С учредительного собрания «Мемориала»
Как мы уже сообщали, состоялось учредительное собрание Ачинского отделения Всесоюзного историко-просветительского общества «Мемориал», на нем выступили члены инициативной группы, реабилитированные граждане, представители общественности. Утверждены устав городского отделения, его руководящие органы.
В принятой резолюции собрание обязало правление отделения «Мемориала» до 7 октября 1989 года провести в городе День памяти и митинг памяти о жертвах сталинских репрессий. В числе первоочередных задач: установление и юридическая фиксация мест сталинских репрессий в Ачинске и районе; расследование обстоятельств и характера массовых захоронений; увековечение памяти выдающихся граждан города, репрессированных во время сталинщины, а также восстановление исторических топонимов; забота о материально-бытовом положении и медицинском обслуживании реабилитированных жертв репрессий.
Собрание выразило надежду на плодотворное сотрудничество городского отделения «Мемориала» с церковнослужителями города, занимающимися сбором материалов о репрессированных иерархах, церковнослужителях и верующих.
Это рассказ о наказании без преступления и преступниках, оставшихся без наказания. О страшных страницах нашей истории, когда была создана адская машина уничтожения, под жерновами которой погибли миллионы и миллионы наших сограждан, а сотни тысяч оказались отверженными. Но не сломленными, хотя пришлось им пройти все круги ада, изуверские пытки, унизительные допросы, каторжный труд, голод и холод лагерей. Этот рассказ записан со слоя наших земляков, чудом уцелевших в четко продуманной системе ГУЛАГа, системе уничтожения «врагов народа», когда врагом оказался сам народ.
Татьяна Степановна Коренева была счастлива. Вышла замуж за любимого человека — стала Кротовой. Переехала из Каменки в Ачинск. Ничто не предвещало беды. Живи, трудись, радуйся. Пусть и комнатенка маленькая, и отопление печное...
...Властный стук в приоткрытую дверь, «Гражданке Кротова, собирайтесь, поехали», — стандартная фраза прозвучала как приговор. Да это и был, по сути, приговор. Оттуда не возвращались, а если и возвращались, то не скоро.
Ачинская тюрьма. Допросы. Сначала почти любезные. «Где у деда была мельница? Как и зачем порвала портрет «отца народов»? Тут вспомнила Татьяна Степановна, что на вечеринке, в клубе, полгода назад, ее толкнули в сутолоке, и она нечаянно разбила стекло на портрете Сталина. По доносу ей навесили ярлык «врага народа».
Молодая женщина не подписывала протоколов, держалась мужественно. Матерый палач Сапегин применял весь арсенал имеющихся средств «дознания», Электрический стул, резиновый мешок, рукоприкладство. Слушать Кореневу невозможно без содрогания. Обыкновенный фашизм в действии — вот что такое 1937-й год в истории нашей страны.
Доведенная физическими издевательствами до отчаяния, Татьяна Коренева массивным чернильным прибором разбивает лицо изуверу. Наказание последовало незамедлительно: трое суток без еды и питья, стоя в каменном мешке.
22 месяца провела Татьяна Степановна в ачинской тюрьме. Спала на голых нарах, мыла полы за краюху хлеба. Здесь она встретилась с отцом, которого расстреляли 30 октября 1937 года. Женщинам приходилось убирать, в камерах, где приговор приводился в исполнение. Каждую ночь от здания тюрьмы отъезжала повозка с расстрелянными. Конвейер смерти существовал и в нашем городе.
Пять лет лагерей и три года лишения прав — такой приговор был вынесен Кореневой по ст.58 п.10. Лесоповал в иланской тайге. Мороженая капуста, «ржавая» селедка и очистки от картошки — скудное ежедневное «меню» осужденных. За пять лет лагерных работ заработала Татьяна Степановна 8 рублей. Без денег, без своего угла, с клеймом «враг народа» работала в Решетах на железной дороге. После трех пет отбытия поражения в правах приехала в Ачинск. Реабилитирована в начале 60-х.
Она не может говорить. То и дело заливается слезами. Спазм душит горло. За что такие муки и испытания?! За что бесчисленные и бессмысленные жертвы?
«Японский шпион» Михаил Леонтьевич Замощик был арестован в Минусинске. Он работал в организации, ведавшей заготовкой скота в Монголии и Туве. Часто приходилось бывать в этих странах (Тува тогда не входила в состав СССР). Стандартное обвинение в шпионаже в подготовке покушения на В.М.Молотова. Очные ставки с также арестованными пограничниками, с начальником заставы, через которую пролегал путь скотогонов. Следователь Перчиков угрозами и пытками, изнурительными допросами тщетно пытался принудить честных людей к обоюдной клевете. 10 лет лагерей — так оценили «вклад» Замощика в досье японской разведки.
Яблуновские шахты под Кемеровом приняли более 10 тысяч жертв репрессий. Могилы копали под видом овощехранилищ. Трупы сжигали ежедневно. Привозили людей вагонами из других мест. Все это своими глазами видел Михаил Леонтьевич. Мы содрогаемся, читая об Освенциме, замолкаем, слушая о Бухенвальде, требуем расследования трагедии Куропат. Приоткрыть тайну братских могил под Яблуновкой — наш долг.
Сейчас М.Л.Замощик — зоотехник в совхозе имени М.Л.Ивченко. Реабилитирован в 1984 году.
Когда 23 декабря 1941 года будущего летчика-истребителя, только что закончившего летное училище, Ивана Александровича Карозникова вызвали с сослуживцами в штаб армии, они и мысли не могли допустить, что на этом их участие в боевых действиях Великой Отечественной закончится. «Наверное, какое-то важное задание получили», — думали бойцы.
Но вместо фронта — тюрьма НКВД. Нелепые обвинения в агитации перехода на сторону немцев, в подготовке взрыва моста в Кемерово. Когда, после пребывания в течение двух суток в камере с водой, Карозникова вызвали на допрос, он задал вопрос комиссару тюрьмы: «Где я нахожусь — в руках правосудия или средневековой инквизиции?» Шрам на голове летчика от рукоятки нагана — такой ответ был получен Карозниковым от политработника.
Их держали в полной изоляции от внешнего мира. Там, за стенами тюрьмы, шла ожесточенная схватка с фашизмом, а здесь они, цвет нации и армии, вели битву за свое достоинство и честь. Чтобы узнать вести со свободы, узники камер отправляли кого-нибудь в карцер. Благо, повод найти было проще простого. Штрафник, возвращаясь обратно в камеру, приносил с собой новости с той стороны забора.
Затем Карозников был этапирован на станцию Злобино, где ему было объявлено о десяти годах лагерей. Без статьи, с нелепыми обвинениями.
Иркутская тюрьма, тайга под Тайшетом. Пилили лес, корчевали пни. Норма была высокой. Надо было за смену спилить лиственницу и лопатой и ломиком выкорчевать пень. На работу водили по двое, скованных наручниками. У них не было фамилий и имен, были лишь номера.
Люди умирали прямо на работе. Брали с собой ежедневно салазки, чтобы привезти трупы в лагерь. Пока в мерзлом грунте копали могилу, штабель умерших рос на глазах. До семидесяти человек помещали в одно захоронение. Особый закрытый политический лагерь 013, с пятиметровым забором, проволокой по верху и высоковольтной линией, принял в свое чрево навечно десятки тысяч честнейших граждан России.
В Тайшете Иван Александрович встречался с известной певицей Лидией Андреевной Руслановой, здесь отбывал срок Александр Иванович Тодорский, комкор, назначенный на эту должность самим Лениным.
Освободился Карозников в 1951 году. Реабилитирован в 1958-м. До ухода на пенсию работал главным энергетиком треста «Ачинскалюминстрой».
Три жизни, три судьбы, исковерканные, изломанные несправедливостью. Но правда должна восторжествовать, какой бы горькой она ни была. Честные имена репрессированных граждан должны быть восстановлены.
Л.Орловский,
наш нештатный корр.
«Ленинский путь», № 83 (11474), 26.05.89