С 1938 года начинается завенягинское трехлетие в Норильске — период, когда был заложен фундамент заполярного горно-металлургического комбината. От того памятного апреля нас отделяют 50 лет. К тому же грядет, и другая полувековая дата — день рождения первого металла. В связи с этим стоит еще раз вернуться к предвоенному времени. Не повторяя написанного и сказанного ранее, предлагаю читателям обзор фактов минувшего, подготовленный на основе архивных материалов.
По всем показателям 1938 год выдался тяжелый. Утвержденного стройфинплана нет, технического проекта, смет и генерального плана тоже нет. Имелся лишь годовой титульный список (Металлургический завод, ТЭЦ, Центральный ремонтно-механический завод и ряд других объектов), но из-за отсутствия проектной документации («Союзникельоловопроект») практически можно было выполнять лишь вспомогательные работы и строить жилье.
Приехав в Норильск, А.П.Завенягин начал с коренного изменения (в середине мая) системы управления стройкой. Сочтя необходимым разграничить производственные и лагерные функции, он решил ликвидировать «районы». Новая структура выглядела так: Управление строительства (при котором созданы отделы: проектно-сметный, организации труда, технико-производственный, проектирования и организации работ и др.), Управление эксплуатации, Управление подсобных предприятии и Отдел главного механика. Несколько ранее, с 1 апреля, на самостоятельный баланс был выделен лагерь (включая Отдел общего снабжения и торговую сеть при нем). Такая реорганизация позволила усилить ответственность подразделений за выполняемые работы, сделать управление более оперативным.
Создавая предпосылки для успешного строительства, А.П.Зввенягин форсировал решение трех коренных вопросов: проектирование комбината, транспорт, создание базы строительных материалов.
Рассмотрим эти «составляющие».
Анализ генеральной сметы 1938 года показывает, что самый значительный «удельный вес» — почти 19 процентов общего объема капиталовложений — у проектно-изыскательских работ (геологоразведка, инженерная геология, топография, проектирование, научные исследования): 9,8 миллиона рублей, на 53,6 процента больше плана! Среднесписочное число занятых — 537 человек (из них 475 заключенных), причем собственно в проектно-сметном отделе — около двухсот человек.
О проблемах проектирования следует сказать особо. (Напомню читателям, что близится 50-летие института «Норильскпроект»).
Шел февраль 1938 года, а «Союзникельоловопроект» определил лишь перечень основных материалов (по угольному месторождению на горе Шмидта, по горе Рудной, обогащению, площадкам основных объектов, прежде всего — ТЭЦ, РМЗ), необходимых для начала (!) проектирования, причем и технический проект, и генсмету предполагалось представить без учета города и его связей с комбинатом. Больше того, главный вопрос — когда же будет готов проект? — оставался открытым. Представители СНОПа и заказчика так и не пришли к согласию: институт, оговорив условия, высказался за 1 октября, а противная сторона (в лице ГУЛАГа) считала возможным приступить к разработке всего проекта, исключая горную часть, не медля, с окончанием его к 1 августа.
Что и говорить, проектно-сметный отдел (В.Р.Бородулин) сразу же оказался в водовороте сложнейших и срочных заданий. Наиболее важные из них находились на контроле непосредственно у А.П.Завенягина. Заканчивая свою первую норильскую неделю, он созвал совещание, где рассматривался вопрос о проектировании и строительстве опытной обогатительной фабрики (было отмечено, что готовы в основном чертежи, включая и рабочие — на первый период для главного корпуса и дробильного отделения). Не остался без внимания и проект Большой фабрики. Было признано целесообразным (судя по документу, обсуждение состоялось под руководством А.П.Завенягина 27 мая 1938 года) внести ряд исправлений в проект СНОПа: установка более мощных дробилок, новая схема измельчения и другие.
В мае же, 20 числа, было принято решение отказаться от проекта Гипрошахта, который предлагал заложить штольню на северной оконечности угольного месторождения на горе Шмидта и только перспективно оценивал разработку южной его части. К такому решению побудили веские причины: во-первых, первоначальный вариант не имел достаточного обоснования с точки зрения качества угля, возможности его коксования, тогда как предложение норильчан (заложить штольню на перешейке выходов угольных пластов, между горой Шмидта и горой Надежда) учитывало обнадеживающие результаты анализов угля, полученного из южной части разработок, во-вторых, была забракована схема транспортировки угля (по более чем километровому бремсбергу с перепадом высот в 265 метров). В результате проектировщики получили задание делать всю документацию своими силами.
Спустя два дня, после всестороннего обсуждения, проектный отдел приступил к выполнению еще одного важного поручения: определить возможность закладки рудной штольни месторождения «Угольный ручей», которая давала бы возможность «посадить» металлургический завод в долине реки Ергалах; проработать вариант добычи руды из северной части этого месторождения открытым способом с прямой транспортировкой на дробилку ОФ; предложить новые системы горных выработок, предельно сократив подготовительные работы; проверить реальна ли проходка штолен большого сечения для пропуска 100-тонных думпкаров и организации механизированной их загрузки. Наконец, руководствуясь практическими соображениями (трудности борьбы со снегозаносами), предлагалось отказаться от узкоколейного рудовозного пути, применить 1000-сильные электровозы. Что же тогда оставалось от сноповского проекта?!
Так же решительно «прооперировали» и проект разработки месторождения «гора Рудная». Вновь — открытый способ, широкая колея, простая и надежная доставка руды на Обогатительную фабрику...
21 мая начальник Проектного отдела В.Р.Бородулин информировал руководителей групп о чрезвычайном поручении: подготовить материалы для обоснования пуска комбината на одну треть мощности к началу 1940 года. Оборудование, рабочая сила, кубатура, тоннаж... При этом следовало ориентироваться на местные стройресурсы, предусмотреть необходимую инфраструктуру. Я дважды — не ошибся ли? — перечитал установленный срок готовности предварительных документов: к 22 часам 22 мая (!). Ну и темпы!
Наконец, 4 июля 1938 года на совещании, которое вел А.П.Завенягин, рассмотрен вопрос, занявший особое место в истории комбината, — о постройке в 1938-1939 годах первой очереди комбината (одна треть его мощности). Назовем пофамильно всех участников этого Большого Сбора: начальник комбината Завенягин, главный инженер Лубков, начальник Проектного отдела Бородулин, его заместитель Кочкин, начальник Планового отдела Перфилов, Журавский, Усов, Сиротин, Баскаев, Одоевский, Дубровский, Кулагин, Фаусек, Кузнецов, Басдубова, Жарковский, Томберг, Иорданский, Тарасов, Подкопаев, Горовец, Муравьев, Коробейников, Васин, Извеков, Михельман, Ткачев. Проектировщики, эксплуатационники...
Принятый протокол сохранил «руку» Завенягина: его «визу», правку. Согласитесь, документ уникальный. Вчитаемся в исторические, без преувеличения, строки: «исходить из нового проекта закладки угольной штольни; на г.Рудная организовать открытые работы, на руднике «Угольный ручей» начать проходку штольни одновременно с открытыми работами, учесть производство вскрыши в зимний период…».
Отдельной строкой вписано требование постройки рафинировочного завода в Норильске (то есть получение здесь конечного продукта — никеля). Какие же доводы приводятся в пользу такого мнения? Коксующийся, хорошего качества уголь есть, «перебор» рабочей силы — незначительный, строительная площадка — имеется, прецедент сооружения завода в северных условиях (Мончегорск) — налицо, потерь файнштейна (неизбежных при транспортировке «на материк») — нет... Норильчане придерживались категорической позиции: или местный рафинировочный завод, или реальная угроза всякой возможности переработки файнштейна в ближайшие годы — то есть комбинат будет работать вхолостую.
Но это не все. Предполагалось полностью построить РМЗ, ввести два турбогенератора и два котла ТЭЦ. Далее шли задания по обогащению руд, транспорту, водоснабжению, канализации отоплению, вентиляции. Программа, поражающая своей масштабностью, смелым подходом к решению необычных задач.
Впоследствии отдельные элементы прорисовывались более детально, причем непрестанно велся поиск путей, средств ускорения работ. Так, 1 октября, при обсуждении вопросов проектирования, разведки и эксплуатации рудных и угольных месторождений Норильска (совещание вел А.П.Завенягин) Проектному отделу поручалось в трехдневный срок представить сравнительные данные по двум вариантам вскрытия месторождения «Угольный ручей» (при годовой производительности 3 миллиона тонн руды — несколько большей, чем предлагалось СНОПом); геологам — срочно пробурить две (первоначальная наметка — три) глубокие скважины, для чего подобрать лучшие бурстанки и лучшие бригады, обеспечив среднесуточную проходку 12-15 метров (по предварительным планам — 8-10 метров); срочно приступить к бурению скважин с целью разведки чистых малозольных углей на горе Надежда; срочно начать работы для определения практических данных по бурению и взрыванию пустых пород и руды... Речь идет о детальном изучении и пробивке трасс рудовозных и отвальных путей, построении карьера, типе оборудования для экскавации. Все срочно, срочно, срочно.
Естественно, что проектирование на место привело к увеличению объема инженерно-геологических изысканий; возросли затраты на разведку запасов месторождений, проведение научно-исследовательских работ по местным стройматериалам, содержанию лаборатории стройматериалов и др.
Характерно, что норильчане, добиваясь ускорения проектных работ, берут на себя и часть фундаментальных исследований, особенно по обогащению. Так, в мае 1938 года была создана специальная группа под руководством С.К.Дубровского (главный инженер Управления эксплуатации), которая занялась вопросом максимального извлечения металла из окисленных руд, искала наиболее рациональные схемы обогащения всех местных никелевых руд.
Разумеется, научный поиск, проектирование велись не в одиночку. Кроме «Союзникельоловопроекта» (с которым сложились весьма конфликтные отношения) и уже упомянутого Гипрошахта, на Норильск работали, причем небезуспешно, Ленинградский горный институт, Цгинцветмет, Промтранспроект, Теплоэнергомонтаж, Центральный научно-исследовательский институт промышленных сооружений, Геологомаркшейдерский трест, Теплоэлектропроект, Фундаментстрой и ряд других организаций.
И все-таки, если говорить о проектировании, без норильского отдела путь от кульмана до стройплощадки оказался бы намного тернистее и дольше — несмотря на постоянную нехватку людей, работу, что называется, с колес, когда чертежи приходилось готовить по эскизным проектам, на конструктивные элементы, несмотря на спешку, порождавшую переделки, исправления и неувязки, вызванные плохой работой отдела ПОР (да мог ли н хорошо работать? — создан лишь в мае, кадрами не укомплектован, технического проекта нет!).
К октябрю 1938 года был готов новый титульный список, ориентирующий на плавку без обогащения (в связи с открытием богатых руд) и рафинирование полупродукта. Тогда же окончательно определился годовой план капитальных вложений (50 миллионов рублей), хотя — по объективным причинам — натуральные объемы либо отсутствовали, либо показывались весьма ориентировочно.
Теперь о транспорте.
Урок последней зимы, когда стройка практически замерла, поскольку не удалось наладить удовлетворительную переброску материалов, доставленных в Дудинку летом 1937 года, настоятельно диктовал необходимость завершить строительство железной дороги.
К сожалению, полностью освоить выделенные средства не удалось — уж очень интенсивным оказался грузопоток, с трудом обеспечивающий прожорливую стройку. Тем не менее даже сравнительно небольшая толика вложенных средств (39,5 процента от плановых 7123 тысяч рублей) возымела действие: за год достигнут более чем пятикратный (520,7 процента) рост железнодорожных перевозок — около 12,2 миллиона тонно-километров, О значении этого «скачка» можно судить по объему выполненных за четвертый квартал работ — примерно 36 из 52 миллионов рублей, или 70 процентов.
Во время восстановления дороги заключенные работали по-ударному, выполняя производственные нормы на 150 и более процентов, и администрация лагеря намеревалась (у меня нет полной уверенности, что таковое решение было принято, поскольку мог познакомиться только с проектом приказа; питаю надежду…) представить, к досрочному освобождению двух лучших машинистов В.Н.Белоусова и Ф.И.Окунева (впоследствии – мы встречаем их имена среди стахановцев военного времени), произвести перезачет рабочих дней 159 заключенным, премировать деньгами 109 человек, карманными часами — пятерых: машинистов В.Н.Ржанова, Т.Н.Сергеева, дорожных мастеров Н.В.Петрова, А.В.Машукова, шеф-повара Г.Н.Жеребенкова.
Реконструированная узкоколейка выдержала экзамен с честью: с 10 по 21 августа — испытательный срок — из Дудинки в Норильск перевезено 1010 вагонов. Дорога, которая до 8 августа считалась одним из наиболее отстающих участков строительства комбината, потому что держала на голодном пайке всю стройку, обрела вторую жизнь.
«Напарником» железнодорожников стал автомобильный и гужевой транспорт.
За год автоперевозки возросли на 180,7 процента. Шутка ли — 152356 тонн при среднем плече пробега, несколько превышающем два километра! Норильское автохозяйство 1938 года насчитывало 23 грузовика, их обслуживали 32 шофера и 14 ремонтников. Каждая машина в среднем отработала около 93 дней. Могла бы, наверное, и больше, но ведь специально построенный гараж — только один и лишь на два автомобиля. Потому не удивляет пережог горючего — почти на 40 процентов сверх нормы.
Хорошо отработал гужтранспорт. Если учесть, что в хозяйстве было 449 (!) лошадей, а количество отработанных коне-дней — 113424, то на каждую в среднем пришлось около 253 дней, или в два с половиной раза больше, чем на автомобиль. Лошадь почти в полтора раза обошла своего механического «коллегу» и по объему перевозок (485,5 и 335,5 тысячи тонно-километров соответственно).
Огорчительно, но в документах, которые я просматривал, не было сколько-нибудь подробных сведений о тракторном парке. Встретилась лишь цифра отработанных машино-часов — без малого 35 тысяч.
Вспомогательное и подсобное производство.
Строительство предприятий этой сферы — на втором месте по фактическим капитальным затратам (9,1 миллиона рублей, или на 16,9 процента сверх плана).
Проблема рассматривалась масштабно и комплексно.
11 марта на совещании, которое проводил заместитель начальника «Норильстроя» А.Е.Воронцов, слушался вопрос о месторождении гипса и методах его добычи. Решено: представить в проектно-сметное бюро технологический процесс обжига штукатурного гипса; лаборатории НИОС — провести необходимые исследования; ПСБ — запроектировать временный завод производительностью 50-100 тонн в сутки (до 10 тысяч тонн в год), здание 6-квартирного жилого дома и гаража — литые или из алебастровых блоков, алебастровый пол ВЭС-2, сделать заказ в Москву на проектирование большого алебастрового завода; отделению подсобных предприятий — немедленно приступить к добыче гипса... Все сроки, кроме проекта завода, — в пределах марта! Согласитесь, с размахом!
1 июня уточнены все «параметры» производства стеновых материалов. Прежде всего, основным (исходя из трехлетнего срока строительства комбината и шестилетнего — для города): кирпичу — с учетом строительства второго кирпзавода мощностью 10-12 миллионов штук кирпича ежегодно, керамзиту — до 15 тысяч кубометров в год, или 9 тысяч тонн (целесообразность строительства завода признана еще в начале мая), бетонитовым блокам заводского изготовления (годовая производительность — 1,5 тысячи тонн), а во-вторых, по цементу, штукатурному гипсу. Кроме того, намечены соотношения переработки руды и других материалов на Опытной обогатительной фабрике.
В апреле, июле принимаются меры по обеспечению лесом (о строительстве лесопильного завода с годовой производительностью 120 тысяч кубометров, заготовке 10 тысяч кубов деловой древесины лагпунктом «Лама», развернуто строительств бетонного завода на 5 тысяч кубометров в год. Как правило, планируется маневр имеющимися мощностями. При рассмотрении, например (уже с участием А.П.Завенягина), перспективы ООФ — имея в виду эксплуатацию БОФ — намечено вести дальнейшее проектирование и постройку опытной фабрики так, чтобы ее можно было бы использовать для дробления мергеля, известняка, гипса, размола клинкера, обогащения углей. Пуск кирпичного завода № 2 предполагал перевод малого завода на производство бетонитовых камней.
В связи с развитием подсобного производства разведочные работы на стройматериалы формируются, идут как лабораторные, так и практические наблюдения за поведением изделий при различных температурах.
Такова перспектива, обеспечивающая возможность существенно расширить капиталовложения в основное хозяйство комбината. Вместе с тем текущие нужды удовлетворялись благодаря уже созданной базе: действовали карьеры по добыче гравия, известняка, бутового камня, песке (хотя многие проекты, выполненные СНОПом, были пересмотрены, что отвлекло силы от проектирования главных объектов); выручала местная продукция — кирпич, пескогипсовые блоки, черепица, керамзит, пиловочные материалы, известь, гипсовый порошок; были частично налажены лесоразработки.
В физических объемах это выглядит так: бутовый камень — 37394 кубометра, гравий мытый — 4381 кубометр, известковый камень — 4350 кубометров, 857 тонн извести, 1122 тысячи штук строительного кирпича, 3921 тонне алебастра, гипсовый камень — 10413 кубометров, пескогипсовые блоки — 260 кубометров, 20691 кубометр леса и пиломатериалов, 4452 кубометра глины, 45511 кубометров горного песка. Попутно отметим, что производство кирпича по сравнению с 1937 годом возросло почти втрое (291,4 процента), извести — на 34,3 процента, заготовка круглого леса увеличилась на 21,5 процента (до 13,2 тысячи кубометров). Последнее обстоятельство тем более важно, поскольку с лесом дела складывались из рук вон: получили всего 40 тысяч кубометров (и не в нужном ассортименте) вместо заявленных 75 тысяч.
К вспомогательным производствам относилось строительство Опытной обогатительной фабрики (годовая переработка руды - 33 тысячи тонн, суточная - 200 тонн), спекательной фабрики, ВЭС-2 мощностью 3000 киловатт.
Стоимость ООФ — около 200 тысяч рублей; весной 1938 года начаты работы по котлованам. Проектом предусматривались все стадии процесса — от крупного дробления до склада концентратов: ежедневная продукция — 20 Тонн концентрата с кондиционным содержанием металлов.
Явно отставало от потребностей энергохозяйство стройки. Справедливости ради надо сказать, что за 1938 год было выработано почти 2,4 миллиона киловатт-часов электроэнергии — 186,5 процента к уровню предыдущего года, а при строительстве ВЭС-2 фактически освоено средств на 37 процентов больше плана (самый капиталоемкий объект года — 4,8 миллиона рублей!), достигнута высокая степень готовности: монтаж турбогенератора — 70 процентов, строительная часть и монтаж котлов — 97,7 процента. И, тем не менее, именно из-за отсутствия электроэнергии не удалось сдать в эксплуатацию лесопильный завод — единственный по-настоящему готовый объект года.
В 1938-м начинаются предпроектные проработки крупной электростанции. К примеру, 8 мая датированы две докладные записки (инженера-энергетика и архитектора), где рассматриваются общие технические характеристики турбоагрегатов в зависимости от ее расположения — вблизи или сравнительной удаленности (свыше трех километров) относительно промышленной площадки и поселка.
Менее месяца спустя, 4 июня, при рассмотрении объемов строительства первой очереди комбината группа вопросов по ТЭЦ (следовательно, остановились на варианте близлежащей станции) была выделена как самостоятельная. Предполагалось взять половинную кубатуру здания, распредустройство строить в полном объеме, подстанции — руководствуясь необходимостью. Принятая мощность — 19 тысяч киловатт. Специалистам поручалось проверить возможность «посадить» ТЭЦ у озере Долгого.
Как же в целом можно охарактеризовать ввод мощностей комбината? Отчетная цифра (фактическая стоимость) — почти 17 миллионов рублей. Но за этими данными стоят далеко не однозначные результаты: и ввода нет, и в то же время на финишную прямую вышли ООФ, кирпичный, гипсовый, пенобетонный и керамзитовый заводы, завод бетонитных камней, хотя здесь еще предстояло освоить от 15 до 27 процентов капиталовложений.
Руководство стройки самокритично отнеслась к этим результатам, Признав — в качестве основной причины создавшегося положения — отсутствие надлежащей целеустремленности при выполнении плана. (Заметим в скобках, что в сложившейся ситуации не приходилось рассчитывать на сколько-нибудь заметные сдвиги в строительстве основных цехов, рудников. Таковы и отчетные данные: 7,8 и 19 процентов соответственно).
Тем не менее документы свидетельствуют о постоянной озабоченности комбината состоянием дел на основном производстве, прежде всего горном, и в той мере, чтобы это способствовало сокращению пути до металла.
Так, вопрос в добыче руды из богатой линзы нашел свое решение уже в документе, определявшем пуск комбината на треть мощности (целесообразность открытых работ); в конце июня ставится задача подготовить к очистным работам Сотниковскую штольню на горе Рудной, приняв за первый горизонт вскрытую часть жильного месторождения; позднее — шел октябрь — А.П.Завенягнн поручает представить соображения по развертыванию добычи руды из этой штольни и дальнейшей проходке на сульфидную руду.
Изучаются возможности увеличить производительность угольной копи до 18-20 тысяч тонн в месяц с прицелом на перспективную добычу в 1939 и 1940 годах (120 и 170-200 тысяч тонн соответственно). По сути, имело место и предполагалось в дальнейшем удвоение угледобычи, поскольку результат 1938 года — 62,2 тысячи тонн — на 199 процентов выше достигнутого годом раньше (31,2 тысячи тонн).
Важным элементом производственной инфраструктуры должна была стать связь. Hа основе утвержденного 14 ноября 1938 года А.П.Завенягиным варианта предстояло предусмотреть в техническом проекте телефонную связь главного и дежурного диспетчера с исполнителями (через цеховые коммутаторы), оснащение РТС на 200 номеров для обслуживания промплощадки, организацию двух диспетчерских «полуколец», охватывающих основные подразделения. Руководителю горной группы К.Д.Васину поручили (совещание 23 ноября) при разработке проекта заложить диспетчеризацию рудников и шахт.
Часть средств освоена на объектах непроизводственного назначения.
Непреходящий интерес вызывает все, что связано с историей собственно города. Судя по документам, еще в мае 1937 года состоялось совещание в Главстройпрома, где обсуждался вопрос о проектировании жилья при Норильском комбинате. Представители Норильска высказали опасение, что территорий, отведенных для нормальных поселков, не хватит, предполагали затруднения в организации транспортных связей с производством; были сделаны и другие замечания. В свою очередь ленинградцы сослались на решение ГУЛАГа, которое освобождало их от дополнительных обязанностей. Поэтому «Норильстрою» предстояло самостоятельно проверить расчет населения, занятого на комбинате, изыскать необходимые площади для застройки и приступить к проектированию. Эскизный проект, планировку и основные положения технического проекта поселка (в увязке с проектом комбината) следовало представить в Наркомат не позднее 1 марта 1938 года.
Имеется любопытный документ, датированный 8 мая 1938 года, — докладная архитектора Д.А.Фаусека, где он пишет, что еще в декабре 1937-го обосновывал возможность теплофикационного обеспечения поселка, включая фабрику-кухню (100 миллионов калорий в час полезного тепла), причем эта потребность подсчитана ориентировочно на период полного развития поселка — 30 тысяч жителей (!) при условии удовлетворения каждого девятью квадратными метрами жилой площади.
Пока проектировщики «колдовали» у кульманов, кое-что апробировалось на практике: появились одно- и двухэтажные дома, бутовые и гипсовые.
Наконец, закончилось всестороннее изучение всех пяти площадок, которые претендовали на роль селитебной территории: северный склон горы Надежда в районе 107 километра железной дороги Дудинка-Норильск, долина ручья Медвежьго, северо-западный склон горы Двугорбой, восточный или южный склон горы Зуб (а также к северу от озера Тис-Кель), к северу от озера Долгого.
26 октября 1938 года на совещании, которое вел А.П.Завенягин (присутствовали В.П.Бусыгин, Л.П.Матанцев, А.Е.Шаройко, В.К.Журавский, К.И.Ярцев, Л.Н.Дампель, Б.И.Костромин, С.П.Дмитриев), было принято решение:
«1. Отвести северный берег озера Долгого под жилую застройку, куда и перенести дальнейшее строительство жилья.
2. Проектному отделу приступить к планировке жилстроительства вдоль северного берега в увязке с планировкой постоянного поселка... на территории от озера Долгого до Кирпзавода, рассматривая застройку северного берега, как 1-ю очередь постоянного поселка.
3. Тип застройки принять смешанный, т.е. деревянный и каменный, различной этажности, в зависимости от грунтов.
4. В том случае, если вышеуказанная площадка окажется недостаточной для размещения 30-40 тысяч жителей, попытаться вести планировку с учетом расширения соцгорода на восток от линии железной дороги Норильск-Валек и, если понадобится, на северо-запад вдоль берега озера Долгого и далее через реку Щучью на площадку у озера Тис-Кель...
7. Транспортной группе к 29.Х протрассировать автодорогу к площадке на северном берегу озера Долгого...
9. Жилстроительство строящегося в настоящее время поселка ограничить застройкой уже намеченных проездов. В дальнейшем этот поселок считать аварийным».
Остальные территории забраковали по различным причинам: возможна повышенная загазованность, неудобный рельеф местности, льдонасыщенность грунтов, отсутствие растительности («голая, безотрадная» местность). Некоторый шанс сохранялся у варианта горы Двугорбой, но та площадка в любом случае рассматривалась как резервная.
Согласитесь, волнительно читать только что процитированные страницы.
Что еще числилось в списке объектов соцкультбыта-38? Баня, прачечная, детский сад, клуб-кино, столовая, осваивали средства на школьные нужды. Примечательно, что фактические затраты по статьям на социально-культурное и жилищное строительство превысили плановые, причем сумма расходов на жилье (6726 тысяч рублей) занимает третье место среди других отчетных показателей, уступая только ассигнованиям для строительства вспомогательных и подсобных предприятий, развития транспорта и связи.
А складское хозяйство? Разве могла стройка обойтись без различного рода складов — вещевых, продуктовых, для хранения фуража, цемента материалов, оборудования (оно шло из Ярославля и Горловки, Выксы и Запорожья...), овощехранилищ? К слову, до второй половины года в Норильске закрытых помещений такого назначения не было вовсе.
Заметно росли капиталовложения в сельскохозяйственное производство (на 32,4 процента выше плановых). Площадки, подготовленные по совхозам для огородничества, полеводства и садоводства, составили 28 гектаров; появились первые парники, урожай свежих овощей превысил 34 тонны,
Используются местные возможности по заготовке фуража: собрали 13 тонн зеленого овса, 24,2 тонны сена, 75 тонн веточного корма, заложено 10,5 тонны силоса. Оприходовали потомство — 186 поросят и 27 телят; продукция молочных ферм — более 143 тонн. По мнению руководства комбината, Норильску нашлось бы достойное место на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке 1939 года.
И еще. Не забудем о вылове местной рыбы (до ста тонн на Ламе), выпечке почти четырех тысяч тонн хлеба...
Подведем теперь общий итог. До годового плана по титулу не дотянули всего 8 процентов (освоено 46 из 50 миллионов рублей). Однако, сделав почти на 6 миллионов рублей работ, ранее не предусмотренных, удалось добиться перевыполнения плана (почти 52 миллиона рублей, или 103,8 процента). Все дополнительные затраты были признаны необходимыми и включены в титульный список.
Конечный результат не может не вызвать уважения даже у искушенного читателя. Вдумайтесь еще раз: изматывающий дефицит строительных и других материалов, оборудования (прежде всего — потребности железной дороги, нехватка балок, толя, рубероида, полосового и листового металла, сантехники...), постоянная нужда в изготовлении на место то одной, то другой «детали», вечные поиски запчастей для автотракторного парка, почти повсеместно ручной труд.
Техника могла выручить лишь в крайнем случае, поскольку перечень агрегатов, машин и механизмов, которыми располагала стройка, более чем скромен: 47 единиц, из них 15 (треть!) кранов-укосин, 12 паровых котлов, два экскаватора, две камнедробилки, один передвижной паровой кран, один скрепер... Коэффициент их использования «плясал» в пределах 10-40 процентов. Исключение составляли паровые котлы, у которых этот показатель приближался к 80 процентам. Предполагалось организовать специальную прокатную базу, но фактически все поступало непосредственно на строительные участки.
Были и другие трудности, которые если не прямо, то косвенно отражались на судьбе стройки. Так, реальные сметы значительно превышали ассигнования по титулу: кто мог тогда авторитетно судить о сюрпризах Заполярья! Нормы на удорожание поспели лишь к началу 1939 года. Ряд объектов (водопровод из Озера Долгого и другие) вообще не имели проектов и смет.
Теперь о кадрах стройки. Годовая среднесписочная потребность в рабочих составляла примерно 8,3 тысячи человек. Фактически она достигла почти 9,6 тысячи, причем в четвертом квартале — 12440 человек, что вызвано перераспределением основных работ на два последние квартала года. Вновь прибывшие в большинстве не имели нужной квалификации, обучение производилось на ходу, в процессе строительства. Список особо дефицитных профессий включал плотников, бетонщиков, арматурщиков, подрывников, бурильщиков на перфораторе, крепильщиков, электросварщиков, котельщиков... Не хватало мастеров, прорабов, десятников.
Норильский контингент... Среднесписочный состав вольнонаемных — 1072, из них на строительных и монтажных работах — 109, в подсобном и вспомогательном производстве — 128, на транспорте — 39, медико-санитарное обслуживание — 41, культурно-воспитательный отдел (КВО) — 8. Среднесписочный состав заключенных —8180 (на начало года — 7927, на конец года — 11560), из них 2499 работали в строительстве, 3450 — в подсобном и вспомогательном производстве, включая 1428 — на транспорте; 142 — в медсанслужбе, 113 — в культурно-воспитательном отделе. Среди ИТР соотношение было почти ,4:1 «в пользу» заключенных (198 и 55 человек соответственно).
Улучшению дел на стройке способствовали введение индивидуальной сдельщины, прогрессивно-премиальной системы (с 1 августа), закрепление рабсилы за определенными объектами (подготовка кадров еще не налажена: обучено лишь 83 человека).
Показательны возможности развертывания трудового соревнования и стахановского движения: так, декабрьский месячник стахановских методов труда дал рекордную выработку — 7 миллионов рублей по чистому строительству.
Скрупулезно собраны документы по стахановскому декаднику (16-25 июня), который проводился по инициативе ударников стройки в связи с выборами в Верховный Совет РСФСР. Своим приказом № 271 от 13 июня 1938 года А.П.Завенягин поручил начальнику планового отдела И.М.Перфилову обеспечить производственные объекты десятидневными планами работ, а начальники производственно-строительных объектов должны были составить графики (ежедневная разбивка заданий), не позднее 14 июня совместно с воспитателями проработать их на производственных совещаниях, выдать приказ-наряды. Оговорена сумма премиального фонда (три тысячи рублей), задачи КВО: развернуть трудовое соревнование, производственно-массовую работу, выпустить печатные сводки о ходе и результатах декадника.
Декадником руководил штаб в составе заместителя начальника Норильлага Алексеенко (председатель), начальника эксплуатации Дубровского, инженера-гидрогеолога Репиной, начальника геолого-разведочного отдела Воронцова, начальника угольной штольни Хромченко. План его работы (представлен Завенягину 15 июня) включал дежурства членов штаба, проверку наличия планов-графиков, приказ-нарядов, выпуск двух радиоперекличек ударников-рекордистов, пяти печатных производственных сводок, отчеты отдельных руководителей (Жилстрой, отдел подсобных предприятий, Желдорстрой, гужтренспорт, отдел общего снабжения, ВЭС-2, Земдорстрой, цех временных сооружений и другие). Среди упомянутых фамилий известные норильчанам — Зарапетян, Ершов, Рознатовский, Савва... В ряде подразделений намечалось проверить ход внедрения стахановских приемов труда; Баскаеву и Анисимову предстояло отчитаться о ходе выполнения плана, соревнования и организующей роли ИТР. Заключительное заседание штаба было назначено на 26 июня.
21 июня состоялось совещание бригадиров, воспитательного состава. Алексеенко предложил обсудить, как организована работа, почему некоторые бригады срывают задания, просил высказаться о зарплате, медицинском обслуживании, фактах саботажа. Выступая, бригадиры Кузнецов, Конищев, Агиров, Биниашвили, Отмутский, воспитатель Сандаров, прораб Венецкий в основном говорили о том, что мешает нормальной работе (неразбериха с нарядами, расстановкой, снабжением материалами, несвоевременная выдача зарплаты). Главный инженер строительства Бусыгин и заместитель начальника Норильлага Алексеенко обещали устранит недостатки и призвали бригадиров выполнить все, намеченное декадником.
А вот как выглядит итоговая сводка: из десяти подразделений плановые задания выполнили лишь три (геологоразведка, ВЭС-2, Земдорстрой); эксплуатационные предприятия выполнили плановые задания почти по всем показателям; среди отстающих оказались железная дорога, автотракторный парк и строители железнодорожной ветки на карьере.
Число работников, выполнивших нормы более чем на 200 процентов, — 28 (из них десять заняты на механическом бурении; в этом списке есть женщина — И.Е.Кондакова; двое — строгаль и фрезеровщик И.Д.Куцев, работавший на трех станках при максимальной нагрузке, и заготовщик бута И.Ф.Никитин — достигли 303 процентов выработки норм); превысивших рубеж 150 процентов — 132. В рапорте, например, начальника кирпичного завода № 1 Ерусалимского и инспектора КВЧ Щеблыкина говорилось, что благодаря декаднику перевыполнена месячная программа, изготовлено 90050 штук кирпича, себестоимость продукции впервые доведена до плановой.
...Так складывался год, обозначивший начало перелома в строительстве комбината. Надеюсь, статистический «ряд» не утомил: уж сколько было примеров, когда цифра оказывает не менее сильное воздействие на ум и сердце, чем иные свидетельства. Что касается меня, то листая пожелтевшие страницы архивных дел и чувствуя неизъяснимую притягательную силу исторического факта, хотел бы втянуть в его «поле» и вас, уважаемые читатели.
М.Важнов,
кандидат исторических наук
«Заполярная правда», № 79-80 (9580-9581), 26-27.04.88.