корни
Уважаемые работники «Заполярной правды»!
Выражаю свое удовлетворение вашим трудом. «Заполярка» очень интересна,
своим освещением событий вносит значительный вклад в общее дело перестройки.
Посылаю отклик на статью Д. Б. Логинова. Если найдете возможным напечатать —
хорошо. Если не сможете — так и быть. Однако, если будет причитаться гонорар,
прошу перечислить его в фонд строительства Мемориала жертвам сталинского режима
в г. Норильске.
Искренне ваш Гумейко Вячеслав Тимофеевич
43 года я отработал на предприятиях Норильского комбината. Два года как нахожусь на заслуженном отдыхе, ни на день не теряя связи со своим родным Норильском, где остались жить, работать и учиться мои дети и внуки. Более 35 лет, со дня выхода первого ее номера, выписываю газету «Заполярная правда», с нее начинаю чтение и «на материке».
Особенно близко к сердцу принимаю публикации под рубрикой «Корни», так как имею к ним прямое отношение. Благодаря инициаторам и авторам этих публикаций, которые достоверно и интересно излагают начальную историю Норильска, рубрика пользуется большим вниманием читателей.
Признаюсь, растревожили меня воспоминания бывшего директора комбината А. Б. Логинова; они еще раз вернули мои мысли к далеким и трудным дням и побудили к беседе со страниц газеты с вами, дорогие мои норильчане. Я посчитал своим долгом внести ясность в некоторые затронутые вопросы.
Начну с того, что в августе 1944 года меня, офицера Советской Армии, воевавшего в составе второго Украинского фронта, уже ка территории- Румынии арестовали и по ложному обвинению приговорили к 20 годам каторжно- трудовых работ, 5 годам поражения в правах после отбытия наказания и с конфискацией имущества (которого я фактически не имел, но мои родители продали часть своего крестьянского скарба и внесли я финорганы как бы мою долю).
Одиннадцать долгих лет провел я в лагерных отделениях особого режима
Норильлага, и лишь 13 октября 1955 года был освобожден по амнистии, а спустя два
месяца решением Военного трибунала Киевского военного окру га реабилитирован.
Затем постановлением бюро крайкома КПСС восстановлен в партии. Хочу заверить
читателей, что комментировать отдельные выдержки из статьи А. Б. Логинова я буду
без предвзятости и все, о чем хочу сказать, знаю не понаслышке.
Так вот, когда меня реабилитировали то первым из руководителей меня поздравил с
этим радостным событием директор комбината Логинов, Принеся извинение за тех,
кто искалечил мою жизнь, он уделил более часа откровенной, товарищеской беседе.
В заключение спросил, не нужна ли помощь. Я поблагодарил и сказал, что с войны
не видел родных, а до встречи с ними еще далеко (недавно освободился и теперь
надо «зарабатывать» отпуск )...
Уже на завтра меня пригласили в управление комбината и вручили подписанное Логи¬новым отношение на имя директора кирпзавода Мгебришвили, где я работал старшим мастерам. Речь шла о предоставлении мне отпуска за три отработанных года с выплатой отпускных. Подобные решения принимались и в пользу других, таких же, как я, горемык; не дожидаясь инструкций, Логинов шел на риск, как то подсказывала ему совесть коммуниста.
...Должен сказать, что и среди надзиравшего лагерного начальства были люди разные. Старший лейтенант Шматлай в тяжелые минуты находил время и возможность подбодрить, с пониманием и сочувствием посмотреть в глаза... Очень сожалею, что этот хороший человек рано ушел из жизни. А начальник режима майор Шахматов — тот неоднократно и беспричинно загонял меня в лагерную подземную тюрьму, где я едва не лишился жизни. И очень обидно, что Шахматов пережил Шматлая, а не наоборот, - на льготной пенсии и с партийным билетом спокойно проживает на тверской земле. И, возможно, считает себя моим единомышленником, коль партбилет по-прежнему при нем...
В своей статье Алексеи Борисович справедливо описывает трудности в переходный период, эпизоды, связанные с огульным освобождением уголовных преступников и затяжной реабилитации «врагов народа». Хочу уточнить, что упоминаемые статье забастовки заключенных в 1953 году устраивались бериевскими провокаторами с целью дестабилизации общественной обстановки в стране. Поняв это, я тогда, улучшив момент, вышел из зоны лаготделения и моему примеру последовали еще человек шестьсот каторжан.
Полностью согласен с фактами о многочисленных и некомпетентных комиссиях Минцветмета. Вспоминается забавный случай: в одном из забоев шахты № 13 проверяющий увидел большую группу шахтеров. Спрашивает сопровождающего начальника участка: «Что они делают?». А тот, парень с юмором, ответил: «Тянут резину». Когда комиссия подводила итоги, этот случай был упомянут, член комиссии пришел к выводу, что много теряется рабочего времени, целая бригада в 30—40 человек тянет резину, в то время как эту работу могло бы выполнить звено в 3—5 человек.
Вот такую «помощь» иногда оказывали те министерские комиссии. Согласен с автором статьи и в том, что некоторые выступающие под рубрикой «Корни» допускают искажение событий. В наше время даже маститые ученые- историки, к сожалению, нет-нет да и блеснут жареным фактиком, стараясь отличиться перед публикой...
С некоторыми воспоминаниями А. Б. Логинова согласиться не могу. Например,
зачем отрицать то, что торцевая стена строящегося БОФ обрушилась? Это — правда.
На восстановление были брошены более десяти тысяч заключенных. Я тоже участник
«штурма». И вины в этом ни Логинова, ни начальника БОФ-строя Вальтца, ни
главного инженера Ройтера не было. Стену строили в зимнее время, при сильных
морозах, кирпичная кладка производилась на замораживание; наступило резкое
потепление, раствор с наружной стороны стены растаял, с внутренней стороны —
оставался мерзлым, стену накренило, а затем она и рухнула.
Не понимаю, как автор может отрицать гибель многих заключенных, в основном
«врагов народа». Санные поезда с трупами не ходили — это да. Хоронили тела по
ночам — под Шмидтихой, за горой Двугорбой и в других местах.
Да, наряду с заключенными работали и вольнонаемные, но их было далеко не половина, как указано в статье, и они в основном были на руководящих и управленческих работах в системе комбината и лагеря. А непосредственно на тяжелых работах... Исключение составляют лишь металлургические предприятия, там в цехах работали и заключенные, и вольнонаемные.
О равных условиях питания вольнонаемных и заключенных... извините, это просто вымысел. Если бы не добрые люди из числа вольнонаемных (бывших заключенных), таких, как Грамп, Гарфункель. Зайдель, Коляда, Гольдбрейх, Лебедев и многие другие, которые помогали заключенным, кто — куском хлеба, кто — банкой консервов или добрым словом, меня просто не было бы среди живых.
Автор пишет, что в зимнее время при температуре ниже 30 градусов заключенных уводили со смены, а вольнонаемные оставались... Смешно! Зачем оставались вольнонаемные? Кем им было руководить, если рабсила ушла греться? Здесь автор не точен. Указанное положение действительно существовало, но не с тридцати градусов, а при минус 40. Если бы с тридцати, то при норильских зимах можно и не работать. А при 40 градусах мороза, да еще с ветром, не заставишь работать по 12 часов на открытом воздухе: замерзнут все разом, будет некому строить, добывать камень, песок, глину... В этой ситуации надзирателям несдобровать, как бы самим не попасть на эти работы.
Да, большое спасибо тогдашним руководителям комбината Завенягину, Панюкову, Звереву, Логинову за их гуманность и человеческое отношение. Многие из «врагов народа» выжили, а некоторые до сих пор добрым словом их вспоминают. Но, увы, не все было во власти тех, кого я перечисляю: они тоже ходили по острию сталинско-бериевской бритвы.
Славному городу Норильску настала пора построить Мемориал жертвам сталинского режима, чтобы было где почтить их память. Но не менее важно восстановить подлинную историю Норильского комбината.
В. ГУМЕЙКО, ветеран войны и труда
Заполярная правда 26.01.1990