Особое, исторически сложившееся положение коммунистической партии в нашем обществе, привлекает к ней внимание многих людей. Смею надеяться, что моё открытое письмо секретарю РК КПСС В. И. Чалкину (в ответ на публикацию газеты «МС» № 98 от 14 августа с. г.) не будет воспринято читателями как особая дерзость. Для себя считаю нормальным гласный обмен мнениями между товарищами по партии. Было бы интересно услышать на страницах нашей газеты мнения и других рядовых коммунистов по вопросам, которые обсуждаются.
Владимир Ильич, нам ведь с Вами здорово повезло. Перестройка, гласность — это, наверное, главное событие в жизни нашего поколения. Гласность — ведь это ещё даже не свобода слова, а нечто такое робко-застенчивое и пугливое, словно бабочка на снегу. А вы уже сетуете на избыток её, не говоря об этом прямо. Но дух вашей статья пронизан этой идеей. Ведь свободы слова, как и вообще свободы не бывает слишком много, она либо есть, либо её нет. И это здорово, что наконец стало «безопасно высказываться в адрес чего-либо и кого-либо». Наверное, на сегодняшний день это единственный реальный положительный результат, начавшихся пять лет назад революционных преобразований. И, наверное, гарантия их необратимости.
Мне трудно согласиться с вашим мнением о том, что «формировать общественное мнение стало «возможным, не утруждая себя доказательствами». Вы ведь как профессиональный идеолог, знаете, что люди сейчас уже никому не верят на слово. С этой практикой Вам приходиться сталкиваться каждый день. Формирование общественного мнения процесс чрезвычайно сложный и кропотливый. Как бусинки на нити должны быть нанизаны одна к другой, так и доказательства от одного к другому образуют нить, из чего ткётся полотно общественного мнения.
Что же касается теории В. И. Ленина и его ответственности за все беды, которые произошли с нашей страной. То если мы себя с вами считаем последовательными марксистами, естественно, должны пользоваться и марксистской теорией познания. Согласно которой — лучшей проверкой состоятельности любой теории служит практика. Практика же построения социализма, увы, на сегодня показывает, что имеем то, что имеем. И не об отдельных извращениях идёт речь. Если пример нашего многострадального государства Вас не убеждает в этом, то исторический опыт тех, кого ещё недавно называли «страны социалистического содружества» — чересчур уж нагляден.
Владимир Ильич, Вы говорите о политической конъюнктуре, которой пытаются
воспользоваться люди, критически осмысливающие деятельность Ленина. А ведь это
естественно: слишком много всего делалось от имени этого человека, многолетние
официозные потоки елея не позволяли даже приглядеться к личности Ленина
непредвзято. А, наверное, чтобы нам идти дальше, необходимо осмыслить пройденный
путь.
Как член партии коммунистов, считаю необходимым дать кредит доверия тем
политическим силам, которые только выходят на политическую арену. Наверняка не
только коммунисты обеспокоены состоянием дел в стране. Так что о какой
политической наживе идёт речь, когда государство на грани краха?
Меня коробит ваше выражение «под маркой гласности». Неужели вы ещё продолжаете верить, что период гласности — это очередная политическая кампания?
Наверное, большинство думающих людей действительно считают Ленина крупнейшей исторической личностью и в отечественной и в мировой истории. Но на то он и историческая личность, чтобы о нём судили люди. Вы говорите о революциях, совершённых в Англии и Франции, об именах Кромвеля и Робеспьера, которыми там гордятся как частью своей национальной истории. Скорее всего и англичане, и французы потому могут сегодня достаточно хладнокровно оценивать диктатуру Кромвеля и Робеспьера, что прошло много времени, а говорят, время лечит.
Как свидетельствует вся история человеческого общества — ни одна революция не обходится без насилия. Но какая страна кроме нашей могла «похвастаться» системой геноцида, развёрнутого «власть имущими» против собственного народа? Где ещё до нас были созданы архипелаги ГУЛАГи? Где ещё было жесточайшее раскрестьянивание, вытеснение за рубеж и физическое уничтожение интеллигенции? Вспоминаю это не из желания ещё раз причинить боль себе и другим. Из-за другого. Ведь Е. Евтушенко сказал и лучше не скажешь: «Кто вчерашние жертвы забудет, тот с лёгкостью завтрашнею жертвою будет».
Что касается «обстановки нетерпимости», которая по вашему мнению формируется средствами массовой информации, то хочется сказать: в средствах массовой информации работают прежде всего люди. Наши с вами советские люди. А всеобщая нетерпимость — одна из отличительных черт особой породы людей — «хомо советикус» У нас советских не только своя особенная гордость, но и своё особое мироощущение, которое формировалось на протяжении десятилетий — всеми идеологическими институтами государства. Давайте вспомним, мы ведь с вами взращены пионерией — с её нетерпимостью к двоечникам, к «неактивным», к не таким «как надо». В комсомоле культивировалась нетерпимость — к коротким (длинным) юбкам, к длинным волосам, узким (широким) брюкам. Список примеров можно продолжать до бесконечности. так что мы все дети своей системы, все из прошлого с налипшей грязью на подошвах ног оттуда.
Как источник объективной информации вы предлагаете использовать такую форму работы как обсуждение злободневных тем на политзанятиях, на собраниях. Думаю, что вряд ли кто из коммунистов рисковал когда-либо особо откровенничать на собраниях. Даже сейчас, в наше время. А после знаменитого письма ЦК КПСС «О консолидации на принципиальной основе» — основная масса не очень смелых коммунистов оробела вовсе. Часть осторожных людей ещё думает куда повернётся и тихо выжидает. Кто порешительней, честно выходит из КПСС, убедившись в том, что она не реформируема. Часть ещё пытается что-то изменить. К последней отношу себя пока и я.
Р. Шляхова, зам. редактора газеты «Маяк Севера».
Маяк Севера, № 104-105, 30.08.1990.