В освещении советской прессой, в том числе и нашей краевой, жизни и деятельности Владимира Михайловича Крутовского, видного представителя красноярской интеллигенции, одного из организаторов здравоохранения в Енисейской губернии, было несколько «приливов» и «отливов». Сначала о нем писали в благожелательном тоне, не забывали, что он когда-то преследовался царской администрацией за свои народнические взгляды, непременно упоминали поездку в одном вагоне с В.И.Лениным, следовавшим в сибирскую ссылку, дальнейшие встречи и беседы с ним в Красноярске, теплое участие в судьбе будущего вождя Октябрьской революции
Потом В.М.Крутовский неожиданно впал в немилость. Ему поставили в вину такие факты его биографии, как назначение после февральской революции 1917 года Временным буржуазным правительством комиссаром по Енисейской губернии и кратковременное пребывание на посту министра здравоохранения и внутренних дел Временного сибирского правительства. Ну, а коли так, то он, конечно же, «контрреволюционер», занимает «антисоветские позиции» и даже — «проникнутый ненавистью к Советам рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, к большевикам, эсерствующий кадет и кадетствующий эсер, рьяный областник».
Примерно такие же «приливы» и «отливы» прошлись по жизни и деятельности брата Владимира Михайловича — Всеволода Михайловича Крутовского, известного в Красноярске научного работника, страстного пропагандиста садоводства.
Теперь, в наши дни, наблюдается новый «прилив». Появились публикации, раскрывающие подвижническую деятельность братьев Крутовских на поприще культуры, просветительства, здравоохранения, науки. Наиболее заметна в этом ряду статья Л.Бродневой и Н.Лалетиной «Красноярск — город интеллигентный» («Красноярский рабочий», 2 марта 1991 года).
Что ж, остается завершить описание жизненного пути Владимира Михайловича и Всеволода Михайловича Крутовских, рассказав о том чудовищном обвинении, которое им было предъявлено и которое не могло не обернуться для обоих трагическими последствиями.
Не раз встречаются фамилии братьев Крутовских в уголовном деле, заведенном на В.П.Косованова, известного профессора, ученого-энциклопедиста, неутомимого пропагандиста научных знаний, расстрелянного как «враг народа» в 1938 году. В обвинительном заключении сказано, что в июне 1937 года в Красноярске был «вскрыт и ликвидирован эсеро-белогвардейский заговор, руководимые краевым центром в составе Косованова, Клячина, Красикова Крутовского (старшего брата т.е. Владимира Михайловича. — К. П.), Рахлецкого. Данный центр заговора был связан с японо-германскими разведывательными организациями и РОВСом, по заданию последних проводил контрреволюционную работу по созданию шпионских террористических диверсионных групп и повстанческих ячеек на территории Красноярского края».
Еще один документ касается непосредственно Крутовских. Из него явствует: «Крутовский Владимир Михайлович, 1856 г. рождения, уроженец г.Красноярска, русский, гражданин СССР, из дворян, до ареста работал врачом водной амбулатории, арестован 5 июля 1938 г. Крутовский Всеволод Михайлович, 1864 г. рождения, уроженец г.Красноярска, из дворян, гражданин СССР, русский, до ареста работал научным сотрудником опытно-зональной станции, арестован 22 августа 1938 г.».
Далее утверждается: «Из имеющихся в деле материалов видно, что Крутовские Владимир Михайлович и Всеволод Михайлович арестованы УНКВД Красноярского края как участники фашистской повстанческо-террористической организации. В предъявленном обвинении Владимир и Всеволод Крутовские виновными себя признали».
А потом следуют «факты»: «проводили антисоветскую работу», организовывали «тайные собрания в Красноярском медицинском техникуме и в театре им.А.С.Пушкина», на которых обсуждались «формы и методы борьбы против Советской власти». Этим не ограничились и создали нелегальную организацию, в которую вошли бывшие «областники», эсеры, меньшевики и другие антисоветские элементы.
На одном из допросов, 26 августа 1938 года, старший Крутовский «признал», что главный штаб эсеро-белогвардейского заговора находится в Новосибирске, в него входили такие-то (следует перечень фамилий), а в Красноярске и Иркутске созданы окружные штабы заговора.
И, наконец, самое главное обвинение - в шпионской деятельности. Оказывается, Крутовский Владимир Михайлович являлся агентом целых пяти (!) иностранных разведок. А именно: Японии, Германии, Америки, Франции и Польши.
Он же, Владимир Михайлович, завербовал в свою группу младшего брата Всеволода, который в ходе допросов признался (на суде он отверг все обвинения в свой адрес), что тоже является агентом иностранных разведок, только не пяти, а трех — Франции аж с 1893 года, Англии с 1904 года и Японии с 1923 года. Когда он был завербован? Очень просто — во время Пребывания в Париже и Лондоне. Ну, а японским шпионом он уже стал по настоянию брата.
Следователей, которые вели дело по обвинению братьев Крутовских, нисколько не смущало отсутствие подлинных фактов, свидетельств, документов. Ведь в те времена «царицей доказательств» было личное признание обвиняемых. Ну, а как добыть эти «признания» — следователей не надо было учить.
Однако уже в декабре 1938 года дело по обвинению Крутовского Владимира Михайловича было прекращено в связи с его смертью, о чем свидетельствует подшитый в деле акт. Из него можно узнать следующее: «9 декабря 1938 г. в крайбольницу ОМЗ НКВД поступил на излечение заключенный Крутовский Владимир Михайлович, 89 лет. (Здесь явная описка. Очевидно, следователи не точно указали как год его рождения, так и возраст при поступлении в тюремную больницу. — К. П.). Поступил по поводу паралича на почве кровоизлияния и умер 9 декабря от слабости сердечной деятельности.
Акт подписали начальник больницы Корытин и палатная фельдшерица Сидорова».
9 марта 1940 года постановлением прокуратуры СибВО дело по обвинению Крутовского Всеволода Михайловича было прекращено «за недостаточностью предъявленного обвинения». Вскоре он был освобожден.
К.Попов
«Красноярский рабочий», 02.04.91