вх 1988-046
О Журавлеве Михаиле Филиповиче род. 1904г. и арестованному в 1937 г. 3 сентября. А так-же о Румянском Иване Сергеевиче год рожд. 1905 и арестованного в 1937 г. 3 сентября.
Журавлев М.Ф. женился рано. Ему небыло и двадцати лет когда он привел в дом молодую жену Гусеву Марию, родную сестру прославленного командира-партизана Гусева Василия Иосифовича.
Семья у Журавлевых была небольшая: сам Михаил, мать, да сестра Клавдия. Решили жить одной семьей. Даже когда Клаша вышла замуж за Румянского И.С. бухгалтера Нарвинского Леспродторга, все осталось по-прежднему. Быстро бежало время - словно студенная вода в реке Мане. В скорости Мария подарила мужу первенца Сашу, а затем родились Лида и Володя. Не горевали молодые что семья прибавляется, наоборот радовались. Руки, ноги есть. Голова не для шапки. Подымем малышей - думал Михаил. Он сам родился в Нарве, и вырос здесь засыпая под шум тайги и шепот речки. Утрами любовался горами поросшими лесом, которые вплотную подступали к деревне. Весной река шалила: выходила из берегов, заливала луга, иногда выходила на дорогу, так что связь с другими населенными пунктами на время прекращалась. Моста через речку Ману небыло. Паром - словно челнок сновал от одного берега к другому перевозя пеших и подводы. Говорили люди что скоро начнут строить мост. «Но когда это будет?- думал Михаил. Жили люди сотню , а может и более, лет без него и ничего. Конечно если будет мост то жить станет вольготней. В любое время можно сходить по орехи, аль по ягоды. Хоть в Ягодный лог, хоть в Угольный. А в Таежном какое раздолье! Там и черника и брусника, смородина, малина, кислица, жимолость хоть горстями бери». Михаил был любитель походить по тайге. Рыбу удил он не с жадностью, а чтоб хватило семье на пропитание. В последнее время Журавлев работал завхозом в Леспродторге. Работа не тяжелая, а хлопотная. Если-же выпадала свободная минута, он брал корзину и в лес. Так было и 3 сентября 1937г. Его жена Мария и сестра Клавдия пошли на болото по клюкву, а он отправился в лес по опята. В ту осень их страсть было много. Непрошло и часа - корзинка была полна, но домой уходить не хотелось. Ярким пламенем горел островок осинок. Березки оделись в золотой наряд и от малого ветерка роняли лист на землю. Михаил брал его в горсть и смотрел на это чудо природы. Пахло прелой землей, мхом, грибами и еще чем-то своим - осенним, одолевая гнус. Михаил поднявшись с колодины посмотрел на поляну где только что собирал грибы, посмотрел на сопки, что синели бескрайним океаном и сказал: «В этом году врядли приду к тебе матушка природа в гости». Сказал и оглянулся. Неровет час кто ненароком услышит и посчитает блаженным. Поклонился земле и пошел домой. Когда Михаил пришел домой Клава с Маней уже хлопотали у печи, готовя ужин. Они тоже незря провели день - клюква словно бусы алела в корзине. Дети сидя вокруг играли нею беря в горсть, а ягода меж пальцев утекала. Уже успели поужинать и женщины убирали со стола когда услышали лай собаки, а затем громкий стук в дверь: «Открывай!» Открыв дверь Михаил сперва застыл на месте, а затем попятился в глубь комнаты. На пороге стояли двое военных. Одного он знал - Семенюк. Второй был незнакомый. Оружие наготове. Словно зверя или бандита пришли брать. 2Не шевелись. Не подходите друг к другу. Не разговаривать2. И принялись выбрасывать вещи прямо на пол под ноги. Сняли со стены двустволку закинув ее себе за плечи скомандовали: «Выходи!» Даже попрощаться не дали.
Забрали сразу обоих: зятя Румянского Ивана Сергеевича и Журавлева Михаила Филиповича. Старушка мать с криком и причитаниями бросилась вслед за ними. Упала на колени и так выползла за ворота. Клаша стояла оцепенев. А дети Саша, Лида, Вова бежали по дороге и кричали: «папочка, куда тебя повели?» Бежала с ними и маленькая Адя, дочь Румянского. «Папа, папа, папочка мой, вернись!»- кричала малышка. Домой не вернулись ни Журавлев, ни Румянский.
На следущее утро Клава пошла к начальнику Леспродторга и прямо спросила: «Что натворили мой брат и муж? За что их арестовали?» Тогда начальник предложил ей сесть, а сам плотнее прикрыв дверь, промолвил: «Не знаю. Мы сами с минуты на минуту ждем что придут за нами. Какое то недоразумение творится». Но самое страшное было впереди: люди стали сторониться тех у кого арестованные родные. Женам не давали даже самой грязной работы, ни транспорта привести дров, сено. Все делали вручную. Все на себе. А годы шли. Подрос Саша и уже он за старшего. Лида с Володей пошли учиться. И вновь страшное горе над всей страной: война! Если бы Саша в Володей были постарше то пошли бы защищать родину.
Много прошло лет. Много воды утекло в реке Мане. Выросли и возмужали дети Журавлева М. Ф. Самый младший из Журавлевых Володя - геолог. Он так-же как отец - любит жизнь. Любит тайгу. Любит свою землю и отдает все свои силы на то чтоб людям жилось хорошо, чтоб небыло войны и напрасных жертв.
Смотрю фотографии. Передо мной их три: на одной Румянский И.С. с женой
Клавой. Молодой интересный человек с открытым взглядом. Говорят - глаза зеркало
души. Такие глаза немогут быть у врага народа.
Другие две фотографии Журавлева М.Ф. На одной из них он в военной форме. Он ее
прислал семье когда был на всеобуче. На второй он с сынами. Михаил сидит а на
руках у него сын Вова. Рядом стоит Саша. На столе передомной страшные документы:
свидетельство о смерти Румянского И.С. и справка о том что он реабелитирован. С
дружью беру их в руки. Читаю, и снимаю копии. Это нужно для того чтоб снять
грязное пятно с мертвых, хотя говорят: мертвые сраму не имеют. А живым нужно
смыть эту грязь.
Свидетельство о смерти.
Справка.
Сняла копии.
Министерство юстиции Красноярский краевой суд. 30 ноября 1958 г. №44-7-7 I
6 с г. Красноярск проспект Ленина телефон 26-82
Дело по обвинению Румянского Ивана Сергеевича пересмотрено президиумом
Красноярского краевого суда 15 ноября 58г.
Постановление тройки УНКВД Красноярского края от 26 октября 1937 г. отменено. И
дело в отношении Румянского И.С. работающего бухгалтером Манского Леспродторга в
с. Нарва Манского р-на Красноярского края производством прекращено. Румянский
И.С. реабелитирован.
Зам. пред. Красноярского суда С. Кокшаров
Когда все записала, слушаю далее рассказ Клавдии Филиповны: других документов у нас нет. Все изяли. И далее.... Очень трудно было привыкнуть к тому что мы никому не нужны. Ночью сон совсем не шел. Лежу с открытыми глазами прижав к себе дочь. Молчу вроде, а слезы сами льются. Стучит ветер оторвавшейся ставней, завывает в печной трубе словно домовой и вдруг слышу как мама потихоньку причитывает, всхлипывая, боясь нарушить мой сон. Детям тогда проходу не давали. Глупые люди их враженятами называли. А меня еще до сих пор обзывают – «вражина». Скажи милая, обращается ко мне К.Ф. и когда с нас то клеймо снимут? Мертвых оправдали а нас обещали приравнять к семьям Красноармейцев погибших в отечественную войну. Будет ли такой закон написан? - не унимается Кл. Ф. Будет - отвечаю ей, будет. Успокойтесь. Все плохое позади. Выхожу за дверь, оставив старую женщину с фотографиями родных, похоронкой и справкой об оправдании, вернее невиновности ее мужа и брата.
Уважаемый Алексей Андреевич. Ваше письмо получила. К работе приступила сразу-же, но недуг приковал меня к больничной кровати где я пробыла пять недель. Теперь снова приступлю к работе, вернее к порученному мне делу. Побывала в некоторых семьях чьи родные стали жертвами Сталинской эпохи. Какие документы есть сняла копии. Договорилась что дадут переснять фото. Знаю некоторые данные о других жертвах. Это будет в следующем письме. Возможно придется мне съездить в соседние поселки.
До свидания. С уважением Горелова Л.А.
Жду ответ.
