Бережно переплетённая архивная копия протокола первой окружной партконференции Таймырского национального округа. Более ста машинописных страниц о том, как в январе 1932 года делегаты со всего красноярского Севера (край ещё не организовали, и «таймырских большевиков с открытием первой конференции за Полярным кругом» поздравляет тов. Пермяков из Восточно-Сибирского крайкома) оценивает текущий момент, взвешивают пройденное и планируют будущее…
…У меня нет ни малейшего желания, демонстрируемого сейчас многими, кидать камни в нашу историю и, будучи чрезвычайно умным (в 1992 году), насмехаться над событиями и ораторами 1932-го. Без усмешки, понятно, не обойдусь, не удастся, но она скорее горька, чем обидна для наших отцов и дедов. Думаю, они сами вдоволь поиронизировали бы над собой, предоставь им судьба такую возможность… Увы. Многие из упомянутых в стенограмме, не говоря уж о главных действующих лицах, не доживут и до войны. Другие доживут, чтобы погибнуть на фронте. Это уже будет везением: на миру, а не в застенке; от руки врага, а не «товарища по партии».
Клуб села Дудинка. Идёт радиотрансляция… Опустим вступительное слово секретаря оргбюро, похоронный марш в исполнении струнного оркестра (10 лет как умер Ленин), фразеологию, сегодня трудно воспринимаемую не только молодёжью («обманутые попами рабочие», «ненавистный царствующему дому рабочий класс», «героическое выполнение социалистической пятилетки») и аплодисменты – не просто вежливые, а от души – каждому весомому тезису…
…Выбрали секретариат, мандатную, а «в силу того, что присутствующие делегаты – туземцы, некоторые плохо воспринимают русский язык, а также плохо им владеют» утвердили кандидатуры переводчиков – на самоедский и юракский (Силким), тунгусский и долганский (Аксёнов).
В первую минуту доклада Пермяков поставил перед большевиками Таймыра цель: «превратить округ в опорную базу цветной промышленности на Севере в 1933-1934 году».
Ни тогда, ни сегодня она не вызывает улыбки. Тогда, потому что большинству, видимо, верилось безоглядно: нет таких крепостей, которые не смогли бы взять большевики… Теперь – потому что не до смеха. Потому что абсурдность, авантюризм, шапкозакидательство очевидны.
Не исключено, что за проявлениями энтузиазма – безусловными и наигранными, искренними и для кино – мы недооцениваем здравого смысла очень многих людей, которые уже к 1932 году, а то и раньше, поняли, что, высказываясь, рискуют слишком… Молчание – золото.
Судите сами: 20 тузсоветов, два поселковых и один сельский – это все административные точки округа. 7.650 человек. Коренного населения – 5.734. Русского (видимо, русскоязычного) – 1.916, из них 472 крестьяне. И всерьёз говорить о немедленном строительстве Норильского рудника, одновременной выработке 3,5 миллиона банок консервов из таймырской рыбы, добыче её десятками тысяч тонн? Плюс промысел оленя, пушнины, дичи – и загнать дикого оленя и дикого гуся в консервную банку, потому что, «говорят, мы гуся кормим, а Италия его потребляет…».
Возможно, это был первый призыв перебить перелётных, иначе они достанутся буржуазии. Возможно, не первый. Но ещё страшнее другое. Почему за десять лет, с 1922 года, угроблено около шести миллионов советских рублей на геолого-разведочные работы? И слепому ясно: «мы упирались во вредительство».
«…И только приказом т. Куйбышева, который говорил о форсировании Норильска (по сообщению т. Ведерникова) продолжалась работа… Когда Оргбюро поставило вопрос по-иному, ясно, мозги начали работать по-иному…».
То есть стоило «надавить», и дело, мол, пошло. Ишь что придумали: законсервировать Норильск! (Никакое дело не пошло, и вместо «опорной базы» в 1934 году действительно пришли к «консервации»: не было ни достаточных оснований, ни сил, ни денег продолжать работу.). На этом же уровне докладчик преподносит «технико-экономическое обоснование» строительства узкоколейки. короче: «…партийное бюро (краевое. – А. Л.) твёрдо сказало, что нужна железная дорога, 90 километров, и Норильский комбинат (!) приступит к эксплуатации богатств в 1933-1934 году. Больше никаких разговоров быть не может».
…Пройдёт ещё 32 года двадцатого века, и к уходу с политической арены Н. С.
Хрущёва появится и быстро навязнет в зубах словцо «волюнтаризм», означающее
политику в отрыве от реальных возможностей и определяемую произвольными
решениями. Тогда, в 1932 году, это называлось просто твёрдой, просто
большевистской политикой и «требованиями момента».
Ни-че-го значительного и не могло начаться без Политбюро и его решения. Оно
состоялось тремя годами позже, а руководитель страны, который заслужил любые
обвинения, но только не в отрыве от действительности, сразу понял, что никакой
Таймыр, никакой край, никакой «Севморпуть» не справится с норильскими недрами и
условиями. «У вас для этого не хватит сил. – сказал Сталин Шмидту О. Ю. – Вот у
кого хватит… Так и запишем… Поручить…». В кабинет вошёл и замер в стойке нарком
Генрих Ягода. За окном зеленела московская весна 1935-го. Таймыр ещё ни о чём не
подозревал, но начиналась его новая, лагерная история.
Возвращаемся в год 1932-й, на первую партконференцию. Уже прозвучало – «вредительство». Вот и попробуйте – мысленно – попросить слово, выйти на трибуну и не согласиться с представителем крайкома… То-то же. Ну, тогда посидите – послушайте. Тем более что оратор не только обвиняет «дореволюционное» промысловое хозяйство, не только выражает надежду на Таймырсоюз, Союзпушнину и Комсеверопуть – новые авторитетные организации, а, случается, говорит и дельные вещи: «наша неприспособленность к Северу нас губит». Не скрывает глупостей, допущенных местными властями: «например, дача твёрдых заданий даже беднякам», или – «антисередняцкие настроения в колхозах».Бичует нерасторопность, нераспорядительность, беспомощность»: «два-три месяца нет хлеба у туземцев, а наши «работники» такое положение считают обыкновенным явлением… по традиции надеются на самотёк…; нет – не надо, пусть и так живут».
Ещё из доклада:
«…Подчинить рабочее снабжение выполнению наших планов и обеспечить большевистские темпы в работе всех отраслей нашего хозяйства;
…Слабо принимается самокритика как метод для выправления ошибок;
…Районы охвачены крупным падежом оленей-молодняка от сильной пурги, об этом свидетельствует заготовка мехсырья на 300 процентов выше планового задания;
…Оппортунистическая связь отдельных работников с кулаками позволила кулаку, шаману самораскулачиться (скрыть своё истинное лицо. Передаст родне голов пятьсот, и поди докажи! – А. Л.);
…Перегибщики начинают забывать статью т. Сталина «Головокружение от успехов». Усть-Енисейский район ставит задачу коллективизировать 75 процентов хозяйств, а откуда установочка на сплошняк? А в Волосянке – оппортунистическое гнёздышко – мы эту спячку выжгем…
…В отношении совхозного строительства мы настолько запутаны, что с трудом приходится распутываться…».
Может быть, я неправ, но тут честный человек Пермяков явно превысил свои полномочия. Это как же надо понимать его слова? Кто это так запутал тов. Пермякова? Заносит оратора: «Мы на сегодняшний день не распутали и ничего определённого по линии оленеводства не имеем… Чёрт знает что такое, какой капитал вложения на 32-й год».
Зато дальше всё опять правильно: «Ограничение кулачества… не могло не вызвать активности национально-капиталистических элементов (скорее всё же «феодальных» или «родовых». – А. Л.) и великорусских шовинистов (бедный француз Шовен! – А. Л.)».
А вот и ненаписанная драма: три самоедских рода, видимо, возмутились, что их представителей нет в тузсовете. Кто-то на собрании выкрикивал несанкционированный лозунг «Кулаки – такие же люди, как мы!». Бедняк, который первым вступил в колхоз и требовал последовать его примеру, удавился. (Могли и придушить).
«…Распределение бюджета по Туруханскому краю было шовинистическое: на одного туземца в социально-культурной части падал расход в 2 рубля 40 копеек, на русского – 16-80. Грамотность населения не составляет двух процентов… На 32-й год расходуем на туземца 43-80, уже имеем 16 учителей, охватываем 219 учеников, развернули 14 ликпунктов и сеть культармейцев. Надеемся получить большие результаты».
Конечно, хотелось бы знать, кого и за что высылали в Дудинку. Остальные данные не представляют собой открытия, но фактологический интерес – несомненно.
Малоизвестный факт: ещё в 1931 году объявили решение, что никто, ни одна организация, не получит оленей для грузоперевозок. Южно-Таймырский водный путь заменит десятки тысяч оленей, спасёт их и высвободит. 4-5 катеров и 8 илимок за лето перебросят 50 тысяч пудов, и обойдётся дешевле.
Тогда же вздохнули облегчённо Волочанка и Хатанга, не видевшие живой души по
четыре месяца в году (и почты!). и впервые встал вопрос об организации
радиопередачи на местных языках. Последний раздел доклада: работа
уполномоченного Сибирской контрольной комиссии и РКИ. О чём шла речь? Пьянку
покрывали (а случаев хватало, покупали бутылки за 130 рублей и торжественно
распивали), другие обвинения: связь с «чуждым элементом» (запретная любовь,
скорее все), растрата, извращение нацполитики. Погромыхивание дальнего пока
грома: вредительство – 2 случая, невыполнение директив – 8 человек. Пора было
понять «новые задачи – в связи с новыми победами» рабочего класса на хозфронте,
выдвинутые в исторической речи т. Сталина о шести условиях.
Докладчик заканчивает выражением уверенности в строжайшем проведении в жизнь
решений конференции. Ещё не принятых, но которые нетрудно было предвидеть:
решительной борьбой за ленинскую линию обеспечить победу, уже достигнутую в
основных районах Союза.
Чему посвящались аплодисменты?
Словам. За словами была гулкая пустота. Или, по-другому, ещё хуже: «в основных районах» население резко уменьшилось. Миллионы вымерли от голода. Миллионы отправили в ссылку.
Таймыра это пока не касалось.
Вечер того же дня. Прения. Их открывает представитель «Комсеверопути» Смецкой, человек явно неграмотный. Можно предположить, чей-то выдвиженец, только не Шмидта: «нас – работников заполярного круга», «сумма капитала, которая влаживается», «когда она пустится в эксплуатацию». (Сразу вспомнил сегодняшнего деятеля культуры, который говорит «лаболатория». Жив, жив Смецкой! Разве что диплом приобрёл).
Впрочем, не исключено, что работник был и неплохой. Во всяком случае, искренне недоумевал: как такое может быть, чтобы чуть ли не тридцать процентов кредита оленесовхозу выделено на содержание аппарата?
Туземец-юрак (так в протоколе, а по-нынешнему просто ненец) Савелий Тапкин, председатель колхоза из Караула, говорил на родном языке, а Болин переводил: «Кулаки и шаманы мешают, пора уже ликвидировать кулаков… Тут нет большевистского глаза». К чему призывал, сказать трудно: то ли отнять оленей, то ли…
Зав. автотранспортом Норильстроя Николай Доронин ратовал за развитие его отрасли.
-- До момента организации округа, – добавил он, – лица Советской власти мы не видели. Торговые и другие организации давали даже свои распоряжения райисполкому… Положение должно быть изменено коренным образом.
Последний тезис не взволновал Иваненко и Шорохова, зато они дружно обрушились на идею развития автотранспорта: его пригодность не доказана. Директор Норильстроя Зарембо постарался примирить стороны: нужен одновременно и автомобильный, и железнодорожный транспорт, причём путь к Норильску от Дудинки – раньше, чем от Игарки.
Председатель Хатангского РИКа Статейкин поддержал члена Комитета Севера Аксёнова: Туруханский РК партии заботился не о деле (южно-таймырском водном пути), а о своём «авторитете» в Москве. Секретарь оргбюро ВЛКСМ Бобряков выразил озабоченность нехваткой грамотных руководителей из коренных тундровиков, плохой работой с женщинами, бедняками и батраками. Директор консервного завода Бычков «коснулся» необходимости развернуть рыбный промысел в стороне от Енисея – на мелких реках, на озёрах. Рабочий Полежаев с того же завода засомневался, может ли рыбозверобойная контора в Красноярске руководить консервированием рыбопродуктов за три тысячи километров от неё…
Секретарь оргкомитета Кудряшев: «Местные партячейки не берут кулака за жабры… Покончить всякие ласки кулакам… налицо засоренность аппаратов», – суровый, непримиримый товарищ, таких быстро замечали: «Наш человек. Заслуживает доверия. Есть база роста».
Из той же когорты, судя по выступлению назавтра, начальник милиции Мойсейчик: «Всё население (?) высказывает мнение (?) за ликвидацию кулачества как класс. По русским кулакам раз ударили и остановились. Дали им твёрдые задания, а выполнения их не требуем». милиция в автотранспорт не верит, а «железная дорога нужна как воздух». «Саботаж на добыче пушнины: её выменивают на спирт. (Не саботаж, а негодные методы, обман. – А. Л.). Комсомольцы не часто, но устраивают пьянки. Наконец принять меры по коммунизации аппарата милиции». (Через 60 лет произойдёт департизация. Практика, конечно, критерий истины, но какой же болью она далась!).
Петра Болина несколько раз перебивали аплодисментами: зампредокрисполкома, наконец, владеет русским языком. А что говорит! «Проводимую национальную политику оргбюро надо считать правильной (аплодисменты). Надо немедленно решить вопрос о железной дороге в тундре» (аплодисменты) – и т. д.
-- Рыбные богатства использовать на все сто процентов!
-- Все силы на колхозное движение!
-- Лишенцев заменить, хотя бы на консервном заводе.
-- Есть случаи, когда коммунисты гоняются за зарплатой – надо выполнять решения партии не за рубли.
-- Даже коммунисты агитируют против колхозов. Агентура…
Я помню Болина в последние годы его жизни – мудрого, опытного человека, многое понявшего, осознавшего. От пройденного не отрекался: «Перегибы? Да, были». От этого признания тем коммунистам, которые понимали, что колхоз – не совсем та форма хозяйствования, которую навязывали оленеводам, легче не стало. Если их не лишили жизни, то уж достойной жизни – безусловно. «Поперечные» были обречены везде и всюду, в большом и малом… Излечились ли мы сегодня от ненависти к инакомыслию?..
Мутник из Усть-Енисейского района выразил опасение, что Дудинка полностью переключит внимание на стройку в Норильске, и предложил консервный завод перенести в Караул, а кочевые Советы передать в Усть-Енисейский район. «Над заезжими рыбаками, из которых большинство – кулаки, установить строгий контроль».
То есть и здесь не дать спокойно жить.
На трибуне Хорев. Рабочий из Норильска. Давно знаю эту фамилию. Георгий Хорев, председатель рудкома, уполномоченный по коллективизации в тундре, вскоре будет убит в тундре. Тогда говорили – кулаками. Сегодня – противники колхозного строя. Как ни назови – убийца есть убийца, уголовник, беспредельщик. Убиенный – жертва. О нём, как говорится, или хорошо, или ничего.
Но говорится и по-другому: или хорошо, или правду. Хорев, как миллионы таких же, возможно, добрых и чутких людей («улучшить материальные и культурные условия» – защитник рабочих!), был накачан ненавистью к «классовым врагам». К каждому, кого он не понимал, не мог или не хотел понять. К непохожим на него самого. В такой наэлектризованной атмосфере всегда возможны вспышка и взрыв. Хорева убили, но и он мог убить… Беру на себя грех, так утверждая, но – небольшой. Вот, Хорев ещё жив:
-- Тов. Пермяков указал (?), что прошлое (уже прошедшее «на материке». – А. Л.) вредительство дошло до Норильстроя. Это верно (?). Головотяпство инженера Плетнева было! Он сорвал буровые работы и, однако, продолжает работать в той же системе Норильстроя.
Это говорит профсоюзный «комиссар» о главном инженере В. А. Плетневе, честном и старательном, наверное, ошибавшемся, но верившем в идею Норильска и осуществлявшем её по мере сил своих.
Завокрфо Кондратьев: «Кочевым колхоз быть не может! Мы должны решить вопрос об оседании».
Нет предела человеческой мудрости: ну и что же, что олень – мигрант, на одном месте может находится, только пока находит на нём корм… Ну и что, если оленевод кочует веками? Пришла новая жизнь… «Решение оргбюро о посылке рабочих с производства в колхозы надо одобрить».
Всё было. И не только на Севере. «Партия велела»? Никакая не партия – совершенно конкретные олигофрены от власти. Может быть, и случилось где-то, что секретарь обкома отправил своего сына в отстающий колхоз – даже не пастухом, а председателем… Но это происходило так же часто, как внуки членов Политбюро становились в 80-е «афганцами».
Если внимательно прочитать стенограмму конференции, нетрудно выделить несколько важнейших тем, оказавшихся в центре внимания: классовая борьба, национальная политика, коллективизация, Норильск. Ясно, что внутри каждой темы можно увидеть не одну помельче. Скажем, рядом с «ограничением роста кулачества» – чистка собственного аппарата (не менее чем на 30 процентов, – записали в резолюции, и формулировка эта выдаёт не только глупость, но и агрессивность принявших её, полную возможность расправиться с неугодными, «слишком умными», несогласными с мнением руководящих лиц, не заглядывающими им в глаза).
Как ни замешана национальная политика на некомпетентности, бескультурье, бесцеремонности, нельзя не заметить искреннее стремление «железной рукой загнать в счастье» северные народности. Факт, что делалось очень много, чтобы насадить, пусть насильно, элементарную грамотность, а грамотных – заметить и выдвинуть на первые роли. Столь же искренним было желание защитить беднейшие слои. При этом делалась обычная «для материка» ошибка в подходе к вопросу: бедность как таковая, без изучения истоков явления, как бы провозглашалась эквивалентом честности, следствием природной доброты, свидетельством благонравия и чуть ли не благородства.
К 15-му году после октября 1917-го было «общепринято»: быть богатым – стыдно, стать богатым можно только нечестным путём. Такая идеологическая база очень облегчала «доказательства» бесчестности имеющих в своём пользовании 600 оленей (когда у соседа – 6 или ни одного).
Тогда, в 1932-м, зав. общим отделом окружкома (большой начальник!) ставил задачу:
-- От всей партийной организации требуется самая решительная и беспощадная борьба с кулацкой активностью. Перед каждым коммунистом стоит повседневная задача в каждом бедняке, батраке, середняке и колхознике выработать классовое отвращение к кулаку и повести их в наступление на кулака.
Прошло 60 лет, а формулировка кое-кому может пригодиться: «Стоит повседневная задача в каждом… выработать… отвращение к кулаку (биржевику, арендатору, приватизатору, иноверцу, торговцу, интеллигенту, демократу, коммунисту, владельцу автомобиля и проч.) и повести в наступление на…».
Зато трогательно выглядит (в свете сегодняшней аморальности и безнаказанности) тогдашние попытки «ставить на место» и «воспитывать», требовать соблюдения партийной дисциплины, держаться рамок и т. д. Нынче, в огульном охаивании всего «большевистского» забываем, что были не только проповедь насилия и культивирование зависти как движущей силы общества, бездумное следование за «вожаком» и отбивание рук (печени, голов) у самых инициативных, талантливых, выходящих из ряда… Были, правда, на нижнем, массовом уровне, лицемерно поддерживаемые верхами требования личной скромности, подчёркнутого бескорыстия, безоглядной жертвенности во имя народа, идеи его «освобождения»…
Идеалистов, беспредельно честных, кому в голову не приходила и мысль о льготах, готовых положить жизнь свою – сегодня об этом забывают – был не один миллион. Как искренно набрасывались они на «закрытых» собраниях на тех, в ком «нет ничего большевистского», – именно так и клеймили!
-- Не могу обойти молчанием о безобразном (так в тексте. – А. Л.), небольшевистском поведении коммуниста товарища Смецкого Н. И. При проезде из Игарки в Дудинку на одном из станков Смецкой заставлял хозяина квартиры занести ему койку и постель для ночлега. Кроме этого, его путь был украшен другими нетактичностными, связанными с хвастовством о партмаксимуме, о занимаемом положении (что он член игарской дирекции «Комсеверопути» и т. д.). Проезжая, допускал себе вольности в виде пьянства. О всём этом подтверждает (?) письмо тов. Букреева, заявление Елизарьева, информация членов игарской делегации тт. Тюлюкина и Объедалкина».
…Всё, сгорел уполномоченный КСП. Не поддержать зав. общим отделом – всё равно, что стать на «платформу» Смецкого. И вот уже сам Пермяков «припоминает к месту» реплику Смецкого: «Мы, хозяйственники, хозрасчёт и новую кредитную реформу применить здесь не можем».
-- Надо решительно ударить по этому, ведь это противоречит не только нашим
тезисам, но это противоречит решениям ЦК и крайкома ВКП(б)».
Тогда, конечно, конец. Будь ты семи пядей во лбу. (Кажется, был не тот случай).
Характерный для первого лица стиль: ударить, накрутить, драться, правильное обоснование, неправильная реплика, вы немного подзаснули, политическое извращение, левацкий загиб, праволевацкая вылазка.
Социализм, похоже, «завершён». Для чего же сегодня это читать? Чтобы разучиться болтать. Чтобы не отбрасывать по незнанию крупицы общественного опыта. Чтобы не дать себя обмануть в очередной раз. Чтобы не подменять истинные цели ложными. Чтобы отбросить шоры и сомневаться, стараться быть чище и умнее. Чтобы знать свою историю.
Без этого знания завтрашний день может повторить вчерашний.
Анатолий Львов.
Красноярский рабочий, № 109, 22.05.1992; № 112, 26.05.1992.