В музее села Казанцево Шушенского района хранятся исследования краеведов 90-х годов об основании церковного прихода, его работе до установления советской власти. Деятельность же церковного прихода казанцевской церкви Вознесения при советской власти не изучена.
Очень важно восполнить пробел и убрать это белое пятно в истории села. В селе Казанцево почти не остается старожилов, вспоминающих церковь. Старожилка села Казанцево А. М. Толстова, бывшая учительница немецкого языка казанцевской школы, рассказала о том, что запомнившимся ей священником был Гавриил Федорович Тюдищев, репрессированный в 1931 году. А старожилка А. А. Романюк уверяет, что священник, имевший четырех детей, и есть последний священник села Казанцево.
В ранних исследованиях выясняется, что церковь была закрыта в 1934 году, а Г. Ф. Тюдищева арестовали и расстреляли в 1931 году. Следовательно, Тюдищев не мог быть последним священником. Тогда кто же им был?
Сформировалось направление работы по накоплению полной и достоверной информации о жизни и деятельности Г. Ф. Тюдищева, запомнившегося односельчанам и оставившего заметный след в истории села.
Для исследования противоречий и пробелов в истории и по возможности воссоздания исторической картины деятельности церкви и ее влияния на население села Казанцево в советский период были установлены контакты с минусинским и ермаковским государственными архивами, архивным агентством Красноярского края, историко-этнографическим Музеем им. Н. М. Мартьянова в г. Минусинске, краевым отделением правозащитного общества «Мемориал», региональным управлением ФСБ России. Кроме этого, организован поиск родственников Г. Ф. Тюдищева, взяты интервью у старожилов села.
Из исторической справки, взятой из «Вестника Енисейской епархии», видно, что Казанцевский приход был открыт в 1868 году и в него входило шесть деревень: Жеблахты, Казанцево, Козлово, Коя и Усть-Коя, Чихачево.
Деревянное здание было построено в 1871 году. В селе имелась церковноприходская школа. Церковное обслуживание производили священник, дьякон и псаломщик. Жили они в домах, принадлежащих церкви, которые требовали ремонта, так как были очень холодны. Церковь имела свои пахотные и сенокосные угодья.
Церковь представляла собой самостоятельную, но зависимую от государства единицу, так как государство платило служителям церкви заработную плату. Так было до самого установления советской власти.
После установления советской власти в Сибири и отделения церкви от государства число прихожан резко уменьшилось. В основном в церковь ходили старики и дети. Население среднего возраста храм посещало с осторожностью, чтобы не навлечь на себя неудовольствия властей. У церкви отняли земельные угодья, обозначив их как «поповские», а таковые подлежали изъятию.
Но храм по-прежнему оставался самым красивым местом в селе: церковь была ухожена, радовала глаз. Вспоминает Анастасия Максимовна Толстова: «Тогда я ходила в четвертый класс казанцевской школы и церковь посещала тайно, так как ученикам туда ходить запрещалось. Церковь была деревянная. У алтаря снаружи рос большой куст черемухи. Она была огорожена черной железной оградой. Крыльцо состояло из 18 ступеней. Была дорожка, посыпанная песком. Кого попало в церковь не пускали. В ограде в два ряда росла ранетка. Колокол был настолько большой, что, когда в него звонили, было слышно в Шушенском. Был у церкви большой иконостас. Попы одевались в красивые одежды». Поражает, что Анастасия Максимовна помнит точное количество ступеней на церковном крыльце. Видимо, ходила туда часто и церковь для нее была важным местом.
Из воспоминаний Антонины Алексеевны Романюк: «Все жители относились к церкви благосклонно, с любовью. Государство же запрещало молиться, пришлось дома все иконы снять и попрятать. За церковь судили, выгоняли с работы, наказывали. Когда церковь закрывали, все возмущались, плакали. Но что кому тогда можно было сказать?»
У А. М. Толстовой схожие воспоминания: «Местные жители относились к церкви положительно. Молиться приезжали из Ивановки, Козлова, Нижней Кои. Власти же относились к церкви враждебно. Ходить школьникам в церковь запрещалось. Когда коммунисты хотели вручную снять колокол, то бабушки с ними дрались. Когда же из Нижней Кои привезли лебедку и сняли колокол, он упал и разбился. Бабушки главаря коммунистов до того избили, что он еле ушел. Когда церковь закрыли, из нее все вынесли и засыпали зерном. Потом здание церкви переделали в школу. Когда построили деревянную школу, то церковь определили под мастерские, которые вскоре сгорели».
По воспоминаниям старожилов краеведы 90-х годов описали закрытие церкви: «Зрелище было ужасным: колокола сбрасывали на землю, а когда лебедкой снимали большой колокол, он тяжело упал. Раздался страшный звон, похожий на тяжкий стон. Поднялась пыль. Люди, присутствующие при этом погроме, упали на колени и слезно молились».
Сохранился документ, в котором говорится, что церковь была закрыта на основании решения общего схода односельчан, который проходил в декабре 1935 года. На собрании присутствовало 729 человек, так что решение было общим. Однако это вызывает сомнение. Вряд ли нашлось в селе помещение, чтобы вместить такую массу людей. Собрание проходило под Новый год, в конце декабря, скорее всего, в мороз. Напрашивается мысль о насильственном сборе людей на улице. А что можно решить в таких условиях? Только то, что хочет услышать начальство, чтобы поскорее разойтись по домам. Но, судя по воспоминаниям старожилов, далеко не все казанцевцы хотели закрытия церкви. Откуда же это единение в декабре 1935 года? Никто таким вопросом тогда не задавался. Просто решение сельского схода утвердил райисполком, а решение последнего утвердил крайисполком 16 января 1936 года, и дело было сделано.
Таким образом, казанцевский приход в 20–30-е годы изменился по составу, в отличие от состава прихожан конца XIX века, как по количеству, так и по качеству (обеднел). Но церковь продолжала оставаться ухоженной, аккуратной, и служители церкви пользовались большим уважением у значительной части населения села Казанцево до самого своего закрытия в 1936 году. Взаимоотношения же церкви и казанцевских властей были весьма напряженными. Само существование церкви стало зависеть от решения советской власти, а не от прихожан, как это полагается в случае, когда церковь по закону от государства отделена.
По имеющимся материалам можно заключить, что Гавриил Федорович Тюдищев родился в 1897 году в селе Табат Бейского района. Он имел хоть и низшее образование, но по тем временам в крестьянской среде считался грамотным человеком. Женился Гавриил Федорович на грамотной девушке. Она была дочерью священника и имела шесть классов гимназического образования. Поженились они в 1919 году, когда им было чуть больше двадцати. По воспоминаниям внучки Г. Ф. Тюдищева, Надежды Ивановны Трусовой, бабушка Варвара Павловна преподавала в Минусинской школе для глухонемых детей и была глубоко верующим человеком.
По всей видимости, оказался Г. Ф. Тюдищев в Минусинске, где и произошла его встреча с будущей женой, когда служил рядовым в колчаковской армии. Как известно, Минусинск находился под властью армии Колчака до 13 сентября 1919 года. Это подтверждается сообщением, полученным из УФСБ России по Красноярскому краю: Г. Ф. Тюдищев служил в 1919 году в 29-м Сибирском полку армии Колчака.
Каким
образом Гавриил Федорович оказался в войсках белых, можно только догадываться.
Он либо был мобилизован насильно (такие мобилизации в белую армию проходили в
Сибири повсеместно), либо вступил в белую армию добровольно, так как, возможно,
считал себя обязанным защитить духовенство от притеснений советской власти (с
октября 1917 года по конец 1921-го советской властью было уничтожено около 10
тысяч священников).
Однако, скорее всего, это была мобилизация, так как по окончании Гражданской войны Г. Ф. Тюдищев не был репрессирован за участие в белом движении. Как известно, советская власть преследовала белых офицеров, а рядовой состав прощала, ведь он, как правило, призывался насильственно. Возможно, из села Табат в Казанцево Гавриил Федорович вместе с женой Варварой Павловной и матерью Прасковьей Дементьевной переехал для того, чтобы забылось их «белое» прошлое. В селе Казанцево они появились в начале 20-х годов.
Из архивов УФСБ России по Красноярскому краю известно, что в селе Казанцево Тюдищев жил не только с матерью и женой, но и с четырьмя детьми – тремя сыновьями и дочерью. Работал Гавриил Федорович счетоводом – помощником бухгалтера Ермаковского леспромхоза, контора которого находилась в деревне Чихачево, расположенной на реке Оя, притоке Енисея, в полутора километрах от села Казанцево. Семья жила в деревянном доме недалеко от церкви, имела лошадь, корову, огород.
Вспоминает соседка Анна Степановна Кузнецова (в девичестве Попова), которая часто бывала в гостях у Тюдищевых и была подругой их дочери: «Жили они очень дружно – бабушка, ее сын Гавриил Федорович, его жена Варвара Павловна, очень добрая женщина, – и у них было четверо детей: трое сыновей и дочь Оля, с которой я дружила. Нас поражали взаимоотношения внутри их семьи: никакой ругани, только доброе слово. Сам Гавриил Федорович часто работал в огороде, засучив штанины. Впечатления от семьи Тюдищевых остались самые светлые. Очень красивый, аккуратный был у них дом, они были очень приветливые люди. Их бабушка к нам приходила в гости. Я помню, что был проход на задах, через баню. Бабушка им всегда пользовалась».
Ответ
на вопрос, кем Гавриил Федорович был в жизни – церковнослужителем или
гражданским лицом, не очевиден. Из официального ответа УФСБ России по
Красноярскому краю следует, что он работал счетоводом-кассиром (счетоводом,
помощником бухгалтера). По воспоминаниям старожилов, Гавриил Федорович служил в
церкви.
Сведя воедино все данные из различных источников информации, можно сделать вывод, что к церкви Тюдищев точно имел отношение. Все три респондента в своих интервью вспоминают: Гавриил Федорович хорошо пел в церкви, играл на клавесине. Да и в письме из УФСБ России по Красноярскому краю говорится о том, что часть заключенных называли его псаломщиком. Очевидно, возле церкви он жил тоже неслучайно. Кроме того, на то, что Гавриил Федорович Тюдищев действительно служил в церкви, указывают и сведения о его глубоко верующей жене, а также и отказ советского правительства принимать его детей в комсомол, как детей церковнослужителя.
Другое дело – в церкви больше не было денежных окладов. Приход резко уменьшился, доход был маленький. А жить на что-то было надо. Кроме всего прочего, на людей, которые служили в церкви, власть смотрела косо. Поэтому было необходимо иметь другое, официальное, место работы. Скорее всего, именно из этих соображений Гавриил Федорович и работал по гражданской специальности, а церковными делами занимался после работы. Дети Тюдищева подпевали в певчей группе вместе со своим отцом. Надежда Ивановна Трусова, внучка Гавриила Федоровича, рассказала, что, по воспоминаниям матери, все дети хорошо пели.
Таким
образом, Тюдищев имел отношение к церкви. Сам же Гавриил Федорович на допросах
не показывал, что работал в церкви. Наоборот, говорил о службе в ОГПУ с 1920 по
1925 год. По данным из старых материалов, где упоминаются положенные царским
правительством оклады церковнослужителям (священнику – 300 рублей, дьякону –
150, псаломщику – 100), можно сделать вывод, что псаломщик занимал по значимости
третье место после священника и дьякона.
Из интервью с псаломщицей Шушенской Петропавловской церкви В. Д. Здеревой можно сделать вывод, что без псаломщика в церкви никаких служб быть не могло. Так как храм Вознесения, относящийся к Енисейской епархии, имел необходимый набор церковных должностей, можно говорить о его чрезвычайной значимости для села Казанцево и для населения Минусинской волости. Надо сказать, что село Казанцево получило право называться селом, а не деревней только потому, что в нем была церковь.
Гавриил Федорович, вероятно, оговаривал себя, давая показания, чтобы сохранить жизнь. Ведь на его плечах были четверо детей, жена и престарелая мать. Надежда Ивановна Трусова рассказала нам, что родной дядя жены Тюдищева Николай Королев, служивший священником в Субботинской церкви Ермаковского района (ныне Шушенского), был репрессирован и расстрелян еще до ареста Гавриила Федоровича и что Тюдищеву об этом было известно. Зная, какая участь ждет его за службу в церкви, Гавриил Федорович скрывал свой сан на допросах. Однако это не помогло ему сохранить жизнь.
Арестован Гавриил Федорович был 14 февраля 1931 года за то, что якобы «создал на территории бывшего Минусинского округа контрреволюционную организацию, целью которой было свержение советской власти». Судила его особая тройка ПП ОГПУ по Западно-Сибирскому краю 7 июля 1931 года. Г. Ф. Тюдищев был приговорен к высшей мере наказания. 20 июля 1931 года Гавриил Федорович был расстрелян в г. Минусинске.
Церковь Вознесения прекратила работать 16 января 1936 года. Это установлено совершенно точно, благодаря найденному в Ермаковском архиве постановлению о закрытии церкви в селе Казанцево и присланной архивным агентством Красноярского края копии постановления президиума крайисполкома.
Сложно определенно ответить, кто был последним священником казанцевской церкви. К сожалению, церковный архив Красноярской епархии ведется только с 1992 года. Не располагает такими данными и архивное агентство Красноярского края. Но, по воспоминаниям А. М. Толстовой, последний священник не пользовался уважением прихожан. Прозванный «советским попом», он запомнился тем, что был очень молод, модно и коротко подстрижен, без бороды. Люди относились к нему с недоверием. Старого священника, по словам Толстовой, любили, доверяли ему, ходили на исповедь. Новому священнику не исповедовались, но в церковь продолжали ходить. «Скорее всего, потому, что душа Бога просила». Последний священник жил в мире с властью, хотя советское правительство церковь не жаловало.
В памяти селян навсегда осталось имя Гавриила Федоровича Тюдищева, человека, с которого брали пример, богообразного человека, хорошего семьянина и хозяина. А память хранит только очень хорошее или очень плохое, посредственное из нее стирается. Вот так и последний священник не сохранился в памяти жителей села Казанцево.
Служба Гавриила Федоровича в церкви, арест и расстрел, безусловно, отразились на его семье. Из воспоминаний старожилов села и внучки известно, что семье приходилось несладко. Детям сложно было понять, почему к ним относятся предвзято.
Анастасия Максимовна Толстова вспоминает, что во время ареста родителей дети были маленькими, они остались с бабушкой – терпели голод, презрение некоторых людей, несмотря на то что Гавриил Федорович и Варвара Павловна были образованными людьми. Но неприязнь к Тюдищевым выказывали только те, кто боялся советской власти. Большинство жителей все же сочувствовало детям в душе.
Дочь Тюдищева Ольгу, примерную ученицу, с которой Толстова училась в школе, не приняли в комсомол, так как ее отец был священником. У девушки случилось такое нервное потрясение, что она неделю не ходила в школу. Сыновья Николай и Евгений смогли вступить в коммунистическую партию и со временем стали председателями колхозов. Павел погиб во время Отечественной войны.
Тяжелое
испытание досталось и Варваре Павловне. Через три недели после ареста мужа ее
тоже арестовали. Причиной ареста было недонесение «о действующей
контрреволюционной повстанческой организации, существовавшей в городе
Минусинске». По сути дела, жену Тюдищева подвергли репрессии за то, что она не
донесла на мужа. Судила ее особая тройка в тот же день, что и мужа. И в тот же
день, 7 июля 1931 года, ее приговорили к пяти годам исправительно-трудовых работ
в концлагере. Наказание Варвара Павловна отбывала в Беломорско-Балтийском лагере
ОГПУ. Однако через два года была отпущена. Вернулась она сначала в село Табат
Бейского района, так как там находились ее дети вместе с бабушкой (через полгода
после ареста родителей они уехали из села Казанцево).
Невозможно передать, что творилось в душе женщины, в одночасье потерявшей мужа и боящейся за своих четырех детей. Пожив немного в Табате, семья снова вернулась в Казанцево. Варвара Павловна в годы Великой Отечественной войны и до 1950 года работала учительницей начальных классов в казанцевской школе. Гавриил Федорович и Варвара Павловна оставили о себе добрую память, показав, что значит быть образцовой семьей, достойными, добрыми, трудолюбивыми людьми. Они оставили после себя большое потомство, которое любило, несмотря ни на что, свою родную землю. Тюдищевы поддерживали у людей веру в Бога, помогали им получать образование и просто учили человеческому общению. Тюдищевых запомнили, потому что они были искренними в своих делах и помыслах.
Кирилл ФЕДОРЧЕНКО,
Казанцевская средняя общеобразовательная школа
(руководитель Л. Г. Кускашева, учитель истории, глава школьного музея «История села»)
Работа участвовала во Всероссийском конкурсе исторических работ старшеклассников «Человек в истории. Россия – ХХ век».
Книга памяти жертв политических репрессий Красноярского края. Том 8 (Т-Ф)