1. Было бы неплохо, если бы «Даугава» ввела на своих страницах новую рубрику – страничку под названием «латышский обиходный (разговорный) язык для русских». Грамотно и интересно составленный, такой раздел мог бы внести свой вклад в дело улучшения межнационального общения двух народов. Ничего похожего в этом плане у нас в стране пока еще нет, но почему бы вашему журналу не быть застрельщиком и здесь, тем более, что ваш журнал очень объективно рассматривает и этот вопрос, в котором много трудностей.
2. Было бы хорошо, если к материалу «Русские в Латвии» прибавился бы аналитический материал о правовой обеспеченности нацгрупп в республике. Это надо делать хотя бы потому, что немало кривотолков и разговоров, ну хотя бы в отношении инцидента прошлого года с учениками Рижской художественной школы прикладного искусства, случай, который всячески старались замять и «забыть» те, кто видит исключительно лишь «националистическую опасность». Все это тем более важно, что даже наши активнейшие перестроечники, сторонники гласности часто по национальным вопросам нашей жизни шагают в ногу с отъявленными ретроградами, используя при этом их терминологию: охотно и часто не к месту говорят о создавшейся опасности для русских в Латвии, муссируют слухи об «ущемлении их прав со стороны Народного фронта Латвии», высказываются «за полный контроль, в том числе и из центра, над этой массовой организацией...»
Одним словом – тоска по прошлому.
3. По поводу публикации о трагедии в Курапатах. Больше всего трагического – в поведении сегодняшних властей. Так если не затушевывать гласность – кто же эти люди из парт- и госаппарата, конкретно – вашему журналу не подобает здесь шептать в ладошку. И еще – нельзя ли сообщить счет, по которому можно было бы выслать деньги для незаконно разогнанных на митинге и оштрафованных?
4. Что может сказать журнал относительно массовых расстрелов офицеров латышской армии после событий 1939 года. Что это – слухи, миф или же реальность?
Еще раз с уважением
Вадим Чубуков,
г.Москва
Уважаемый Вадим!
Спасибо за советы и темы, подсказанные Вами. О Ваших вопросах: номера счета мы не знаем и, скорее всего, он не существует. Но белорусские писатели могут точнее сориентировать Вас в Ваших интересах. Мы переслали копию Вашего письма им. Что касается массовых расстрелов офицеров латышской армии, то на сегодня известно следующее.
Уже 27 июля 1940 года новая власть преобразовала Латвийскую национальную армию в Латвийскую народную армию. Спустя ровно месяц, 27 августа, Латвийская народная армия была вновь преобразована в 24-й территориальный корпус, который вошел в 27-ю армию Прибалтийского особого военного округа. Приказом народного комиссара обороны СССР маршала Тимошенко от 15 ноября 1940 года все военнослужащие вновь образованного корпуса получили воинские звания Красной Армии. Форма одежды осталась прежняя, сменились лишь знаки различия.
Вскоре части 24-го корпуса рассредоточиваются по территории Латвии. Из Риги выводятся почти все войска бывших латышских формирований. В конце мая 1941 года дивизии 24-го корпуса переводятся в район города Гулбене в два лагеря: Литенский военный лагерь и военный лагерь «Островиеши» (название неофициальное). Незадолго до рокового 14 июня оба лагеря спешно окружаются частями войск НКВД. С 13 июня всем военнослужащим запрещено покидать пределы лагерей. На следующий день офицеры получают приказ выйти на полевые занятия. Их собирают в группы и вывозят в лес, который уже заблокирован плотным кольцом солдат НКВД, вооруженных пулеметами. В лесу следует построение, затем – команда поднять руки вверх... Не пожелавших или не успевших поднять руки или сдать оружие расстреливают на месте. Ямы для могил приготовлены заранее. Вскоре большую часть офицеров без предъявления обвинений сажают в вагоны и увозят. Поезд останавливается в Красноярске. Далее по воде и снова поездом – в Норильск. Судьба приблизительно шестисот депортированных офицеров известна. В Норильске их «судили» за контрреволюционную деятельность (ст.58, п.10). Происходило это, по свидетельству очевидцев, так. Офицера вызывали на допрос и задавали всего один вопрос: где вам лучше жилось – в буржуазной или Советской Латвии? Далее следовал приговор. Часть офицеров расстреляли в Норильске. Очень многие погибли в лагерях. Из шестисот депортированных вернулось домой чуть больше семидесяти человек... Что происходит с оставшимися офицерами и солдатами в Латвии? Начинается война. Во всей стране идет мобилизация, а в Латвии начинается демобилизация. Во многих частях увольняют весь личный состав поголовно. В том числе и солдат срочной службы, только что призванных в армию. В некоторых частях желающим предлагается остаться воевать. Но в основном демобилизуют в приказном порядке. В приказах об увольнении пишется причина: в связи с сокращением штата. В эти дни уже бушует война!.. «Справки» о демобилизации выдаются офицерами Красной Армии часто без печати, просто на листках из блокнота. Естественно, что такие «документы» ничего не стоили. Многие понимали это и старались спрятать бумажки и спрятаться сами. Начинается повальный исход домой. Однако на подступах к лагерям стоят пулеметы НКВД... Спасаются как правило те, кто уходят лесом.
13 октября 1988 года, спустя сорок шесть лет, постановлением первого заместителя прокурора Латвийской ССР, государственного советника юстиции 3-го класса В.Даукшиса в связи с этими событиями возбуждено уголовное дело. Сейчас идет следствие. На сегодняшний день найдено не так много: останки одиннадцати жертв, офицерские принадлежности, пуговицы, металлические коронки. Проводятся экспертизы найденного. На зимнее время раскопки в предполагаемых местах расстрелов приостановлены. Следствие занимается поиском свидетелей: устанавливает местонахождение военнослужащих из двух лагерей, ищет людей, живших в то время на хуторах вокруг города Гулбене.
Д.Фонарев,
отдел публикации
Журнал «Даугава», 1989 г.