ИЗ ИСТОРИИ ГАЗЕТ
ПРИВЫКНУТЬ можно ко всему. И, кажется, мы начинаем привыкать к свидетельствам и документам о сталинских репрессиях, о беззакониях, творившихся в тени закона. Однако больше знаем о пострадавших в эшелонах власти, о людях, бывших на виду у всей страны. И меньше — о десятках миллионов «винтиков», трагические судьбы которых слились в один конгломерат страданий.
Листаю пожелтевшую подшивку «Красноярского рабочего» за октябрь 1937 года. Все номера заполнены материалами о приближающейся двадцатой годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, о предстоящих выборах в Верховный Совет СССР. Победные рапорты, высокие обязательства, выступления рабочих и колхозников. И в каждом номере — хвала Великому и Мудрому Отцу народов, дорогому товарищу Сталину. Казалось, поутихли страсти, еще недавно сотрясавшие страну, — в феврале закончился процесс «троцкистского центра». Еще грядет второй виток — процесс «правотроцкистского блока», и «гнев народа» еще не выплеснулся на страницы прессы: Казалось, наступила тишь и благодать.
Но вот мое внимание привлек малозаметный материал под рубрикой «Из последней почты», опубликованный 23 октября. Его я прочитал с особым интересом, поскольку речь в нем шла о «Красноярском .комсомольце», в котором я работал литсотрудником уже в пятидесятые годы. Пусть извинит меня сегодняшний читатель за пространную цитату, но в ней вся суть. Итак:
«В передовой статье газеты «Красноярский комсомолец» за 20 октября с. г допущен ряд контрреволюционных выпадов против партии и советского народа Статья эта, как и многие другие, изобилует массой заумных фраз, вносящих путаницу в толкование величайшего документа эпохи — Сталинской Конституции. Кроме того, газета исказила существо и великое значение Октябрьской социалистической революции и пытается клеветнически опорочить роль рабочего класса и коммунистической партии. Газета пишет, что «Для великого советского народа создано все... Выбирай любой путь...» (?!)
Это ли не клевета на советский народ, который под руководством коммунистической партии сам создал себе все Со ветский народ давно избрал себе единственный правильный путь к коммунизму, путь, по которому победоносно идет и развивается наша страна.
Совершенно непонятно, о каком еще пути мечтают клеветники, засевшие в редакции «Красноярского комсомольца»? Heвольно возникает вопрос — кто же редактирует эту газету?
Редактирует ее Губанов, работавший бок о бок в течение двух лет с вражеским гаденышем Большаковым. Можно ли Губанову доверять газету?».
Бред? Безусловно! Но бред целенаправленный и. более того, санкционированный выше. И комсомольцы выступили с покаянием. Ибо промедление было смерти подобно.
Через четыре дня — 24 октября — читаем на страницах «молодежки», подписанной уже Платоновым:
«Бюро крайкома ВЛКСМ считает совершенно правильным обзор «Контрреволюционная стряпня в газете «Красноярский комсомолец». Контрреволюционные выпады, на которые указывает «Красноярский рабочий», появились в краевой комсомольской газете в результате враждебной линии, занятой отдельными работниками газеты. Редактор газеты Губанов и врид ответственного секретаря Драчев неоднократно протаскивали в газету различного рода «ошибки» и недопустимо опорачивали отдельных работников, выдвинутых на руководящую работу...
За эти враждебные вылазки бюро крайкома сняло Губанова с работы редактора и Драчева — с работы врид ответственного секретаря редакции газеты Вопрос о их партийности и комсомольской принадлежности передан на рассмотрение первичных организаций.
Крайком комсомола и сектор печати крайкома партии отбирают группу работников для укрепления газеты «Красноярский комсомолец».
С тех пор прошло полвека, и о судьбе редакционных «контрреволюционеров» узнаешь вряд ли Уж слишком незначительными были их фигуры на фоне репрессированных полководцев и ученых, партийных и хозяйственных деятелей ленинской закалки. С уверенностью можно утверждать одно: выговором «с занесением» дело не ограничилось. Тогда давали сроки и за рассказанные анекдоты...
О репрессивном аппарате сталинских времен, о методах его «работы» теперь известно многое. По масштабам преступлений, по размаху средневековые инквизиторы выглядят приготовишками в сравнении с подручными «отца народов», возведшими ложь, клевету, предательство в ранг государственной политики.
И еще один характерный документ был опубликован в том же «Красноярском комсомольце» в начале октября тридцать седьмого — речь начальника управления НКВД по Ленинградской области Л. М Заковского. В редакционном примечании уточнялось: «Печатается по живой сокращенной стенограмме». О том, что было в полной стенограмме, можно догадаться.
О чем же поведал ленинградской молодежи комиссар безопасности первого ранга?
«Недели три назад у нас в городе погасло электричество, прекратилась подача электроэнергии на некоторые заводы Лишены были энергии и остановились решающие заводы, а заводы пивоваренные, заводы делавшие бисквиты и конфеты продолжали работать. Затем обнаружилось, что в обводном канале, имеющем большое хозяйственное значение, не хватает воды. Было ясно, что здесь действует вражеская рука. Арестованный ныне директор Ленэнерго Антюхин признался, что он является членом ленинградской организации правых, был связан с правыми, в частности, с Рыковым в Москве и по его заданию вредил...
Банда правых крепко окопалась в энергетическом хозяйстве Ленинграда. Банда эта была нами разгромлена. Расследование показало, что к управлению электростанциями города сумели пробраться шпионы фашистских государств.
Среди подсудимых был некто Мандельбаум. Он был дежурным инженером, в руках которого во время дежурства находилось все энергетическое хозяйство Ленинграда Мандельбаум получил задание: в ответ на разгром контрреволюционной организации вывести из строя все хозяйство. Для этого он задумал испортить на одной электростанции автоматический. выключатель. Он был арестован, прежде чем успел это сделать, и из этой большой диверсии, организованной по заданию Гестапо, ничего не вышло. Агент фашизма заплатил за эту дерзость головой...».
Доклад по сокращенной стенограмме занял в газете целую страницу. Поэтому отдельные примеры даю лишь в изложении.
Отец (троцкист, конечно) оговаривает сына-комсомольца в пособничестве подготовке убийства Кирова.
В комсомоле Ленинграда арестовано «несколько фашистов». Один из них признался в своих вредительских акциях в системе Осоавиахима в связи с врагом. Рассказ об этом эпизоде начальник управления НКВД закончил так:
«При встрече с Вайшля, бывшим тогда секретарем Ленинградского обкома и горкома ВЛКСМ, я ему сказал, что Авербух арестован. И только тогда Вайшля спросил: «А что вам говорит Авербух?». Я ответил, что пока он мне ничего не говорит, но я много могу сказать ему и после этого он мне тоже много расскажет».
О дальнейшей судьбе бывшего комсомольского секретаря докладчик умолчал.
В гидрологическом институте недремлющие органы раскрыли контрреволюционную группу молодежи. А некто Маринушкин признался, что запутал дело коммунистического воспитания молодежи в Карелии и развалил пятьсот (!) первичных комсомольских организаций. Один из методов, которым пользовался вражеский агент — комплектование кружков политучебы из комсомольцев разных уровней развития. Грамотным в таких кружках было неинтересно, а малограмотным — непонятно. Маринушкин признался, что таким путем в Петрозаводске он разложил одиннадцать кружков...
Заканчивая выступление, Заковский многозначительно напомнил: враг многолик и коварен, он рядом с вами. Будьте бдительны!
Брошенное семя недоверия попало в подготовленную репрессиями почву, незамедлительно дав всходы. Одним из «колосков», я думаю, и стало анонимное письмо о «Красноярском комсомольце».
А «неполноценный урожай» пришелся на весну тридцать восьмого, когда стра¬на клеймила очередную партию «врагов народа», и прокурор Вышинский взахлеб и чуть не матом поносил с трибуны Верховного суда Бухарина и Рыкова.
Прошло полвека, и очевидцы тех событий вспоминают тридцатые годы как кошмарный сон. Да были трудовые победы и энтузиазм, Россия лапотная превращалась в страну индустриальную, к далеким и сияющим вершинам шли без оглядки и без критики. «Лес рубят — щепки летят». — сказал товарищ Сталин. И штабеля из щепок-судеб росли вплоть до его кончины...
В моей семье никто не пострадал. Но четко помню, как сосед — геолог Вадим Федорович на всякий случай приготовил чемоданчик со сменой нижнего белья и сухарями. Его не взяли. А взяли брата Валериана, имевшего какую-то ответственную должность. Домой брат не вернулся.
Для пацанов все это проходило стороной, а если и касалось непосредственно, то их реакция была неоднозначной. Ведь «сталинские внучата» тоже осуждали «врагов народа»...
Я с удовольствием читаю «Красноярский комсомолец» дней нынешних. За годы перестройки он сильно вырос и по форме, и по содержанию, став популярным не только среди молодежи. Хочется пожелать, чтобы, поднимая острые и злободневные вопросы, газета иногда заглядывала бы и в прошлые десятилетия.
И. ЛЯПУНОВ.
Красноярский комсомолец 16.02.1989