В июне 1944 года заключенный Норильлага Виктор Алексеевич БАНКОВСКИЙ сочинил пересланные потом жене в Красноярск, просмотренные московской военной цензурой стихотворения — «Элегия», «Портрету жены», «Лирика поэта»... Какой стойкостью духа, каким внутренним миром должен обладать человек, сохранивший в себе поэзию при столь непозтических обстоятельствах!
До ареста Банковский — выпускник Днепропетровского горного института —
занимал ответственные посты в каменноугольной промышленности Донбасса: начальник
геолого-разведочной партии, главный геолог управления, начальник геологического
отдела треста «Донбассуглеразведка». Страна узнала о рекордах Алексея Стаханова,
но Банковскому уже не пришлось увидеть, как развернулось стахановское движенпе:
в 1938 году он был арестован. По показаниям одного из коллег его обвинили во
вредительских выводах, срыве буровых работ, членстве в правотроцкистской партии.
Банковский вынужден был подписать следственные материалы и экспертное
заключение, обвиняющие голословно и несправедливо в том, в чем он не мог быть
виноват. Он предпочел скорее попасть на суд, где еще надеялся встретить
внимательное отношение к делу, чем быть убитым следователями областного
управления НКВД в Сталино (ныне Донецк) Назаровым, Калугиным и Лансиером,
применявшими «непрерывный конвейер» (заключенному в течение долгого времени не
давали уснуть). Были и другие способы добывания самооговоров: «шестьдесят часов
лицом к стененадцать дней внедрялся в Вышинского о
стене», «четырнадцать дней в темноте». Так практику тезис ненужности дру
гих доказательств, если подследственный сам признал свою вину. Немногие могли
выдержать пытки, чаще, от¬пев от бессонницы и постоянных издевательств,
подписывали любые «признания».
В 1939 году Виктор Алексее¬вич был отправлен по этапу в Норильск, где работал в геологическом отделе, а с 1945 года — в проектной конторе комбината.
«Часто нападает страшная мучительная тоска, сал Виктор Алексеевич жене Тамаре Васильевне, в июне 1945 года. — Сначала работа увлекала, а теперь и она не может заглушить горечь оторванности. Половина нашей семейной жизни прошла в тяжелой разлуке (восемь лет они не виделись — Л. Д.), но светлые дни наполнили меня счастьем с таким прочным впечатлением, что и теперь, иногда в беспросветные моменты, воспоминания о хорошем являются жизнетворными. Большим удовлетворением для меня теперь служит и то, что лично я семейного счастья не разрушал и никогда не думал его разрушать. Теперь, в сложившихся условиях, все принадлежит тебе — ты сохраняешь семью, и в этом заслуга исключительно твоя. Мое положение в семье является нереальным придатком и, если имеет еще какое-нибудь значение, так не физическое, а символическое, от которого в наши времена никакой помощи нет, но меня и символика эта согревает...»
Мучительное состояние, в котором находился Банковский, усугубилось после известия о дальнейшей судьбе человека, по вине которого он оказался в Норильлаге. Ведь геолог П. подписал показания и на себя: якобы он являлся членом «правотроцкистской» и «промышляйной» партий, шпионом в пользу Польши, Германии, Франции и Англии, 'Ввиду абсурдности обвинений (или по какой-либо другой причине) он был освобожден в 1940 году. А Виктору Алексеевичу пришлось еще долго убеждать органы НКВД в своей невиновности. После кассационной жалобы в Военную коллегию Верховного суда СССР первоначальный приговор трибунала — расстрел без конфискации имущества— был заменен в 1939 году пятнадцатью годами содержания в исправительно-трудовом лагере. Новое заявление на имя прокурора Харьковского военного округа, с трудом переданное жене из Норильска и ею отправленное, возымело действие.
Из письма дочери В. А. Банковского, Наталии Викторовны:
«Во время пребывания отца в Норильске я жила у тетки в Ермаковском районе Красноярского края, Летом мы получали от отца письма и отвечали ему. Тетка плакала, посылала отцу теплые носки, рукавицы, сало, топленое масло, шиповник. Знаю, что отец болел дизентерией и цингой. Видимо, посылки его поддержали.
Мне говорили, что отец в командировке. Через две недели после его ареста мне исполнилось шесть пет, а увидела я отца только в сентябре 1946 года в пересыльном лагере на Станции Злобине около Красноярска. Отца везли, по его предположению, на пересмотр дела, и мы с мамой получили свидание на 20 минут в присутствии вооруженного солдата. Мне, отец никогда ничего не рассказывал о пережитом, а я не решалась расспрашивать...»
Виктора Алексеевича действительно привезли в г. Стелимо на пересмотр дела и в октябре 1946 года освободили. Банковский был аттестован в звании горного директора третьего ранга по Министерству угольной промышленности, в 1956 году защитил диссертацию, получил степень кандидата геолого-минералогических наук, имел большое число печатных работ.
Как вспоминает дочь, «несмотря на пережитое, отец не был озлоблен. Это был умный и добрый человек, он самозабвенно любил свою работу и семью, Со слов брата знаю что отец до 1953 года жил в постоянном страхе быть снова арестованным.»».
Л ДОБРЫНИНА, научный сотрудник музея.
Заполярная правда 18.05.1989