вх 1989-164
Уважаемый Алексей Андреевич!
Извените за долгое молчание. Да и от Вас давно небыло весточки. В газете
Красноярский рабочий я прочитала что наш Момереал утвержден. Это было наверное
26 августа. И что в октябре мы сможем собраться вместе побеседовать, решить как
вести работу в дальнейшем.
Алексей Андреевич, если есть теперь удостоверения для членов Момериалла, то по
возможности вышлите мне.
Хотя-бы не подкачало мое здоровье, так хочется в октябре побывать у Вас. Но где все это будет, по какому адресу? Возможно я своими просьбами отнимаю у Вас время, то прошу извенить.
До свидания. С уважением
[подпись]
В марте 1930 года в Манский р-н в поселок Большой Унгут привезли сыльных украинцев и забайкальцев. Десять семей. Но некоторые из них были без жен. Жен и детей по неизвестной причине вывезли из родных мест лишь в октябре 1930 г. и не к мужьям кормильцам, а в г. Иркутск.
Климат Украины с сибирьским не сравнить. Тем более Иркутск. Да и люди в сылку собирались спешно. Что успели собрать-захватить с собой то и ладно.
Сюрбак Кондратий Никифорович был уже не молодой человек. Ему шел пятый десяток, год рождения 1882 год.
Гудованный был моложе своего земляка. Оба оне с Каменец Подольской области, ныне Винницкой.
Благодаря тому что между женами и мужьями велась переписка им разрешили поехать на местожительство своих мужей.
Но не все и на этот раз обошлось благополучно. Марина Гудованная и Анна Сюрбак проехали почемуто станцию Камарчаги и приехали в город Красноярск. На новом месте женщин определили работать на кирпичный завод. С нового места они написали своим мужьям где оне находятся и о тяжелых условиях жизни, так как ни детских садиков, ни яслей там и в помине небыло.
Детей оставляли в бараках без всякого присмотра. Лишь через пол года Сюрбак и Гудованный вытребовали распоряжение соединиться с семьей. Первое время жили все на левом берегу Маны, и сами в свободное время строили жилье.
Старшая дочь Сюрбака Стефаня в то время была замужем и имела трехлетнюю дочь. Сын Василий учился сперва в п. Унгут в начальной школе, а затем продолжал учебу в поселке Орешное где была неполная средняя школа. Ему на выходные дни приходилось идти домой в Унгут за продуктами. И подросток шел по горам, тропами едва заметными среди скал и кустарника 36-40 километров. Частенько ненастье или пурга заставало Василия в пути и он вынужден был просится на ночлег в Нарве. Добрые люди давали приют ему. Делились скудным ужином. Гудованная Оля намного младше своего соседа Василия. Когда она пошла учиться в Орешное в Н.С.Ж. тогда Василий Сюрбак служил в рядах Красной Армии на Дальнем Востоке.
Жизнь не стоит на месте. Она как река: имеет и тихие заводи, и перекаты, и водовороты. Когда казалось что измученные люди обрели наконец покой (хотя жили еще впроголодь) опять подкралась беда.
Шел тридцать седьмой год. Начались аресты. Вначале верили что кто-то среди своих в поселке оказался врагом народа. Таких осуждали, злословили. Сторонились их семей.
Но когда пошли повальные аресты, когда стали брать мужиков пачками, то каждый ложась спать долго немог уснуть: может это последняя его ночь в кругу семьи? Но наступало утро. Выходили на работу и до вечера жилось спокойнее.
Были выборы. Марина Гудованная и Анна Сюрбак пошли в клуб, а как пришли домой то застали лишь беспорядок после обыска. Мужей и след простыл. Арестовали… всполошились женщины. Обидно было что не попрощались. Не глянули в последний раз друг другу в глаза. Больше о мужьях они не слыхали.
Словно в воду канули Сюрбак Кондрат Никифорович и Гудованный (имя и отчество Гудованного напишу позже так как Гудованной Марины дома не застала). По сей день на них нет похоронной, нет реабилитации. В те годы боялись спрашивать чтоб не навлечь на себя беду, теперь некому этим занятся.
Давно нет в живых Сюрбак Анны. Василий Кондратьевич еще служил в действительной Армии когда началась война. Вернее он остался там служить на сверхсрочной. Там-же он сражался с самураями когда началась война. После окончания войны Сюрбак Василий Кондратьевич остался сверхурочно служить на Дальнем Востоке, где вступил в ряды КПСС. Женился. В унгут вернулся с женой и двумя сыновьями – Сашей и Володей. Вернулся не потому что звала его речка Мана. Нет. Он мало времени провел на ней. И горы его не манили.
Уж очень много горя пережил он живя среди своих гор. Болезнь матери, сыновий долг звали его домой. В поселке Большой Унгут Василий Кондратьевич был приглашен на работу в контору Леспромхоза в отдел кадров. Затем возглавляя отдел кадров он был одновременно и зам директора ЛПХ. К тому времени у них с Анной родилась дочь Наташа и сын Павел, который пошел по стопам отца. Он окончил Нахимовское училище в городе Киеве. Пять лет назад умер от сердечного приступа Василий Кондратьевич Сюрбак. Его прах лежит рядом с матерью Анной. А где лежат останки Сюрбак Кондратия Никифоровича? Или ветер заносит их песком, а солнце нещадно палит, а в ненастье дождь поливает их. Или в море Северном затоплены они с Гудованным?
Кто может ответить на такой вопрос его дочки Стефы – ныне старухи. Жизнь Марины Гудованной сложилась неважно. В двадцать четыре года умерла дочь Ольга оставив маленькую доченьку на попечении бабушки Марины. Сын Павлик работает и живет в Красноярске. Он навещает мать. Молча смотрит на ее загубленную красоту. Да, в свои восемдесят с лишним лет Гудованная Марина еще приятная женщина. У нее живые голубые глаза и черные, густые брови. И когда она говорит о своих близких, потерянных безвозвратно какая-то хмурь пробегает по лицу.
А если разговор заходит о внучке, правнуках лицо старушки преображается, светится. Сколько силы, мужества у наших людей, если такие беды их не сломили.
4 сентября 1989 г. Нарва Кравченко
Горелова Л.А.
на 7 листах
