Черные пятна истории
Детство свое Иван Иванович Корольков вспоминает с неохотой. Семья была
большая, крестьянская, а достатка не было. До колхоза жили хуже, считает он. Но
помнит и то, как противились крестьяне насильственной коллективизации. Соберут
днем колхозные деятели крестьянский инвентарь в общую колхозную кучу, а ночью
крестьяне разнесут свое добро по домам. Отец Ивана Королькова принял революцию,
уж очень, заманчивыми казались ее идеи всеобщего братства и равного
распределения благ. Был он большевиком с 1918 года, был знаком со всесоюзным
старостой Михаилом Калининым, даже фотография в семейном альбоме была, где он
сфотографирован с Калининым. Как же, земляки, деревни по соседству в
Калининской области.
После окончания семилетки Иван Корольков пас коров, помогая семье. Отца в 1939 году репрессировали, отсидел два года. Когда грянула война, ушли на фронт и отец и сын. Ивану было 17 лет. Месяц проходил учебу в Гороховце под Горьким, учили стрелять, попутно сагитировали в комсомол. Войну начал на подступах к Москве в 316 стрелковой дивизии, которую потом переименовали в 8-ю Панфиловскую. Шли ожесточенные бои на подступах к столице.
В марте 1943 года дивизию перебросили в Великие Луки. В этом году юноша вступил в партию. Шел ему 20-й год. Он был уже дважды ранен. В болоте, в холоде и сырости воевать было нелегко. Отлеживался немного в госпитале и опять на передовую. До апреля 1944 года без выхода находился на передовой.
Сержант Корольков командовал отделением минометной батареи, затем был в разведке на корректировке огня.
В 1944 году весной получили задание произвести разведку боем, занять деревню Прескуху. Вечером все складывались удачно, а наутро немцы стали окружать. Два раза пытались выйти из окружения бойцы, но не смогли. По рации просили подкрепления. На выручку им шли танки, но безуспешно — вязли в болотах. Королькова ранило в ногу. Загнанные фашистами, они вернулись в свои траншеи. Через двое суток неравных боев их осталось семь человек, все до единого — ранены, убит командир. Корольков оставался за старшего. Видя, что помощи ждать напрасно, он зарыл свой партбилет. Через несколько часов кончились боеприпасы. Здесь их и взяли в плен фашисты. Королькова положили на лыжи и привезли в деревню. Там переложили на повозку и доставили в... лагерь. Это было уже в Псковской области.
Под прицелами автоматов пленные работали на железнодорожном, тупике. «Такого ада я врагу не пожелал бы, - говорит Иван Иванович. – Издевательство, хлеб с опилками и брюква, тяжелый труд — вот что видели наши военнопленные от фашистов. В городе Двинске погибло 56 тысяч заключенных, хоронили в рвах, закапывая живых. «Он же живой», - кричали люди, видя, как волокут в ров еще живых людей. «Доктор больше знает, кто живой, а кто мертвый», – орали фашисты, забрасывая землей людей.
В 1945 году наступила желанная Победа. Но зря радовались военнопленные. Отец всех народов, великий вождь Сталин сказал, что у нас военнопленных нет, а есть предатели. И если он не сделал исключения даже своему сыну Якову, то для бывшего сержанта Королькова участь была предрешена.
Судил военный трибунал 15-й воздушной армии ленинградского фронта. Приговор короток и ясен — десять лет лагерей.
Отбывать наказание пришлось в Норильске. «Это оказалась гораздо хуже, чем у фашистов, — с содроганием и болью вспоминает десять страшных лет Норильлага Иван Иванович и уточняет — девять лет и пять месяцев. Обувь на пятидесятиградусном морозе — рваные рукава от телогрейки. Кормили ужасно».
Как выжил – до сих пор удивляется. Хорошо, что не курил. Курильщикам было особенно худо, ведь они выменивали махорку на скудный паек и умирали первыми. Кто не испытал сталинского ада, тот никогда даже приблизительно не ощутит весь ужас и безысходность того положения, в котором оказались миллионы людей ни за что, ни про что попавшие в эти лагеря огромного ГУЛАГовского чудовища.
На карточке заключенного Королькова было написано Т-Т — тяжелый труд. Жили в дощатых бараках вместе с уголовниками, которые и правили бал, глумились над «врагами народа»: избивали их, отбирали пайки, загоняли под нары.
Издевались и конвоиры. Началось это еще по дороге в Норильск. Когда везли на пароходе, кормили селедкой, а пить не давали. Избивали, отбивали легкие, если заключенный просил воды. Еще по дороге от побоев Корольков заболел сухим плевритом и как только прибыл в Норильск, попал в госпиталь. А потом — на работу. Двенадцатичасовой рабочий день. Копали вручную вечную мерзлоту под минные колодцы. Мерзлый грунт, ледяная вода, колодцы глубиной в 30 метров.
Работал Корольков и на строительстве медного завода в километре от Норильска.
В 50-е годы его как «изменника Родины», вместе с другими военнопленными отделили от уголовников. Хоть тут они вздохнули свободнее. Тут уж никто пайку не отбирал, не унижал, не издевался. Разве что конвоир. Хоронили умерших во рву, на ногу бирку, гроб — роскошь. Закапывали без причитаний и слез, без попа и речей. Провинившихся конвоир наказывал без особых фантазий. Штыком в снегу очерчивал круг, ставил зека в этот круг и не давал с этого круга сойти. Шевелиться было нельзя.
Рядом было много эстонцев, латышей, литовцев. По прежним профессиям людей не разделяли — рядом были генералы, инженеры, поэты, художники, артисты. И все делали одну и ту же работу — строили начальную стадию коммунизма, смывая свои несуществующие грехи перед народом и великим кормчим.
В 1954 году Корольков освободился. И остался работать в Норильске. Он женился на фронтовичке Марии Яковлевне, растил двух дочерей и работал до пенсии. Слесарь, бурильщик, и всегда — передовик, в трудовой книжке 56 записей о поощрении.
Выросли дочери. О судимости отца узнали от чужих людей. Этого себе простить не могут Иван Иванович и Мария Яковлевна. Хотела дочка вступить в КПСС, но прошлое отца ее остановило — ведь могут спросить...
Реабилитация пришла в 1990 году в виде белого листочка бумаги. Трибунал той же воздушной армии писал: «Корольков И.И. реабилитирован».
Сейчас военкомат сделал запрос об участии Ивана Ивановича в боевых действиях. С мая 1990 года ждут Корольковы еще одну бумажку. И тогда Иван Иванович хочет умереть с чистой душой. Ведь чистая душа в нашей стране может быть только при наличии бумажки.
И еще Иван Иванович подал заявление в РК КПСС, чтобы восстановили его членство в партии с 1943 года. Вот так бывает. Кто-то выходит из этой двери, хлопнув ею, а кто-то в эту дверь заходит. Второй раз. Так он считает нужным. И в том, и в другом есть смысл, свое видение мира.
Живет Иван Иванович в Ирбе. Оба с женой — пенсионеры И тот, и другой каждый день ждут письма из архивов Министерства обороны, и будем надеяться, что оно дойдет еще до живого адресата.
О.Никанорова
«Заветы Ильича» (газета Курагино), 07.11.1990 г.
Корольков Иван Иванович, рождения 1923 г., уроженец Горьковской области, русский, член ВКП(б) с 1943 г., вступил в партию на фронте. Образование 7 классов, до войны работал в колхозе хлеборобом. В 1941 году ушел на фронт. Находился под Москвой в 316 стрелковой дивизии, позднее ее изменили на 8-ю Панфиловскую. Были направлены на Великие Луки. В 1944 г. был в разведке. 7-ых из них захватили фашисты. Находился в плену до 1945 года.
После освобождения военный трибунал вынес решение – 10 лет лагерей. Срок отбывал в Норильлаге.
Освобожден в 1950 году. Отбыл в лагерях 5 лет. Реабилитирован в 1990 году. Проживает в п.Ирба Курагинского района.