Наша газета уже сообщала о том, что по Енисею отправился пароход «Латвия» с особым рейсом и специальной целью - отдать дань Памяти. Памяти о прекрасных людях, послуживших Отечеству. Кто пером, кто кистью, кто словом. И, конечно же, сердцем своим. В числе организаторов этого рейса — Белла Клещенко, вдова поэта Анатолия Клещенко, репрессированного в тридцатые годы
Буквально за день до отплытия парохода в Доме актера состоялся вечер, посвященный творчеству поэта и его судьбе. Среди гостей были актеры, журналисты, писатели и все те, кто смог узнать об этом событии и заинтересоваться им.
В предисловии к книге стихов Анатолия Клещенко «Ожидание» издательства «Советский писатель» за 1979 год есть строки, странность которых многие поняли лишь позднее. Сначала они проскакивают мимо тебя, как гладкие камешки гальки, и ты вновь вчитываешься в них, но уже с сомнением и вопросом. Вот они: «Незадолго до Великой Отечественной войны судьба забросила его на Северный Урал, а затем в Сибирь. Вернувшись в Ленинград, он вскоре опубликовал первую книжку своих стихов «Гуси летят на север», а через год, в 1958 году, вторую книгу стихотворений — «Добрая зависть».
Становится ясно, что человек ушел из нормальной жизни на 16 лет. И это не мифическая судьба забросила его в неизвестность, а страшная сила. Эта сила и схватила мальчишек, шутливо называвших свою дружескую компанию ОЛВиЗ, что означало «общество любителей выпить и закусить». А кому-то нужно было назвать ее английской шпионской организацией. Кому-то нужно было именно его, рано научившегося читать, шесть лет постигавшего Библию и влюбившегося в первую женщину мира, как в свою избранницу, — бросить в бездну страданий. Именно его, любителя экзотики и путешествий, отправившегося в тринадцать лет искать Америку, попавшего в цыганский табор, пишущего стихи и знакомого с Борисом Корниловым и Анной Ахматовой, именно его надо было кому-то уничтожить. Но он выжил. И вернулся. И встретил юную красивую черноглазую девочку Беллу, которая стала его женой. И он мог бы, наверное, как шекспировский Отелло, сказать:
Она меня за муки полюбила,
А я ее за состраданье к ним
Рядом с той, что оставила все и всех и ушла за ним туда, куда бросала его мятущаяся и истерзанная душа, — на Север, на Камчатку, — он написал еще много стихов, которые пока только ждут своих публикаций. В них есть и страдание, и любовь, и мудрость, вынесенные из мрака и превращенные в свет. Эти стихи звучат сейчас на борту «Латвии», которая идет на Север:
Мы хвалимся величьем.
Мы живем
И забываем только о
немногом:
Бог может быть и Богом,
и Червем,
Червь никогда не сделается
Богом
Н.Дмитриева
«Красноярский рабочий», 11.10.91