вх 1989-307
Уважаемая редакция,
Сейчас очень много пишут наши газеты, журналы, передают по радио и телевидению о сталинизме, о репрессиях по всей стране, в том числе и о репрессиях в нашем крае.
8 февраля по телевидению шла передача «Мы». Я смотрел почти всю передачу со слезами на глазах. Меня все внучка спрашивала: - «Деда, ты что плачешь?».
Давно я собирался написать о сталинских репрессиях только в одной деревне Батов Дзержинского района. Из нашей деревни в партизанах Тасеевской республики было 22 человека. Наш отец, Зюнькин Петр Тихонович, был другом прославленного партизана т. Яковенко В.Г. Из рассказов отца я очень многое помню о партизанах. Очень много помню фамилий бывших партизан. Прочтя книгу Яковенко «Записки партизан» я представил себе в своем воображении многие эпизоды войны, о которых рассказывал отец и особенно Кайтымский бой.
Василий Григорьевич не очень много о нем рассказывает, но это был очень тяжелый бой. В 1953 г. был я на Кайтымской поляне. Там были еще ????? и окопы и пулеметные гнезда (об этом бое очень подробно рассказвал отец). Хотя поляна заросла сосняком и некоторые сосенки уже достигли (в то время) 3-х-5-тии метровой высоты. Под руководством т. Яковенко В.Г. наши партизаны, победив колчаковцев, образовали Республику и этим положили начало освобождения Сибири от колчаковских банд.
Но все это великое торжество, все радости и пережитые невзгоды наших доблестных партизан в 1937 году омрачены черной тенью сталинско-бериевского разгула, глумлением их приспешников над репрессированными.
Так вот о многом и о многих пишут газеты, но я ни единого раза не читал об этих приспешниках и родного отца народов и бериевцев, которые творили нечеловеческие истязания над нашими отцами – героями-партизанами. Возможно это потому, что оставшееся поколение не знает тех палачей. Ну, например, мои сверстники, которые могли бы помнить ужасы арестов, погибли, защищая отечество. А я кое-что помню.
Я, правда, писал об этом на радио, когда начинали готовить материалы к 70-летию Тасеевской республики, писал туда и после передачи «Мы». Называл фамилии палачей, но, видимо, это кому то не выгодно. Толкнуло меня на эту писанину одно обстоятельство. 18-19 февраля я был в Канске на похоронах брата и случайно услышал разговор двух человек, которые в разговоре называли фамилии Буславского (дядя моей жены) и Немкина. И я их спросил о Немкине. Они мне сказали, что Немкин жив и в данный момент находится в госпитале МВД. Знаете какая у меня появилась ярость, злость на этого человека, а вернее нечеловека. Вот этот палач расправлялся с партизанами из нашей деревни. Всех 22 партизан арестовал в 1937 г. Нашего отца арестовал Немкин 22 июня 1937 г, а потом забрали остальных. Я очень хорошо понимаю, что арестовывал он по заданию начальства, но издевался и мародерничал он, видимо по своей инициативе. Так вот я и хочу чтобы все живые знали знали фамилии палачей из Дзержинска.
Мы, дети героев-партизан, униженные, оплеванные, голодные и раздетые, из-за того, что остались без кормильцев, выстрадали, да и сейчас еще приходится страдать. И на нас в то время да и сейчас показывали пальцем. Я 12 лет состоял в КПСС сыном врага народа (в 1956 г. отца реабилитировали). Так почему же их фамилии не пестрят на страницах газет как бывших приспешников Берия. Пусть их дети и родственники знают кем были наши отцы и кем их.
Видимо есть еще живые, которым невыгодно называть те фамилии.
Я помню такие фамилии: Мазин (это, видимо нач. РОНКВД), Немкин, Лапин (наш деревенский служил В НКВД). Я уже сказал, что арестовывал отца Немкин. Мать в это время была на полях (все же были в колхозе, кстати наш колхоз носил имя «Кайтымский партизан») и Немкин свободно проводил обыск (что искал не знаю) и украл последное покрывало (у матери еще с России было покрывало с ангелочкам)и и тулуп (отец его сшил зимой).
Так почему ЛЮДИ не должны знать о тком мародере? Почему только мы должны юыли быть известными на всю страну, как враги народа или их дети. Нам нигде не было хода, нас вехде гнали. Я вот сейчас ничего не вижу, у меня слезы застилают глаза. Так это через пятьдесят с лишним лет. А каково нам было тогда?
В 5, 6 и 7-х классах мы учились в Шеломках (у нас до 4х классах школа). В 7-м принимали в комсомол. Нас, Батовских, было человек пять, были еще с Рассохи, с Улюколя (там тоже было много партизанских детей).
Прием вело выездное бюро СКВЛКСМ. Мы тоже писали заявление о приеме в комсомол. Нам сказали – детей врагов народа не принимаем, они никому не нужны. Кроме всех тех детских жалостей об отце и голодных страданий и унижений это был первый политический удар по моему сознанию в 14-15 лет.
Хотя еще не совсем сознательно, но я тогда понял, что мы теперь
второстепенные люди, рабы для властьимущих и эти предположения, вскоре
подтвердились. Со своим другом (соседом) Володей Орловским мы подали заявление в
Иланское ЖУ. Нас не приняли (Володя тоже был врагом). Послал я свои школьные
бумаги и заявление Барнаульский маслодельный техникум. Получил ответ о
зачислении без экзаменов, но при явке на учебу должен иметь справку с места
жительства. Пошел в сельсовет за справкой, а мне в ответ: - «Мы детей врагов не
учим». И пошел я влюди.
Братья и сестры учились только в своей деревне до 4-х классов. Работал я
сапожником, в 1941 г. поступил в связь, где работаю до сих пор.
Когда уже начал неплохо разбираться в политике и все понимать, хотя внешне был оплеван, в душе, тайно я гордился своим отцом, да и его товарищами по Североканскому фронту – это братья Буда, братья Нижегородовы (я их знал лично), Федорова, Вашкорин и т.д.
Мне – подростку в деревне часто укоряли (те же приспешники) за отца, за то что он на каком то собрании за сталинизм голосовал валенком.
В газетах часто выступают с возгласами, зачем им рассказывают о сталинизме,
вроде это все ерунда и знать им это не надо. Нет, это не интеллектуальная лень,
это уловки тех, кто причастен к репрессиям, они не хотят, чтобы фамилии их отцов
появлялись в публикациях.
Уважаемая редакция, я очень прошу, да это не только я, это и мои братья и
сестры, родители и дети моих товарищей, кого постигла такая позорная в то время
участь, мы все просим назвать фамилии тех палачей, а они были и в других районах
края. Ведь не зря одним из первых арестовали Н.М. Буду, видимо он мешал
приспешникам Берия арестовать доблестных партизан.
А как издевались они над арестованными – это ужас. Буславский А.Ф. (а он после образования республики и освобождения Канска от колчаковцев, был направлен в первый конный взвод милиции в Канск, где и прослужил до пенсии) рассказывал как Немкин закладывал в валенок кирпич и таким путем добивался «чистосердечного признания» от арестованных. Так почему же он должен остаться неизвестным. В последствии они все бежали подальше от Дзержинская. Немкин был в Канске, Лапин в Таштыпе, а герои-партизаны да в лагерях. Назовите их имена, пусть их знают все и особенно их родичи, которые не хотят знать о тех временах. Я могу много рассказать про те времена и если кто из журналистов нашего любимого «Комсомольца» заинтересуется подробностями то можно пригласить меня на беседу, я с удовольствием поделюсь тем, что у меня еще в памяти. Работал я на Красноярской ГТС, --- адрес---.
Зюнькин Николай Петрович.
Уважаемые товарищи из редакции, а знали бы вы как мучалась моя семья, когда в
1942 г. меня призвали на войну. Издевались как только могли. Не давали лошадь,
чтобы привезти дрова, сено, соломы и т.д.
Когда я получил об этих издевательствах письмо из дома, я дал его прочесть
дивизионному комиссару т. Искандерову. Он, прочтя, за голову схватился и потом
стал со мной беседовать. И вот то, что я сейчас написал, очень подробно ему
рассказал, после чего и был принят в комсомол, а в 1944 г. и в партию, но просил
его перед вступлением, чтобы он уточнил в Дзержинском ККПСС, что отец
действительно репрессирован как «враг народа». Я прекрасно понимал, что если не
будет что-то в подробностях известно о моей биографии, то могут быть плохие
последствия. Вот я и был 12 лет в рядах партии сыном «врага народа». А в
райисполком и РВК комиссар написал о помощи моей семье. Правда отношение
изменилось, но и натянулось. Когда после войны я был в отпуске и зашел в
райисполком к председателю т. Вальду М.И. и рассказал ему о безобразиях и о
помощи комиссара, он очень возмутился и спросил откуда я это все знаю. Так что
не лишне будет и эту фамилию упомянуть. А еще одна фамилии, при упоминании
которой у нас в районе в обморок падали. Тогда судила какая-то «тройка» а
возглавлял ее Крюковский (он не судил, а объявлял приговор).
Вот очень кратко, возможно многое не понятно, что я хотел сообщить для народа.
С уважением ветеран войны и труда – подпись 22.02.89 г.
Краевой комитет по радио и телевидению, «Обратная связь».
За неделю 6-10 февраля хочу отметить замечательную передачу по центральному
телевидению, в которой показывали встречи корреспондентов с жителями г.
Красноярска и рабочими комбайнового завода о гласности по выдвижению кандидата в
депутаты СССР. Полностью согласен и очень стыдно за нашу гласность.
По нашей программе.
Очень актуальная передача «Мы». Очень хотелось поделиться своим мнением о
сталинизме с его репрессиями. Мне было 13 лет, когда у нас в деревне Батов,
Дзержинского района начались аресты бывших партизан Тасеевской республики.
Первым 22 июня 1937 г. был арестован наш отец. Первым видимо потому, что он был
другом Яковенко В.Г. и Нижегородова. По Кайтымскому бою. У нас колхоз носил имя
«Кайтымский партизан». В Батове арестовали 22 человека, т.е. всех партизан.
Вернулся живым из 22-х – один. Считаю большим пробелом в передаче то, что никто
не называет фамилии тех, кто бездушно, варварски, хуже фашистов, арестовали
самых замечательных людей.
В Дзержинском районе такими были: Мазин, Немкин, Лапин /это я помню такие фамилии/. Суд, который не судил, назывался «тройкой». Судил / выносил приговор/ по фамилии Крюковский. И помню и знаю, что Немкин впоследствии был начальником горотдела милиции в Канске /видимо заслужил за варварство/. Лапин был начальником милиции в Таштыпе.
Очень хотелось бы знать как /если они живы/ они себя чувствуют сейчас. А
кроме варваров-фашистов они были еще и воры. Когда Немкин арестовал отца,
Зюнькина Петра Тихоновича, дома кроме него никого не было. Немкин забрал из
сундука посмертное мамино покрывало с ангелочками и тулуп. И все украденное как
в воду кануло. Я полагаю так, что из тей, арестованных моего возраста и старше,
почти никого не осталось, а младше, как мои братья, почти этого не помнят и
поэтому некому назвать фамилии палачей.
Передачи по радио утром слушаю все и все считаю хорошими.
11.2.89г.
Зинькин Н.П.
