Мы никак не думали, что скромная, задуманная как чисто информационная публикация (а точнее перепечатка) подлинной стенограммы процесса 1937 года над «диверсантом» Багно, вызовет столь активную реакцию читателей. Письма, звонки, визиты… Именно поэтому мы возвращаемся к этой буквально кровоточащей теме.
-- Зачем ворошить прошлое, – спросил нас по телефону ветеран железнодорожного транспорта, не назвавший, впрочем, свою фамилию. Ответ столь же прост, сколь прост и вопрос. Чтобы прошлое никогда не повторилось. Только и всего.
О судьбе «диверсанта» Багно и его родственников вы узнаете на этой странице. О судьбе человека, бывшего свидетелем этой истории, – на двенадцатой. Так мы продолжаем чрезвычайно важную, на наш взгляд, тему.
Кстати, Лазарь Моисеевич Каганович, в ту пору министр (по-тогдашнему – Нарком) путей сообщения, до сих пор жив, получает персональную пенсию, живёт в Москве и поклялся дожить до 100 лет.
Ему осталось совсем немного…
Через некоторое время после публикации стенограммы процесса мы получили письмо из Ширинского района от… Багно. Нет-нет, это не он, не герой материала, а его племянник, ветеран войны и труда, капитан запаса. Впрочем, предоставим ему слово.
…Уроженец села Горбы бывшего Берёзовского района. Родился в 1921 году. В школе не доучился, сыграли свою роль различные обстоятельства. В армию ушёл ещё до войны. Окончил полковую школу – и на фронт. После второго ранения и излечения в госпитале окончил Киевское училище (в Ачинске), снова на фронт. До конца войны, до Победы. Четырежды ранен и контужен. Имею 14 правительственных наград.
В 1949 году окончил Ачинский сельхозтехникум.
Теперь о главном. В процессе над «диверсантом» Багно в 1937 году прозвучала, а эхом отозвалась в 1990 году фамилия моя, родовая. И судили по сфальсифицированному делу моего родного дядю Сашу – Багно Александра Ивановича, а почему мы Ивановичи? У меня отец и дед Иваны.
Коллективизация у нас в селе проходила в 1930-31 годах. Дед до коллективизации имел по тем временам середняцкое хозяйство, но семья была большая – 11 человек (9 детей). Шли годы, кого женил, кого замуж выдал, а вслед за этим по частям убывало и хозяйство. Сынам – отцовский надел, дочерям – приданное.
К тридцатому году осталось две лошади, две коровы, овцы. Из инвентаря: плуг,
бороны, сеялка, телега. Остались с ним двое детей – младший сын Саша и дочь.
Мой отец Иван Иванович и дядя Саша (Александр Иванович) в числе других вступили
первыми в колхоз.
В нашей деревне не было кулаков, эксплуатирующих чужой труд: были работящие люди и лодыри. Дядя Саша вступил в комсомол, был активистом комсомольской ячейки, затем был направлен на учёбу в железнодорожный техникум. Помню, дядя Саша рассказывал, учился хорошо, ему хотелось учиться, он полюбил свою будущую профессию. За хорошую учёбу он неоднократно премировался.
После учёбы дядя Саша работал на станции Ачинск-2, последнее время – дежурным по станции. Привозил домой грамоты и подарки…
В тот день, когда произошла беда – крушение, дежурил не дядя Саша, а другой, который «зашил» все пути и дальше не смог работать. Вызвал и доложил начальству, что заболел и работать не может. Вызвали на дежурство дядю Сашу. Об этом рассказывал Сергей Марейкин, работавший в то время на станции Ачинск-2.
Когда дядя Саша вышел на дежурство и оценил обстановку, то первым делом позвонил на соседние станции, чтобы не выпускали никакие поезда на Ачинск-2, распорядился не открывать у себя входные семафоры, после чего занялся «расшиванием» и приготовлением пути для приёма поездов. На это времени ушло очень много, всё делалось в спешке. Семафор был открыт входящему поезду, а маневровый уйти не успел, оказалось впоследствии, что на нём работали практиканты. Но никакого крушения не было.
От бокового трения были сильно повреждены три товарных вагона, паровозы не пострадали. За это дядю Сашу судили и дали ему три года.
В то время известно, какие были времена: царили беззаконие и произвол. Дело дяди Саши было передано на пересмотр Военному трибуналу дороги, который его приговорил к расстрелу. Дядя Саша просил пересмотреть дело. Мой отец и брат быстро собрали характеристики в Горбах, в Берёзовке от комсомола, от училища и т. д. Дело было пересмотрено: десять лет, которые он отбывал на Колыме. Возвратился домой в 1947 году инвалидом второй группы, всё время болел и умер летом 1956.
Михаил Багно, п. Жемчужный.
Красноярский железнодорожник, № 22, 2-8.06.1990.