Листая страницы прошлого
НА ВСТРЕЧУ с Вассой Ивановной я шел с большим волнением. Предстоял разговор с человеком нелегкой судьбы— женой бывшего редактора черногорской городской газеты «Шахтер» Бронислава Александровича Ковалевского, репрессированного в 1938 году и по смертно реабилитированного в 1955. Передо мной стояла задача: рассказать об этом не-обыкновенном человеке-коммунисте.
И вот беседуем с Вассой Ивановной.
— Он сам был коммунистом и сыном поляка социал-демократа Александра Мартыновича Ковалевского, сосланного в Сибирь, в село Курагнно,— говорит Васса Ивановна.— Так что его партийная убежденность, можно сказать, наследственная.
Читаю в книге П. Мешалкина «Единомышленники», изданной Красноярским издательством в 1974 году: «Тесное общение И. П. Пломинского, А. П.Чакальского, А М Ковалевского с Лениным и его соратниками было для них школой политического воспитания...» (стр. 95). И еще: «Остался в Сибири после отбытия трехлетней ссылки и другой польский рабочий —А. М Ковалевский, с которым В И. Ленин встречался в Минусинске и Шушенском. Г. М. Кржижановский помог ему устроиться на железной дороге. В годы гражданской войны А М. Ковалевский боролся с колчаковцами, был членом Иннокентьевского ревкома. Умер в 1922 году Его внуки и правнуки живут ныне в городе Черногорске...» (стр. 99).
Сохранилась справка, выданная матери Бронислава Александровича Ковалевской Стефаньее Матвеевне в 1940 году, из которой видно, что она была политкаторжанкой, членом компартии, персональной пенсионеркой. Стефания Матвеевна знала Надежду Константиновну Крупскую с которой встречалась в ссылке.
В газете «Черногорский рабочий» от 16 июня 1981 года опубликованы воспоминания Андрея Нефедовича Яковлева, который был зачислен в штат редакции газеты «Шахтер» литературным сотрудником в 1932 году, а в 1937 году стал редактором. Работа в газете, пишет он, приравнивалась тогда к трудовому фронту. Читая старенькую книгу приказов того времени, хорошо видишь положение дел. Каждый случай нарушения трудовой дисциплины рассматривался как дезертирство. За хорошую же работу наиболее отличившихся премировали отрезами мануфактуры, майками.
В первые годы существования газеты не было своей типографии. Печатать приходилось в Минусинске. Утром редактор брал набор, в морозы заворачивался в тулуп потеплее и ехал в Минусинск, а к вечеру возвращался домой.
Редакция газеты помещалась в небольшом деревянном ломе, где во второй половине была квартира редактора.
Андрей Нефедович вспоминал, как он обрабатывал первое рабкоровское письмо. Оно было написано неплохо. По он решил, что все же нужно его переделать, И переделал. Бронислав Александрович рассердился:
— Да ведь автор не узнает своего письма! —_но потом вспомнил, что литсотрудник еще совсем «зеленый», и добавил уже мягче: — Чувствуется, что ты знаешь, о чем пишешь. Только давай договоримся: к учебе относился серьезно. Ведь наша работа не легче и не проще шахтерской Как в забое шахтер не имеет права на ошибку так и у нас
Бронислав Александрович был очень требователен и к себе, и к окружающим, справедлив.
— Васса Ивановна, а как Бронислав Александрович стал журналистом?
— О, еще с комсомола была у него страсть писать. А потом он учился р Московском коммунистическом институте журналистики. Работа эта ему очень нравилась.
ОНА принесла папку с документами—самым дорогим, что осталось от тех далеких времен. Читаю: «Справка дана Ковалевскому Б А. в том. что с 1 сентября 1932 года по 10 марта 1936 года он работал редактором черногорской газеты «Шахтер». За время работы отпусками не пользовался. Уволен в связи с отзывом в распоряжение Хакасского обкома ВКП(б). Подпись: секретарь Черногорского горкома ВКП(б) Гусев». А вот фотография, на которой Бронислав Александрович снят с членами бюро Абаканского райкома ВЛКСМ.
И дата: февраль 1927 года. Другой документ. Он прислан Б. А. Ковалевскому из отдела кадров ТАСС: «Согласны ли Вы перейти освобожденным корреспондентом ТАСС по Хакасии? Если согласны, то от Вас нужна автобиография, партийная характеристика, личный листок по учету кадров. Для освобожденного корреспондента ТАСС союзного значения устанавливается зарплата 600—700 рублей основного оклада, не считая публикаций. Зам. зав. отдела кадров ТАСС Иевлев. 17 мая 1937 года».
Из документов видно, что Бронислав Александрович с марта 1936 года и до самого ареста в 1938 году работал заместителем редактора газеты «Советская Хакасия». Отличали его большая работоспособность, воля и ответственность за любое порученное дело. Об этом рассказывают сохранившиеся характеристика и другие документы.
Так и не успел Бронислав Александрович поработать в ТАСС, хотя и очень хотел. В начале 1938 года он был арестован прямо на улице. Дело его в Абакане вел следователь НКВД Мурзаев. Об этом родные узнали, когда получили первую весточку уже с Колымы в 1940 году. В письме сообщал, что следователь Мурзаев при помощи пыток и ложных свидетельских показаний добивался признания в том, чтобы он, его подследственный, признал себя польским шпионом. Писал о жестокости и угрозах. Ему говорили, если не признает себя шпионом, то жену арестуют, а детей отправят в детдом.
— Получила я это письмо из Красноярска,— вспоминает Васса Ивановна.— Бронислав Александрович сумел передать его каким-то добрым человеком, вылетающим из Магадана в Красноярск. Везти это письмо было очень опасно. Муж предупреждал, чтобы письмо я сразу сожгла. Если его обнаружат, это плохо кончится и для пего, меня, а также для того человекаа, который его привез. И я эту весточку сожгла. А всего поучила через людей четыре письма. Он писал, что находится на руднике Бутыгучак. Это в 70 километрах от Магадана. Вместе с ним в лагере тысячи людей: профессора, научные работники, крупные военачальники и политработники. все они такие же «преступники», как он. Печально сообщал, что нет гарантии остаться в живых. Работая на руднике, отморозил ноги. Поэтому перевели работать в баню.
Долгие годы Васса Ивановна жила в ожидании ареста. Целых пятнадцать лет о судьбе Бронислава Александровича ничего не знала.
— Скажите, когда Вам сообщили о смерти Бронислава Александровича?
— О смерти?.. Это мягко сказано. Его просто замучили. Муж был крепким и здоровым человеком, и что с ним сделали за четыре года... А узнала вот как... Я написала письмо на имя Маленкова в январе 1955 года и получила такой ответ,— она кладет передо мной листок пожелтевшей бумаги. Читаю: «Гр-ке Ковалевской Вассе Ивановне. Па Ваше заявление, поданное в адрес т. Маленкова 19 января 1955 года, сообщаю, что Ваш муж Ковалевский Бронислав Александрович по постановлению Особого Совещания при НКВД СССР от 8 июня 1938 года был заключен в исправительно-трудовой лагерь сроком на 10 лет. Отбывая наказание, Ковалевский Б. А. умер 9 июня 1940 года. 23 сентября 1955 года дело Ковалевского Б. А. рассмотрено Военным трибуналом ЗапСибВо в порядке надзора. Дело в уголовном порядке прекращено. И Ковалевский Бронислав Александрович, 1904 года рождения, полностью реабилитирован».
Из этого документа видно, что заключен, по не осужден.
— Васса Ивановна, как Вы жили все те годы?
— Работала. Почти тридцать лет в .школе, учительницей начальных классов.
Не стала больше ничего рассказывать о себе эта 86-летняя женщина, сохранившая прекрасную память, живой интерес ко всему происходящему, доброе сердце и большую веру в наше светлое будущее.
В газете «Советская Россия» было напечатано, что Магаданский обком партии и облисполком приняли решение о сооружении в Магадане памятника всем незаконно репрессированным в 30—40-е годы. Это будет памятник .и Ковалевскому Брониславу Александровичу.
В. СЕННИКОВ.
г. Черногорск.
Советская Хакасия 21 июня 1988