Сегодня исполняется 100 лет со дня рождения Василия Григорьевича Яковенко, предводителя северо-канских партизан, наркома земледелия в правительстве В.И.Ленина.
Воспоминаниями о В.Г.Яковенко делятся его жена, ординарец, племянница.
Василия Григорьевича Яковенко я знал
еще до того, как он стал руководителем партизан.
Мы жили в Тасеево на одной с ним улице —
Зареченской. Он был высокого, гвардейского роста,
широк в плечах, стройный. Ходил немного
вразвалку. В летнее время носил гимнастерку,
картуз, простого покроя брюки, сапоги. В зимнее
время в большие холода надевал доху, утепленные
сапоги, папаху. Говорил немного нараспев. Не
курил, водку не пил, не сквернословил.
В ходе партизанской войны я постоянно находился вблизи Василия Григорьевича, так как был ординарцем Военно-революционного штаба, а затем Армейского Совета Северо-Канского фронта. Природный ум и смекалка, боевой опыт первой мировой войны помогали ему малыми силами побеждать хорошо вооруженные колчаковские полки, белогвардейских полковников. Оборона Тасеево зимой 1919 года, знаменитый Кайтымский бой, дальнейшее освобождение севера Канского уезда от колчаковцев показали тактическую грамотность В.Г.Яковенко, его умение пользоваться приемами партизанской войны.
Победить сильного врага, вооруженного пушками и пулеметами, имея в своем распоряжении только винтовки и охотничьи ружья, можно только дисциплинированной, стойкой армии. А дисциплина у партизан была сознательная. Она строилась на товарищеском отношении между командирами и рядовыми партизанами. И тон таким отношениям задавал Василий Григорьевич. К крестьянам он всегда относился с вниманием и уважением.
Но к врагам, злостным хулиганам, агентам противника он был беспощаден. Белогвардейское командование не раз направляло к партизанам своих агентов под видом перебежчиков. Перед ними ставилась задача убить или отравить В.Г.Яковенко, Ф.А.Астафьева и других партизанских командиров. Благодаря бдительности партизан диверсантов разоблачали и предавали суду военного трибунала. Повседневно Василию Григорьевичу приходилось заниматься укреплением дисциплины, бороться с разгильдяями, пьяницами, хулиганами. И если требовала обстановка, с ними расправлялись сурово.
Армейский Совет и его председатель В.Г.Яковенко не только руководили военными действиями. На территории, занятой партизанами, надо было создавать органы гражданской власти, руководить хозяйством, организовать медицинскую помощь населению, утвердить цены на продукты питания и товары первой необходимости и решать многие другие вопросы, которые ставила жизнь, Василий Григорьевич и его помощники справлялись со всеми этими делами
Особенно чутко и внимательно он относился к трудящимся крестьянам. Если они в чем-то ошибались, то он стремился разъяснить им их ошибки, вывести на путь истинный, Василий Григорьевич тонко чувствовал, когда человек ошибался, а когда сознательно занимал враждебную Советской власти позицию. И в зависимости от этого принимал решение.
Авторитет, завоеванный В.Г.Яковенко в борьбе с колчаковцами, сохранился и в последующие годы, когда он был председателем Канского уездного исполкома и наркомом земледелия. Я учился в военной школе имени ВЦИК в Москве и в выходные ходил в гости к Василию Григорьевичу. Хоть он занимал высокое положение, но оставался таким же простым, доступным, как и в Тасеево. Он постоянно интересовался новостями из Сибири, расспрашивал о моих успехах в учебе. Таким он и остался в моей памяти.
Г. ПЛЕХАНОВ,
ординарец партизанского штаба,
член КПСС с 1919 года
Знаю я Василия Григорьевича с 1917 года,
когда он вернулся в родное Тасеево с фронта
империалистической войны. Из его рассказов я
знала, что детство у него было тяжелым: в 9 лет
остался сиротой, пошел батрачить к зажиточным
тасеевским крестьянам. Учиться ему не пришлось,
но ранняя нужда и общение с политическими
ссыльными развили в нем любознательность и
самостоятельность мышления.
В 1910 году он был призван в армию, служил 4 года в инженерных частях. Затем три года был на фронте унтер-офицером, вернулся в 1917 году домой с тремя Георгиями. Его знакомство с большевиками в армии и особенно на фронте, революционные события семнадцатого года окончательно сформировали его мировоззрение и цели жизни.
Вернувшись с фронта, Василий Григорьевич вступил в ряды большевистской партии. Земляки избрали его председателем Тасеевского волисполкома. Время шло огневое. После белочешско-белогвардейского мятежа В.Г.Яковенко скрывается. В конце декабря 1918 года он с группой товарищей организует восстание против колчаковцев в Тасеево и развертывает партизанскую войну.
Летом 1919 года под нажимом крупных сил карателей партизаны уходят в тайгу и с ними большинство населения. Ушла с партизанами и я. Но вскоре моего дядю Ивана Яковлевича Пастернака и меня Василий Григорьевич направил с заданием в Тасеево, где хозяйничали колчаковцы. Он предполагал, что они нас не тронут. Но не успели мы вернуться в село, как были арестованы колчаковцами. Дядю моего расстреляли, а меня, как невесту Яковенко, заточили в каталажку. Начались допросы, угрозы, издевательства и т.д.
В 1920 году я стала женой В.Г.Яковенко, который в то время был председателем Канского ревкома. В Канске мы жили коммуной. В одной с нами квартире проживали бывшие партизаны, которые теперь работали вместе с бывшим председателем Армейского Совета. Я в то время выполняла скромную роль общей хозяйки. Василий Григорьевич с работы возвращался поздно, но, несмотря на это, любил вечерами поговорить со своими боевыми товарищами, поддержать в них бодрость духа (ведь время было тяжелое), внушить уверенность в лучшее будущее.
Из Канска Василий Григорьевич был Переведен в Красноярск. Но жить там пришлось всего несколько дней, даже квартиру получить не успели, так как В.Г.Яковенко был вызван в Москву Лениным.
В январе 1922 года Василии Григорьевич был назначен наркомом земледелия. Первое время мы жили в гостинице “Метрополь”, занимали одну комнату. После получили квартиру из 3-х комнат по улице Грановского, дом 3, квартира 59._Но В.Г.Яковенко считал, что занимать три комнаты при нехватке жилплощади стыдно, и он сдал одну комнату, куда была вселена целая семья.
Василий Григорьевич был человеком исключительной скромности. Одевался очень просто, Уже в Москве любил носить длинную серую шинель и шапку-буденовку. Когда он работал в приемной М.И.Калинина, посетители приходили прямо к нам на квартиру рано утром. В. Г.Яковенко приветливо встречал крестьян. Прежде всего, угощал завтраком (“Приехал издалека, устал, проголодался”), а потом вел деловые разговоры. Простота в обращении с крестьянами, понимание их нужд, справедливое решение их просьб способствовали росту его авторитета,
Очень много времени и сил отдавал работе. Но, несмотря на загруженность, находил время для самообразования. Любил читать, а попав в Москву, стал читать еще больше. Любил он театры и музеи, дружил и много беседовал с писателями. В одной квартире с нами жил писатель И.М.Касаткин. Знакомые Касаткина были и нашими хорошими знакомыми. К нам часто заходили писатели Новиков-Прибой, Подъячев и другие. Василий Григорьевич им много рассказывал о Сибири, об охоте и партизанской борьбе. Рассказывал он живо и красочно, со многими бытовыми подробностями. Писатели любили его слушать.
Родившись в Сибири, он оставался сибиряком и в Москве. Родные места тянули его к себе. Не случайно отпуск он проводил в Сибири. Василий Григорьевич очень любил охоту и метко стрелял. В.Г.Яковенко никогда не кичился своим положением. Многие сибиряки, приезжая в Москву, останавливались у нас. Он всех принимал радушно, всем находил теплые слова и приветы.
В заключение хочу сказать, что Василий Григорьевич был не только человеком долга, но и простым, отзывчивым в семейной жизни. Я храню о нем самые светлые воспоминания.
М.МУЛЛОВА (ЯКОВЕНКО)
Мой отец Семен Григорьевич Яковенко был родным братом В.Г.Яковенко. Как и Василий Григорьевич, он жил в Тасеево, участвовал в партизанском движении. После окончания гражданской войны наша семья переехала в Денисовку. Там отец работал в ТОЗе и в коммуне.
Приезжая в отпуск из Москвы, Василий Григорьвич останавливался у нас в Денисовке. Я была маленькой девочкой, многого не помню, остались в памяти отдельные картинки. Братья увлекались охотой. Как сейчас вижу, как Baсилий Григорьевич и отец возвращаются с охоты. Оба рослые, в болотных сапогах, в толстовках. К поясу приторочены убитые глухари.
А вот события 1937 года помню хорошо, мне было12 лет. Отец работал тогда председателем колхоза имени XVII партсъезда в Денисовке. Весной его, директора МТС Быстрова, Климова, Малышева и еще нескольких человек вызвали на слет в Красноярск и там 29 марта 1937 года арестовали. Мы дома ничего не знали, напрасно ожидали отца.
В октябре 1937 года в два часа ночи к нам домой постучали. Вошли два милиционера и женщина в гражданском, приказали:
— Собирайтесь! Вещей с собой не брать!
На улице стояли две автомашины, в одну посадили родителей, в другую — детей. Поднялся шум, крики, детский плач. Повезли нас в город.
В Канске детей поместили в детский городок (сейчас здесь кулинарное училище), взрослых — в тюрьму. В нашей семье было трое детей. Старший Ваня в это время служил в армии, позже он погиб на Халхин-Голе. Средний брат Вася находился со мной, но поскольку он заявил, что ему 16 лет, его отправили в тюрьму. Как мне потом говорили, там он заболел дизентерией и умер. Я с другими детьми некоторое время жила я детприемнике в Канске.
Примерно через месяц увезли в Кунгур на Урале, там находились в детском доме, учились в школе. В конце 1938 или в начале 1939 года получила письмо от матери. Она сидела в Акмолинске, ей дали 8 лет. Так началась наша переписка. В январе 1941 года меня с группой девочек отправили в Карабаново Владимирской области, на хлопчатобумажный комбинат имени III Интернационала.
На комбинате закончила ФЗУ, стала прядильщицей, начала работать.
В 1950 году вышла замуж за Николая Петровича Гончарова, через пять лет приехали в Канск. Работала на хлопчатобумажном комбинате инструктором, мастером, перешла на завод легких металлоконструкций, откуда ушла на пенсию. Мать после освобождения жила в Ашпатске Дзержинского района, а с 1958 года — в нашей семье. В 1977 году она умерла. Первые документы на реабилитацию мы получили на дДядю, потом — на отца, последние — на мать.
Восстановили мы связь с первой женой Василия Григорьевича Марией Александровной Мулловой. Мы с ней переписывались, Бывали у нее в Москве. Сейчас она живет в Риге. Встречались мы и со второй женой дяди Раисой Абрамовной Яковенко. Как жена “врага народа” она 19 лет пробыла в лагерях и ссылке, после жила в Москве.
Сейчас мы часто бываем в Тасеево, встречаемся с молодежью, школьниками. И снова мысленно прохожу трагические годы нашей жизни.
М.ЯКОВЕНКО (Гончарова),
ветеран труда
“Власть Советов”, 15.03.89