три года боролся с партийной ячейкой судоверфи.
Им вторила влиятельная работница Бондаренко, поскольку даже в протоколе собрания указано, что она приходилась матерью заместителю заведующего «Сибкрайснабом». Она проклинала сына Телегина, который разлагал в быту ее детей с целью их выхода их комсомола.
Партийцы единогласно проголосовали немедленно уволить «спеца», а вместо него попросить в тресте советского инженера4.
Александр Викторович Телегин
Конфликт разрешился тем, что малограмотного Бурачкова убрали (все путали первую букву в его фамилии), но и Телегин не смог дольше оставаться на судоверфи. Следом за ним ушла его верная помощница Вера Александрова вместе с мужем инженером Игорем Дресвиным.
Вера родилась в 1908 году в Кронштадте. В 19 лет она окончила судомеханический факультет Сибирского речного техникума. Ее направили в Новосибирское управление Сибводпути, но Веру из конторы тянуло на производство. В коридорах управления ее заметил Александр Телегин, прибывший в командировку. Он пригласил молодую женщину на должность начальника цеха Красноярской верфи. Ей также не удалось спрятаться от волны «спецеедства». В 1932 году Веру исключили из комсомола за связь с чуждым элементом.
Телегин устроился в транспортное управление треста «Енисейзолото». Там ему дали скромную должность консультанта, но поручили руководить строительством сразу нескольких катеров. Он дважды ездил в Москву, где выбивал в главке кредиты на судостроение. Затем вместе с друзьями подготовил чертежи судового оборудования.
Для речных судов требовались двигатели. Еще с 1931 года Телегин приладился ставить на катера автомобильные и тракторные двигатели. Столичный институт дал заключение, что установка тракторных моторов на судах совершенно невозможна.
Между тем предприимчивый судостроитель договорился покупать отбракованные детали двигателей и карбюраторов на Челябинском тракторном заводе. Браковщики утильцеха за отдельную плату подбирали для сибиряков полные комплекты деталей. Красноярские мастеровые доводили эти бракованные детали до кондиции и собирали из них двигатели марки «Сталинец-50». Телегин умудрялся последовательно соединять по 2–3 двигателя, которые развивали мощность до 150 лошадиных сил.
Первые четыре судовых корпуса для «Енисейзолота» построили на Рыбинской верфи по чертежам московского инженера Туркова. Он специально облегчил судовую обшивку для меньшей осадки. В Красноярске корпусы катеров оснастили и спустили на воду. Однако с первых дней навигации 1935 года катера вернулись в затон из-за трещин в днищах. Тонкое железо не выдержало мощной вибрации двух тракторных двигателей.
Тогда сотрудники транспортного отдела «Енисейзолота» провели совещание, куда пригласили и Телегина, который к тому времени уже работал на «Красмашстрое». Он посоветовал переделать неудачные суда в баржи, а двигатели перенести на новые корпусы, которые предлагал заказать у него в цехе на «Красмаше». Это предложение не понравилось управляющему трестом Ольшанскому, уже потерявшему 800 тыс. рублей. Он предпочел ремонтировать суда своими силами5.
На «Красмашстрой» Телегин попал в ноябре 1934 года с одобрения Москвы. Столичные управленцы подбирали кадры для нового завода. Видимо, сибиряк убедил их строить катера для золотой промышленности на Енисее. По этому главный инженер «Главзолота» Борисов рекомендовал судостроителя главному инженеру завода Ермилову. Осенью 1934 года Телегин организовал заводской отдел судостроения. Позднее опытного специалиста назначили сначала заместителем, а затем и начальником производственного отдела всего предприятия. Он привел за собой на завод более двадцати толковых специалистов.
Телегин создал верфь буквально на пустом берегу. Многочисленные заказчики торопили судостроителей. В спешке суда начинали строить без рабочих чертежей, ориентируясь на общий вид и теоретические выкладки. Договор с заказчиком заменял смету, а процент готовности определялся на глаз. Тем не менее Телегин построил суда для «Енисейзолота», «Минусазолота», Севморпути, Енисейского пароходства и полярной авиации. Его катера осваивали глухие притоки Енисея и Лены. Для красноярцев Александрова и Дресвина спроектировали два речных трамвая «Большой Красноярск» и «Комсомолец Ямкин».
Александр Викторович Телегин
Телегин презирал шумиху вокруг стахановского движения за резкое увеличение брака. Ему удалось повысить расценки для работников судостроительного цеха. Квалифицированные рабочие у него зарабатывали до одной тысячи рублей в месяц, почти в два раза больше, чем в других цехах.
Специалист охотно брался за любую работу. Его домашний кабинет превратился в чертежную мастерскую. В 1934 году он подобрал комплекты деталей на 15 тракторных моторов для Севполярлеса. В 1935 году Телегин подрабатывал консультантом при Енисейской авиагруппе, где переделывал тракторные моторы для установки на судах. Затем «Гидроавиастрой» попросил его подготовить чертежи наливного бензовоза и буксирного катера6. Конструировать узлы и изготовлять чертежи помогали старые друзья. Эти договорные работы оплачивались крайне неаккуратно, но помогали Телегину кормить большую семью.
Еще в 1933 году Телегин сдал верфи в аренду токарный станок «Америкен» со своего завода, а при увольнении предложил дирекции заплатить за него, но денег не получил. Телегин сначала махнул рукой на потерю, а спустя три года решил осадить партийцев, завидовавших удачливому конкуренту. Александр подал исковое заявление в суд7. Разбор дела был назначен на 20 февраля 1937 года, но довести его до конца Телегину не удалось.
Директор «Красмаша» Александр Субботин был советским специалистом. Между тем Телегин называл директора «белой вороной» среди коммунистов. Он считал его исключительным человеком, с которым можно работать. Бывший матрос понимал, что молодой индустрии не обойтись без старых специалистов. Поэтому Субботин не боялся брать на завод людей с серьезными по тем временам изъянами в биографии.
По наблюдению одного бдительного партийца, на строительстве завода на 6 тыс. работников приходилось всего 120 коммунистов и отмечалась «немаленького масштаба» засоренность чужими людьми, которые занимали ответственные посты8.
Сам Телегин был специалистом старой школы и скептически относился к советской власти. После нескольких арестов он замкнулся. Только в дружеском кругу Александр говорил, что инженер не может заниматься политической и общественной работой иначе чем в ущерб производственной. По его мнению, настоящий специалист должен быть всей душой предан своему делу.
Среди старых специалистов на заводе выделялся начальник эксплуатационного отдела Андрей Шауб. До революции он был совладельцем, директором и членом правления трех предприятий, занимался финансовыми операциями в банках и имел 200 десятин земли под Ревелем. Будучи акционером и директором завода «Людвиг Нобель», он пригласил заведовать производством Александра Серебровского, получившего диплом инженера в эмиграции. При большевиках Серебровский пошел в гору и пригласил бывшего сослуживца управлять подсобными предприятиями «Азнефти», а потом забрал с собой в «Союззолото». В марте 1935 года он попросил Александра Субботина взять Шауба на «Красмаш».
Семья Шауба перебралась в Швецию еще в Гражданскую войну и пропала из виду. Одинокий инженер ворчал, что условия жизни советского инженера непомерно тяжелы, а зарплата ничтожна и не обеспечивает прожиточного минимума. Он хвалился, что в свое время не платил таких грошей даже низшим категориям служащих9. Шауб ностальгировал по старой России, в которой был порядок, а теперь никто ничего не знает и ничего не понимает.
Увидев Сергея Седова, Шауб напомнил ему, что они встречаются уже на втором заводе. Он видел его летом 1917 года в казенной квартире Александра Серебровского на территории завода Нобеля, где некоторое время жил Лев Троцкий с женой и двумя сыновьями – Левой и Сергеем10.
Позднее Телегин говорил, что познакомился с Седовым летом 1935 года, когда тот поступил в отдел эксплуатации. Между тем Седова приняли на завод лишь 21 сентября 1935 года. Может, Телегин просто спутал дату знакомства? Однако их молодой товарищ Евгений Дорохов утверждал на следствии, что Телегин заранее знал о приезде Седова11. Вполне возможно, что судостроитель мог услышать от столичных управленцев или директора, что на заводе скоро появится нужный, хотя и опасный специалист. Инженер надеялся, что он сделает надежный газогенераторный двигатель для речных судов.
По версии Телегина, он подошел познакомиться к новичку на обеденном перерыве и спросил: «Да вы, собственно, как сюда попали? Занесло легким ветром троцкизма или выбрали другое наименование?» Ссыльный доцент смущенно ответил: «Да, в этом духе». Позднее он напомнил сыну Троцкого слова Козьмы Пруткова «Дети, будьте осторожны при выборе родителей»12. Начальник был старше подчиненного на 25 лет, но разница в возрасте не помешала им подружиться.
Старый интеллигент был заядлым столбистом и страстным болельщиком русского хоккея. Вокруг него сложилась тесная заводская компания. К Вере Александровой приехал друг детства Павел Буяновский, который мечтал сбежать в Японию. Он подружился с Женей Дороховым, исключенным из комсомола за драку со стахановцем. Молодым людям нравилось бывать у Седова, к которому из Москвы приехала жена Генриетта Рубинштейн. К ним заходил и ссыльный дворянин Рашид Рагимов, только что прибывший «с галер».
Они обсуждали новости, делились воспоминаниями и строили планы на будущее. Иногда Телегин собирал большую компанию и увозил на катере вверх по Енисею, где на островах они устраивали пикники.
Молодежь восхищалась глубокими знаниями старшего товарища и мужеством, с которым он встречал превратности судьбы. В свою очередь Телегин советовал молодежи брать пример с Седова, уже хлебнувшего тюремных мытарств, но сохранившего достоинство.
Вся компания, что называется, жила «под Богом». Однажды Телегин завел скользкий разговор с Седовым при заезжем инженере, чтобы его проверить. Командировочный немедленно выскочил из кабинета, а Седов вздохнул: «Наверно пошел в НКВД докладывать»13.
Старый речник мастерски травил анекдоты. Как-то он пересказал анекдот Карла Радека о разделении ВСНХ на наркоматы, которые следовало назвать «наркомтяп», «наркомляп» и «наркомдуб». Между тем такие безобидные анекдоты уже попали в разряд антисоветской агитации. Седову даже приходилось одергивать Телегина: «Вы бы потише, Александр Викторович, а то услышат»14.
Интеллигент не верил советской пропаганде, поднявшей шумиху вокруг процесса о вредительстве на электростанциях из-за незначительности повреждений и ничтожности суммы, якобы полученной подсудимыми за саботаж. Очередной громкий процесс он считал судебной ошибкой, основанной на дефектах следствия15. Однако снимок старых инженеров на скамье подсудимых наводил на мрачные размышления о собственном будущем.
Спецслужбы давно внимательно изучали заводские проблемы. Летом 1936 года чекисты арестовали Сергея Седова. Телегин помог его беременной жене получить причитавшиеся Сергею деньги и вернуться к родителям в Москву.
Тем временем спустили на воду теплоход «Большой Красноярск» и начали его пробные испытания. Потом Вера Александрова вспоминала, как перед спуском на воду этого речного трамвая она до 6 утра танцевала в клубе ИТР и прибежала прямо на берег Енисея. К обеду Александр попросил ее съездить в магазин за продуктами для них и бригады рабочих. Полусонной Вере кушать совсем не хотелось. Она купила хлеба с колбасой рабочим и вишневого компота с ржаным печеньем для Телегина. Тот глянул на компот и только вздохнул: «Да, знатная еда». Потом Александр Викторович сидел на слеге и плевал вишневые косточки в Енисей. При этом он утешал сконфуженную помощницу: «Ну, если ты до утра протанцевала, то и я до вечера доживу»16.
Испытания судна только начались, но директор Субботин поспешил пригласить партийную элиту края прокатиться по Енисею на открытие пионерского лагеря на Базаихе.По пути от вибрации разъединились плохо закрепленные муфты и вышли из строя гребные винты. Опытной команде удалось уберечь судно от аварии, причем ни дети, ни партийные функционеры не пострадали.
Этим происшествием немедленно заинтересовались чекисты. Они будто бы получили сведения, что Телегин собирается покинуть город, чтобы избежать ответственности за вредительство в судостроении. Его арестовали 31 октября 1936 года. При обыске у него изъяли 700 различных чертежей, 85 фотокарточек и 2 охотничьих ножа17.
Следователи утверждали, что бывший помещик и заводчик много лет боролся с советской властью. Он сколотил группу из антисоветски настроенных специалистов, с которой переходил с одного предприятия на другое, чтобы дезорганизовать производство. Вредители нарочно строили морально устаревшие и дорогие суда. Кроме того, они подстраивали аварии катеров, чтобы срывать снабжение золотых приисков.
На заводе Телегин покровительствовал всем бракоделам и рвачам. С целью личной наживы он шантажировал заказчиков, предлагая им услуги по составлению проектов и смет на речные суда. Тем временем специалист эксплуатировал конструкторов и чертежников, давая им работу от себя. Закупку некондиционных деталей тракторных моторов на Челябинском заводе он организовал с помощью взяток.
По утверждению следствия, в 1934 году Телегин связался с германским шпионом Андреем Шаубом, который вместе с Сергеем Седовым создал на «Красмашвагонстрое» германо-японо-троцкистскую диверсионно-вредительскую организацию, которая убила Сергея Кирова. Подпольщики готовили террористические акты против руководителей партии и правительства, а также диверсии на производстве и транспорте с целью подрыва обороноспособности страны. Причем Телегин занимал руководящее положение в подпольной организации и поддерживал личные контакты с молодежной террористической группой Сергея Седова.
Четыре месяца арестант стойко держался на следствии, категорически отрицая предъявленные ему обвинения. Однако в марте 1937 года он признался как в антисоветской агитации, так и во вредительской деятельности.
29 октября 1937 года состоялось закрытое судебное заседание Военной коллегии Верховного суда СССР. Телегин виновным себя не признал и отказался от показаний, данных на предварительном следствии. Он попросил судей учесть, что всегда хорошо работал и никогда не состоял в контрреволюционной организации. Однако суд признал его виновным и приговорил к смертной казни. Судебное разбирательство заняло 20 минут18. В полночь его расстреляли за городом вместе с Сергеем Седовым, Андреем Шаубом и другими осужденными.
В то время сын Телегина Борис учился на последних курсах лесотехнического института. Его дважды исключали как сына врага народа. Он жаловался бабушке, что не сможет больше учиться. Как только его увидит парторг, так сразу кричит: «А, ты еще здесь, сукин сын! Чтоб тебя не было, не смей больше в институт ходить»19.
Летом 1936 года Вера Александрова работала начальником корпусного цеха «Красмаша». Однажды утром она раньше всех пришла на верфь и увидела незнакомого человека, который осматривал суда. Мужчина представился, галантно поцеловав ей руку. Это был начальник главка «Союззолото» Александр Серебровский. Он рассказал молодой женщине, как ездил в Америку за станочным оборудованием. Их делегацию принял президент Рузвельт. Он заметил заплатку на ботинке Серебровского и дал задание подчиненным удовлетворить все его просьбы. Президент США сказал, что таким людям можно доверять и помогать20.
Ночью 25 декабря 1936 года за Верой пришли чекисты. Конвоиры поленились вести ее в тюрьму и оставили в вестибюле управления НКВД. Утром знакомые по работе чекисты шли на службу мимо Веры и, здороваясь с ней, с удивлением спрашивали, что она тут делает?
Потом Александрову завели в кабинет к начальнику ЭКО УНКВД старшему лейтенанту госбезопасности Плоткину. Тот сразу начал кричать на нее, требуя рассказать, как она попала в германо-японо-троцкистскую диверсионную организацию. Сначала Вере это показалось настолько нелепым, что она даже не испугалась. Поэтому когда Плоткин спросил, где шпионские деньги, Вера спокойно ответила, что закопала клад на Столбах. Однако старший лейтенант не оценил юмора и отправил ее в тюрьму.
Спустя три недели Веру начал допрашивать молодой высокий следователь. Он не кричал на нее, но поставил молодую женщину на три недели «непрерывки». Ее постоянно допрашивали и не давали спать больше 2–3 часов в сутки. В эти часы за ней трогательно ухаживала соседка по камере Клава. Она кормила Веру, укладывала спать и пела песенки Александра Вертинского.
Однажды в начале лета 1937 года Телегин сумел передать Вере записку. Он боялся, что ученица проклинает его за свои страдания. Заключенный писал, что ей надо понять, где теперь находятся все лучшие люди. Вскоре чекисты устроили им «случайную» встречу. Веру провели мимо казавшегося очень высоким от худобы арестанта с безжизненными глазами. Потом Вера всю жизнь жалела, что не узнала Александра Викторовича секундой раньше и не крикнула назло конвоирам, что ни в чем не винит своего наставника21.
В декабре 1937 года к ним в камеру посадили новую арестантку, бывшего следователя НКВД. Скорее всего, это была Лидия Востинская. Коллеги оговорили ее, потом сфальсифицировали показания и от ее же имени обвинили группу сотрудников госбезопасности в принадлежности к подпольной организации правых22. Она-то и рассказала Вере, что арестовали Плоткина, ее следователя, и других чекистов, занимавшихся красмашевским делом.
Вскоре Веру вызвал другой следователь, который вежливо сообщил, что ее выделили из общего дела и оставили лишь один легкий 10-й пункт 58-й статьи, то есть обвинение в антисоветской агитации. На эту любезность Вера резко ответила, что им, видимо, лишний пункт человеку добавить – что стакан чая выпить. Ее слова огорчили следователя, он даже заметил, что она в тюрьме стала портиться. На что Вера посоветовала ее выпустить, но никаких действий не последовало.
Только в марте 1938 года к ним в камеру зашла заведующая тюрьмой. Бывшая красная партизанка по-простому сказала Вере: «Я знала, что ты не виноватая, на, подписывайся – пять лет». Бумажка оказалась постановлением особого совещания НКВД, которое осудило Александрову на 5 лет концлагеря за «контрреволюционную деятельность» без указания статьи.
Войну Вера встретила в Карлаге, где ей добавили срок, чтобы не выпускать на волю. Ее освободили только 13 марта 1945 года. В день освобождения ей передали письмо от мужа Игоря Дресвина, первое после четырехмесячного перерыва. Он получил 10 лет и сначала хотел повеситься, но потом вспомнил, что жена все перенесла, поэтому и он должен выдержать. Вера с письмом в руках ушла в степь, плакать она не могла, а только кричала от безысходности. Вера вспомнила, как на прощание Игорь сказал, что будет ждать ее хоть 20 лет. Так и случилось. Вера считала, что судьба всегда подслушивает неосторожные слова.
Ее реабилитировали 14 октября 1957 года. Хотя Александр Телегин научил Веру строить суда, ей пришлось работать экономистом в сельском хозяйстве, строить маслозаводы, а потом стать главным инженером завода железобетонных изделий. При этом Вера всегда помнила слова учителя, что человек способен на многое, если полюбит новое дело23.
Волею судьбы ее родители спасли от смерти Игоря Дресвина. В свою очередь, она в Омске присматривала за матерью Павла Буяновского24. 20 лет органы отвечали старушке, что не располагают сведениями о судьбе ее сына. Но в 1956 году на квартиру приехали сотрудники прокуратуры, объявили о невиновности Павла и выдали справку из ЗАГСа о его смерти еще в 1938 году. Похоронив родителей Павла, Вера написала на памятнике и его имя, освятив землю по церковному обряду. Она понимала, что чекисты никогда не покажут могилы безвинно загубленных людей25.
* * *
Родственники догадывались о горькой участи Александра Телегина, но не имели никаких сведений до 1956 года. В апреле они получили свидетельство о его смерти. В нем написано, что А. В. Телегин умер 13 августа 1939 года, а вместо причины смерти стоит прочерк26.
Верные сведения о гибели Телегина появились после того, как 14 ноября 1956 года Военная коллегия Верховного суда СССР пересмотрела его дело. По вновь открывшимся обстоятельствам приговор от 29 октября 1937 года был отменен и дело прекращено за отсутствием состава преступления27.
Прошло много лет, но люди помнят Александра Телегина. Его воля и талант стали быстроходными судами, которые помогали обживать сибирскую тайгу. Фотографии и макеты этих судов заняли почетное место в музее Енисейского пароходства.
Однажды Борису Телегину пришло письмо из Якутска от Александра Павлова, директора музея истории Ленского пароходства. Он просил выслать для своего музея чертежи и фотографии речных газоходов, построенных на «Красмаше» для работы на притоках Лены.
Без устали собирает свидетельства о своем дяде Галина Загревская. Ее двоюродная сестра в 60-е годы работала в госпитале МВД. Среди больных оказался пожилой военный. Однажды он спросил: «Знакомая фамилия, а вам Телегин кем приходился?» Оказалось, что 30-е годы он служил в органах и видел документы Телегина, изъятые при аресте. Он утверждал, что Александр Викторович разрабатывал идею водометных катеров на подводных крыльях28. Для 30-х годов это была довольно свежая идея, хотя первый патент на подводные крылья получил парижанин Эммануэль Дени Фарко еще в 1869 году. Отцом советских катеров на подводных крыльях стал Ростислав Алексеев, который защитил студенческий диплом по подобным системам лишь в 1941 году. Он работал на судостроительной верфи «Красное Сормово» в Горьком, где после войны были построены суда «Ракета», «Метеор» и «Комета»29.
Скорее всего, Телегин узнал об идее подводных крыльев из зарубежных журналов и конструировал собственную модель, опережая других отечественных изобретателей на десятилетие. В случае успеха инженера его бы называли отцом российского флота на подводных крыльях, а Красноярск мог стать родиной этих скоростных судов.
Анатолий ИЛЬИН,
кандидат исторических наук
1 Письмо Кирсановых к Загребской Г. И. от 25.05.1998 [Текст]. –
Архив автора.
2 Воспоминания Загребской Г. И. от 10.02.1998 [Текст]. – Архив
автора.
3 Протокол допроса Телегина А. В. от 04.11.1936 [Текст] /
Следственное дело Телегина А. В. – Архив РУ ФСБ по КК. – П-5966. Л. 21.
4 Выписка из протокола общего собрания ячейки моторостроительной
верфи от 09.06.1933 [Текст] / Следственное дело Телегина А. В. – Архив РУ ФСБ по
КК. – П-5966. Л. 272–273.
5 Акт комиссии транспортного управления треста «Енисейзолото» от
29.10.1934 [Текст] / Следственное дело Телегина А. В. – Архив РУ ФСБ по КК. –
П-5966. Л. 288.
6 Протоколы допросов Телегина А. В. от 2 и 14 декабря 1936 [Текст] /
Следственное дело Телегина А. В. – Архив РУ ФСБ по КК. – П-5966. Л. 55–56,
64–65.
7 Докладная записка директора судоверфи Желтова от 29.01.1937 [Текст]
/ Следственное дело Телегина А. В. – Архив РУ ФСБ по КК. – П-5966. Л. 271.
8 Стенограмма собрания городского актива, 23–25 августа 1936 года
[Текст] / ЦХИДНИ КК. – Ф. 26. Оп. 1.Д. 38. Л. 202.
9 Протокол допроса Телегина А. В. От 14.03.1937 [Текст] /
Следственное дело Телегина А. В. – Архив РУ ФСБ по КК. – П-5966. Л. 113.
10 Протокол допроса Седова С. Л. от 06.05.1937 [Текст] / Следственное
дело Субботина А. П. – Архив РУ ФСБ по КК. – П-5990. Л. 149.
11 Протокол допроса Дорохова Е. И. от 10.12.1936 [Текст] /
Следственное дело Телегина А. В. – Архив РУ ФСБ по КК. – П-5966. Л. 132.
12 Протокол допроса Телегина А. В от 15.11.1936 [Текст] /
Следственное дело Телегина А. В. – Архив РУ ФСБ по КК. – П-5966. Л. 22.
13 Протокол допроса Рагимова Р. от 05.01.1937 [Текст] / Следственное
дело Телегина А. В. – Архив РУ ФСБ по КК. – П-5966. Л. 182.
14 Протокол допроса Рагимова Р. от 03.01.1937 [Текст] / Следственное
дело Субботина А. П. – Архив РУ ФСБ по КК. – П-5990. Л. 84.
15 Протокол допроса Телегина А. В. от 26.01.1937 [Текст] /
Следственное дело Телегина А. В. – Архив РУ ФСБ по КК. – П-5966. Л. 90–92.
16 Письмо Александровой В. Ф. к Телегину Б. А. от 06.02.1989 [Текст].
– Архив автора.
17 Протокол обыска от 31.10.1936 [Текст] / Следственное дело Телегина
А. В. – Архив РУ ФСБ по КК. – П-5966. Л. 4.
18 Приговор ВК ВС СССР от 29.10.1937 [Текст] / Следственное дело
Телегина А. В. – Архив РУ ФСБ по КК. – П-5966. Л. 339.
19 Воспоминания Загребской Г. И. от 10.02.1998 [Текст]. – Архив
автора.
20 Письмо Александровой В. Ф. к Загребской Г. И. от 11.02.1998. –
Архив автора.
21 Письмо Александровой В. Ф. к Телегину Б. А. (без даты) [Текст]. –
Архив автора.
22 Бушуев В. На изломе / Региональное управление ФСБ России по
Красноярскому краю. На страже безопасности отечества. – Красноярск : Платина,
1997. – С. 26, 30–31.
23 Письмо Александровой В. Ф. к Телегину Б. А. от 22.03.1989 [Текст].
– Архив автора.
24 Письмо Александровой В. Ф. к Загребской Г. И. от 11.02.1998
[Текст]. – Архив автора.
25 Письмо Александровой В. Ф. к Телегину Б. А. от 06.02.1989 [Текст].
– Архив автора.
26 Свидетельство о смерти Телегина А. В. ВЭ № 203634 от 17.04.1956
[Текст]. – Архив автора.
27 Справка ВК ВС СССР № 4н-021655-56 от 03.12.1956 [Текст]. – Архив
автора.
28 Воспоминания Загребской Г. И. от 10.02.1998 [Текст]. – Архив
автора.
29 Мейер, Джон Р. Летящие над водой : Столетие судов на подводных
крыльях [Электронный ресурс] / Джон Р. Мейер // URL: HTTPS://www.popmech.ru.
2007. Ноябрь.
Книга памяти жертв политических репрессий Красноярского края. Том 10 (А-Я)