В Красноярскую краевую прокуратуру
Прокурору края
от гр-на Лосева Ивана Ивановича, 1912 г.р.,
пенсионера с 1972 г.
Я, Лосев Иван Иванович родился в 1912 г. 7 июля в дер.Старое Долино Калининской области, Калининского района в семье крестьянина. Учился в сельской школе 4 класса. В 1924 г. умер мой отец, а в августе 1925 г. меня определили в детский дом в г.Лихославле. Примерно через год меня перевели в другой детский дом в гор.Торжке. По достижении 16-ти летнего возраста меня определили в школу ФЗУ при текстильной фабрике им.Вигжанова в гор.Калинине. По окончании школы ФЗУ я уже сам поступил в Калининский дорожно-строительный техникум, где проучился до 5-го последнего семестра до 30 октября 1932 г. Проживал я в общежитии техникума.
30 октября 1932 г. вечером в 9 ч. ко мне в комнату явился наш студент и говорит, что тебя вызывает в коридор какой-то мужчина. Я оделся и вышел к нему. Он сказал, что меня вызывают в горком комсомола. Я с ним пошел, дорогой разговаривали о всяких пустяках. Проходя мимо здания ОГПУ, он мне предложил туда зайти. Зашли, он меня сдал дежурному, дежурный, приняв меня, запер в камеру. Тут я только понял, что арестован, а за что понять не мог, так как вины за собой никакой не чувствовал.
В этот же вечер со мной стала беседовать молодая женщина по фамилии Яловая. Протокола она не вела. Спрашивала о всяких пустяках. Далее со мной стал заниматься следователь Шилин, он уже вел протоколы. Я не соглашался с его записями. Он рвал и при этом сердился и писал заново. Написанные заново почти что ничем не отличались от предыдущих. Держали меня под следствием месяца два. Довели до такого состояния, что я не мог сразу встать на ноги, и морально была такая пустота, что я ждал любого конца, лишь бы скорее кончился этот кошмар.
На следствии я понял, что на меня настрочил лживый донос с целью мести студент однокурсник Виктор Бурсов. Это невзрачная личность, учился неважно. Он мне отомстил за то, что я ему часто давал денег в столовой взаймы, а однажды не дал, сказав, что сколько можно брать, что я тоже такую стипендию получаю как и ты – 40 руб. Он мне сказал: «Ну, ты это попомнишь». И вот этот подонок и негодяй изломал мне всю жизнь. И странно, что к услугам этих негодяев прибегли такие солидные и серьезные дядьки с ромбами в петлицах. Они то, по-моему, не были глупцами и творили страшные дела, отправляли людей на мученье и смерть вопреки своей совести.
По окончании следствия в Калининском ОГПУ меня отправили в Калининскую тюрьму, в общую камеру. Камера большая и переполненная арестованными. Вначале жить пришлось на полу под нарами. Со стен текло, сырость. Попасть на нары – была очередь. Кормили так, лишь бы не умерли с голоду. И люди мерли. Был тяжелый 1933 г. и в тюрьме он еще тяжелее был.
В Калининской тюрьме пробыл месяца два. Там мне и таким как я принесли узенькие полоски бумаги с приговором тройки (это считался суд). Приговор был один для всех одинаков: по 10 лет лагерей.
В феврале 1033 г. я был отправлен на север на побережье Белого моря до открытия навигации. Как очистилось море, меня отправили на Соловки в Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН). Из Соловков однажды был отправлен к Мурманску на Новострой, на строительство отводного канала. Там я дошел до того, что упал без сознания и потом меня обратно отправили на Соловки.
В Соловках я был на разных работах до августа 1939 г. В августе 1939 г. к острову подошел большой пароход – лесовоз «Буденный». Его переделали в транспортное судно, построив в нем многоэтажные нары. На пароходе скопилось до 3-х тысяч человек. Привезли нас в порт Дудинка, ехали 10 дней. Высадив с парохода, рассортировали, и я вместе с другими был посажен на платформы узкоколейного поезда. И повезли нас в Норильск.
В Норильске я попал на работу в Дорстрой к нач. Шадурову Б.М. Я там некоторое время работал на общих работах, а потом как специалист-дорожник был поставлен десятником на дорожные работы и одновременно как и геодезист. Работа эта мне нравилась, да к тому же меня на работе стали уважать и ценить.
В октябре 1943 г. мне пришло освобождение. Отсидел я 11 лет. Мне еще повезло, многим пришлось сидеть до окончания войны.
Став вольнонаемным, я остался работать в Дорстрое у Б.М.Шадурова. Человек он грубоватый и резкий, но вообще-то справедливый. Он меня уважал за мою работу, за старание. Там я получил медаль «За доблестный труд во время Великой Отечественной войны 1941-45 гг.» После окончания войны таким как я был разрешен выезд на материк. Я пожелал выехать, хотя меня никак не хотели отпускать из Дорстроя.
Приехал я в г.Абакан и поступил работать в Водстрой, нач. Яворский О.В. техником по трассировке строительных каналов. В Водстрое я проработал до 6 ноября 1950 г. В этот день вечером являются на квартиру трое военных, меня арестовывают, делают обыск и ничего не найдя, увозят в Абаканское КПЗ. Просидев там праздник, я был сопровожден теми 3-мя, которые меня арестовывали, на поезд.
В поезде мне оказался попутчиком по несчастью уже старик 60 лет Букатый Василий Людвигович. Это старый большевик, революционер. Я был удивлен как могли так легко управиться с таким опытным человеком как В.Л.Букатый. Он умный человек, умудренный жизненным опытом, к тому же известный и с ним поступили также как и со мной. Я же против него просто ничто, сопляк.
Привезли нас в г.Красноярск во внутреннюю тюрьму, где сейчас управление МВД. Там проводили следствие. Следователем был молодой человек, довольно-таки корректный. Закончив следствие, он мне дал расписаться. Я ему сказал: «Вы меня ни в чем не обвинили, меня надо отпустить на волю». Он ответил, что нет, я это дело отправлю куда следует и там решат твою судьбу.
Из этой тюрьмы меня отправили в Красноярскую тюрьму в 9 камеру (общую). Там я опять встретился с В.Л.Букатым и также встретился с работниками Норильского Дорстроя, такими же как я. Тут же я узнал, что таких как я, арестованных вторично, называют повторниками. Вина та же старая, что и при первом аресте, короче та же липа. И тут я понял, вся эта вторичная процедура нужна для того, чтобы дать работу огромному репрессионно-сыскному аппарату. А судьба наша была определена уже заранее свыше.
В начале марта 1951 г. я совместно с другими был отправлен в ссылку на Ангару, в Ангарскую ГРП. Там меня поставили воротовщиком на шурфы. Но, узнав, что я геодезист, меня взяли в геологический отдел геодезистом и чертежником.
В Ангарской ГРП я проработал до 05.01.55 г. В это время вышло освобождение из ссылки. Я уволился и поехал в Абакан на старую работу в Водстрой, но старый начальник О.В.Яворский стал вилять и не принял меня на работу. Я тогда был вынужден устроиться в Аскизский райдоротдел дор. техником. Начальником был Чаптыков Н.И. Он мне очень не понравился. Видя такое дело, я по объявлению в газете написал заявление в г.Красноярск в ОТБ-1. Мне пришел положительный ответ и, уволившись из дор. отдела, 16.08.55 г. я уехал в Красноярск.
Приехал в Красноярск, поступил 02.09.55 г. в ОТБ-1, который стал называться «Сибцветметпроект», потом «Сибцветметниипроект», а в 1963 г. стал называться «Крастизиз», где я проработал до 1972 г. до пенсии.
Работая в Сибцветметниипроекте, мне подсказали, что чтобы снять судимость нужно написать заявление в суд, предварительно собрав подписи работающих со мной в отделе людей. Я так и сделал. Пришел с этим заявлением в 3-й участок суда Октябрьского района, судья Панкратов. Он мне сказал, что я ломлюсь в открытую дверь, что судимость с меня уже снята в общем порядке. Сказал мне номер постановления, и если я буду поступать на новое место, то в отделе кадров это постановление есть. «Заполняя анкеты, пиши, что не судим». Ну, я очень обрадовался, почувствовав себя наконец-то полноправным человеком. Это было в 1960 г. Получил после снятия судимости чистый паспорт (у меня была раньше в паспорте 39 статья) и совсем возликовал.
В 1972 г. я ушел на пенсию. Пенсию мне назначили 115 р. 50 к. Это, конечно, маловато, имея ввиду, что у моей старухи пенсия 45 р. и у нас еще внук (1974 г.р.).
В газете «Красноярский рабочий» за 10 августа 1988 г. была статья-разъяснение «Льготы ветеранам». Прочитав, я очень обрадовался, что я могу получить надбавку к пенсии 20%. Пошел в Собес и огорчился – там столько неписанных в газете условий, что очень мало кто и получит эту надбавку. А главная причина – у меня не хватает как раз того стажа, что я работал в лагерях 11 лет, и чтобы этот стаж восстановить, нужна реабилитация, о которой я и понятия не имел. Тут я опять себя стал чувствовать неполноправным человеком, что меня и вынудило писать это заявление-прошение. Очень прошу вас меня реабилитировать. Я до сих пор скрываю от дочери и внука, что сидел по ст.58 8-10 11 лет и что у меня испачкан военный билет, а также трудовая книжка о втором аресте в Абакане в 1950 г.
Прошло уже 56 лет с момента ареста. За этот срок можно и настоящего проступка простить, а я ведь не сделал никакого преступления. За что же меня так морально угнетать до самой смерти. Ведь я никого не убил, не ограбил, не обесчестил, не обидел и имею 3 правительственные награды и знак «Ветеран труда», а также 16 благодарностей с почетными грамотами. А потом, кому это нужно, чтобы я не получил реабилитацию? В первую голову тем, кто предавал и сажал людей ни за что. Им очень не хочется когда-либо встретиться со своими жертвами. На 19 партийной конференции в Москве выступал делегат с Украины. Он сказал, что нужно издать большую книгу, в которой записать все жертвы беззакония, а также написать по чьей вине он погиб или пострадал. Нужно разоблачить сексотов, стукачей и прочих доносчиков.
Сейчас наступило время законности, справедливости и гласности. Я ждал, что меня восстановят в общем порядке, а, оказывается, нужно хлопотать каждому за себя. Мне осталось не так уж много жить, мне сейчас 76 лет, пошел 77-й год. Хотелось бы остаток жизни прожить без морального гнета, а поэтому прошу вас, очень прошу меня реабилитировать.
Проситель: Лосев И.
14 августа 1988 г.