Напротив величественного, украшенного литыми орденами и внушительной вывеской здания управления комбината, в центре заснеженной клумбы стоит камень. На нем плита: «Здесь будет... первым норильским строителям». Те, кто установил камень, наверняка не могли знать, в какое двусмысленное положение поставят будущие власти Норильска.
На первый взгляд, надпись как надпись, ничего особенного, но ведь норильчане знают, кем были эти первые строители. Так и стоит этот камень многие годы как немой укор нашей памяти, это о нем в Библии сказано, что он «возопиет».
Прежде управление комбината находилось в старом городе, и окна его выходили на площадь, в центре которой стоял бюст А. П. Завенягина. И площадь, и комбинат, и одна из улиц в Норильске, и каждый молочный пакет, выпускаемый в этом городе, носят имя легендарного первого директора.
Затем управление перенесли в центр города, подальше от дымных заводов (да и тесновато стало), нарастили пару этажей бывшей гостиницы да и заработали дальше. Вот только камень этот...
Может, тогда и возникла идея переноса бюста А. П. Завенягина в жилой Норильск (кстати, и строительству нового АБК никелевого завода он мешал почему-то). Одним из вариантов предлагалось установить бюст посреди заснеженной клумбы вместо невзрачного камня.
На комиссии по культуре Норильского, Совета народных депутатов этот вариант обсуждался среди прочих, но принят не был, и все осталось по-прежнему: и бюст на старом месте, и АБК строится, и камень стоит.
Знаменит наш Норильск как «жемчужина Заполярья», самый северный, самый... и т. д. Но мы-то знаем, что славен он другим: своим уникальным горно-металлургическим комплексом, комбинатом. «Флагман», «гигант», «валютная кузница» — вот его истинные пелена.
История возникновения комбината и города парадоксальна и трагична. Открыто богатейшее месторождение стараниями колчаковского правительства, оценено советскими геологами, а построен комбинат руками и на костях гулаговских узников.
Значительную роль в строительстве и дальнейшем развитии Норильского горно-металлургического комбината сыграл его первый директор А. П. Завенягин. В одной анкете на вопрос, что значит для него Советская власть, Авраамий Павлович написал: «Я за нее — костьми лягу...». Сильно сказано. И сбылось. Но для других.
Разные судьбы сошлись в Норильске. Могло быть и так...
Октябрь 1917 года. Роскошь богатых кварталов. Рябчики и ананасы, шелковое белье и Гомер в подлиннике... каинова печать «классового врага». Плохо пришлось клейменному ею, потрепала того буря революции и гражданской. Не умели прощать таких люди в комиссарских кожанках.
Уцелевший «контрик» перебрался в коммуналку и твердил своего Гомера у кухонного примуса. А под комиссарскими кожанками появилось шелковое белье. И ананасы| с рябчиками вернулись. Только тосты теперь произносились во здравие «вождей мирового пролетариата».
Здесь они встретились. И спали на нарах рядом, и ели одну лагерную пайку. Один бубнил своего Гомера, другой клял неверных вождей.
Вожди. Память о них в названиях улиц, в изображениях и монументах. Восстанавливается справедливость в России, Улицам возвращаются их исторические названия, но в Норильске в основном они и так исторические, так всегда назывались.
Только от камня, стоящего в центре как бы, пролег проспект, который до 1956 года назывался Сталинский, а сейчас Ленинский. И хранит он память (вкупе) о тех, кто «раскулачивал» и «расказачивал», «индустриализировал» и «электрифицировал» и сделали нас, в конце концов, батраками Системы.
И надо бы снова переименовать его, но, думаю, не приживутся такие названия, как Жертв, Репрессий, Свободы... и не будет в названии прежней памяти.
А я бы назвал его проспектом Бывших людей, а другим улицам названия дали ба сами жители — это их улицы.
Ну а как быть с монументами? Убирать или оставлять? Надо решать. Время идет. Лупится штукатурка у памятника Ленину, валится ограда. «Всесоюзному старосте», у вокзала, летом «заехали» краской по боку. Ветром треплются идеологические панно и плакаты. Надписи на них уж никого и никуда не зовут и не вдохновляют.
А камень стоит. Будет ли на его месте памятник и кому или—чему? Вот уже и 3акон российский вышел «О реабилитации жертв политических репрессий», а под Шмидтихой встала православная часовня и мемориал погибших в Норильске прибалтов. И памятник репрессированным планируется поставить. Правда, в другом месте, по дороге на Алыкель, подальше от городских кварталов, может, для того, чтобы глаза не мозолил, небередил душу. Да и планирует и финансирует это не комбинат. Ему зачем...
Если пойти от камня направо, то попадешь в Соцгород и дальше, к заводам, в пламя плавильных печей и древние штольни "Заполярного». А налево дорога ведет к храму, который недавно заложен в память о невинных замученных, на чьих останках поднялись мощь и слава комбината.
А. МАТИ (окончание фамилии неразборчиво)
По просьбе автора гонорар за публикацию будет перечислен на счет Норильского отделения общества «Мемориал» |
Заполярная правда 19.11.1991