Одной из первых бумаг, что была подшита в дело, начатое 22 декабря 1937 года,
стало спецдонесение начальнику УНКВД по ХАО Хмарину от 29 июля 1936 года: «...В
совхоз («Овцевод» – прим. авт.) прибыла латышка... За последней мной было
установлено агентурное наблюдение через осведомителя «П», которую Тетервин
взяла к себе в прислуги... На утро 29 июля вызвала к себе источника, предложила
в срочном порядке выстирать белье, так как она срочно выезжает в Ленинград.
В связи с изменившимися обстоятельствами необходимо принять меры или задержания ее или же обеспечить агентурное наблюдение за Тетервин в пути ее следования. Прошу ваших по этому вопросу указаний. Мл. лейтенант ГБ».
В дальнейшем едва ли не каждый шаг Сарры Яковлевны – дамы экзотичной для здешних степей – дружно отслеживали и местные добровольцы-осведомители, и профессионалы из УНКВД.
«Сов. секретно.
Нач. 3 отдела УГБ УНКВД КК
капитану ГБ тов. Перлину.
Сообщаем, что Тетервин (Марта) С.Я. выехала 27 марта 1937 г. в г.Ленинград, где предполагает произвести обмен паспорта, т.к. имеющемуся у нее паспорту срок истекает. По имеющимся агентурным данным, директор Хакасского совхоза «Овцевод» Репин и его жена Тетервин... были в Черногорске и заезжали к зав. шахтой № 3 Юдалевичу (нами привлеченному за участие в правотроцкистской организации и за проведение подрывной работы на Черногорских копях). Летом 1936 г. Репиным был потерян партбилет и паспорт, после чего Марта вскоре выехала в Ленинград.
Нами в настоящее время подрабатывается кандидатура на предмет вербовки для проработки Марты, которая в скором времени должна приехать.
Начальник УНКВД ХАО капитан ГБ Хмарин. Начальник 3 отдела УГБ лейтенант ГБ Кузнецов».
22 декабря 1937года Сарру Тетервин, имевшую семимесячную дочь Стеллу, арестовали на станции Красноярск, куда она прибыла из Московской области, от родственников мужа. Сам он уже тогда содержался в Минусинской тюрьме как «вредитель». Ну, а Сарре, еврейке, подданной Латвии, естественно, было предъявлено обвинение и в шпионаже, и в связи с троцкистами, и в контрреволюционной агитации...
Если же познакомиться с материалами дела, становится ясно, что никакая она не шпионка. Предстает образ умной женщины, имеющей понятие о чести и достоинстве.
Она, кандидат Латвийской компартии, в 1935 году прибыла на учебу в Москву. Но из-за болезни сердца и катара желудка ее в партшколу не приняли, а вместо этого отправили в санаторий НКИД г.Клязьмы. Там-то она и познакомилась со своим будущим мужем – директором совхоза «Овцевод» Усть-Абаканского района. Изменившиеся обстоятельства жизни заставляли ее периодически выбираться в Москву и Ленинград, чтобы продлить срок паспорта на право проживания в СССР, а заодно и родственников посетить. Этакая невидаль в глухомани, одурманенной поиском «врагов народа», естественно, вызывала подозрение. Да тут еще у мужа беда случилась: партбилет потерял («При каких обстоятельствах потерял Репин партбилет, я не знаю. Я тогда болела и лежала в Черногорской больнице, куда он приехал за мной, и на обратном пути он обнаружил пропажу… О том, что меня подозревают, я узнала после моего приезда из Ленинграда» – из показаний обвиняемой).
Этого «компромата» да еще доносов работников совхоза хватило для фабрикации «расстрельного» дела. Вот типичные свидетельские показания. Продавец, член ВКП(б) с 1931 г., М.И.Т-кова сообщает: «Тетервин неоднократно высказывала свои антисоветские взгляды, так, например, после ареста ее мужа Репина как врага народа – вредителя она сказала: «В СССР существует только ложь и обман. В газетах пишут о свободе слова, печати и действий личности... а на самом деле в СССР руководители - вожди ВКП(б) и советского правительства, видя приближение своей гибели, проводят липовые аресты ни в чем не повинных людей и этим хотят отвлечь внимание рабочих, и весь провал в политике свалить якобы на виновников – этих троцкистов, объявив их врагами народа и безвинно расстреливая их».
Мастер по колодцам овцесовхоза, член ВКП(б) с 1920 г., А.П.П-кий «передавал» такие слова Тетервин: «В Советском Союзе, когда провал в выполнении планов и в развитии промышленности, относят все это на каких-то якобы вредителей и диверсантов... Такого произвола нет за границей. Там рабочий живет гораздо лучше, чем в СССР».
Можно по-разному относиться к этим показаниям, но не исключено, что во взглядах Сарры, осужденной на своей родине на три года тюрьмы за распространение нелегальной просоветской литературы, не раз отсиживавшей краткие сроки в тюрьме за участие в коммунистических демонстрациях, могла произойти эволюция... Ведь реальная жизнь в СССР развеивала иллюзии многих зарубежных коммунистов.
Из протокола дополнительных показаний обвиняемой от 10 января 1938 года:
– Вы обвиняетесь в том, что на территории СССР прибыли как агент латвийской разведки с заданием шпионажа. Признаете Вы это?
– Не признаю.
– Вы, действуя согласно данного Вам задания латвийской разведки, похитили партбилет у Репина и при поездке в г.Ленинград передали его латвийской разведке через лицо, проживающее в СССР. Подтверждаете Вы это?
– Не подтверждаю.
– Вы, проживая в овцесовхозе «Овцевод», среди работников проводили контрреволюционные измышления по адресу советского правительства и его руководителей. Признаете Вы это?
– Не признаю.
«Совершенно секретно. Выписка из акта.
Решение Народного Комиссара Внутренних Дел СССР – Генерального комиссара Государственной безопасности тов. Ежова и Прокурора Союза ССР тов. Вышинского от 3/11-1938 г. о расстреле Тетервин Сарры Яковлевны приведено в исполнение 20/II-38 в 23 часа.
Начальник 8 отдела УГБ УНКВД КК
Лейтенант ГБ Потапов».
***
В справке УКГБ СССР по Красноярскому краю говорится, что оно не располагает
сведениями о шпионской деятельности С.Я.Тетервин.
Постановлением прокурора Красноярского края от 6 ноября 1989 года С.Я.Тетервин
посмертно реабилитирована.
(Из архива УФСК РФ по Красноярскому краю)
Подготовила Вера Самрина
Книга памяти жертв политических репрессий Республики Хакасия.
Том 2.
Республика Хакасия, 2000 г.