вх 1988-021
Уважаемая редакция!
В газете «Крас. рабочий» за 5 ноября с.г. прочла: «эта боль не утихает», мне очень захотелось присоединиться и, как бы дополнить что ли, к этой статье. Я не была ни в лагере, ни в тюрьме, а времена репрессий испытала на себе, пусть и не в прямом смысле, но … Впрочем, начну по порядку. Родилась и выросла в деревне. В колхозе с ранних лет. А что значит быть колхозником в то далекое время? Это значит, люди абсолютно были подневольными. Жили в беспаспортной системе, а коль без паспорта, то и без выезда. Нас, детей 10-ти - 12-ти лет впрягали работать в непосильный труд. (Тут уместно заметить, что действовала местная власть). А труд был в основном ручной. В 16 лет насильно, да, да насильно гнали на лесозаготовки, иначе грозили тюрьмой (чего я до смерти боялась). В военное и послевоенное время были большие затруднения материально. Но с этим никто не считался. Бывали случаи, придут ночью председатель, бригадир и уполномоченный, (заметьте, три здоровых мужчины) и в одной рубашке вытаскивали на улицу зимой. Клянусь здоровьем, не вру. Так, чем отличалось наше бесправное положение от лагеря или тюрьмы? Разве только без колючего забора. Ну, а забора практически не нужно, ибо без документов и сам никуда не уйдешь. Издевательства и унижения одинаковы были. Вот уж поистине боль и обида не утихает. Когда я читаю те строчки, где женщины испытали голод и холод в лагерях, честное слово мне кажется, что я тоже в лагере была, или, как в лагере. В колхозе отработала 18 лет, из них 9 зим на лесозаготовках, почти бесплатно, т.к. на пропитание и одежду приходилось мыть чужие избы и стирать у людей белье. Теперь женщина с 30 летним стажем считается ветераном (кстати в тепле и сыта). У меня тоже в итоге стаж не меньше, а получаю по неполному (34р). А уж о звании ветерана и во сне не смею видеть. Везде и всюду с высоких трибун и в печати пропогандируется о гуманности. Да, где же она, и к кому обращена?
Горю огромным желанием поднять голос в свою защиту: Когда же наш нелегкий,
изнурительный колхозный труд засчитается к производственному? И, во весь голос
хочется кричать: да не обойдите же нас прежних, безропотных подневольников,
окажите помощь, хотя на склоне наших лет, пока еще кой кто жив!
С ув. пенсионерка Кулиева Анна Алексеевна.
9 ноября 1988 г.
