Расследование "ЮД"
Ее жизнь оборвалась здесь, в Сибири. Почему?
О легендарном советском разведчике Рихарде Зорге написано немало книг, воспоминаний, создано фильмов. К сожалению, первооткрывателями этого имени в массовой печати явились не мы. Первыми о замечательном разведчике, убежденном антифашисте и интернационалисте, талантливом ученом-социологе и публицисте написали зарубежные исследователи. ' Кто вы, доктор Зорге?" — этот вопрос и ответы на него взбудоражили миллионы людей во всем мире.
В нашей же стране, воспитавшей будущего Героя Советского Союза, внесшего неоценимый вклад в победу над фашизмом, над его именем еще долгие годы висело сталинское проклятие. Сразу же после разгрома группы "Рамзая" японской контрразведкой, а тем более после его казни 7 ноября 1944 года Сталин и Берия постарались стереть память об этом человеке навсегда.
Не получилось. Справедливость восторжествовала. Теперь о Рихарде Зорге мы знаем все. Или почти все. Гораздо меньше — о его жене Екатерине Максимовой. А ведь ее жизнь оборвалась на территории нашего края — в Большемуртинском районе. Как очутилась она здесь? Почему? Когда?
Чтобы полнее ответить уже на новый вопрос: "Кто вы, жена Зорге?", нужно вернуться в далекие предвоенные годы.
Из книги М. Колесниковой и М. Колесникова "Рихард Зорге" (Москва, 1980 г.) можно узнать, что Рихард Зорге и Катя Максимова познакомились в Москве, в 1927 году. Она стала давать ему уроки русского языка, которым Рихард владел тогда еще недостаточно хорошо. Сама Катя до этого окончила Ленинградский институт (или училище?) сценического искусства,- выступала на сцене. Однако затем круто изменила свой жизненный курс — поступила аппаратчицей на завод "Точизмеритель", стала бригадиром.
Дружба с Икой, как звали Рихарда его близкие, переросла в любовь. Они соединили свои судьбы.
Однако семейное счастье длилось всего несколько месяцев: Рихард Зорге должен был отправиться в Японию. Созданная им организация проработала там долгих девять лет.
Лишь однажды, летом 1935 года, Рихарду удалось еще раз побывать в Москве, пожить в семье, вернуться к своим книгам и рукописям. На этот период Катя взяла на заводе отпуск.
И вновь — разлука. Оказалось — навсегда.
Сохранились письма Зорге к Екатерине Максимовой. (Ответные письма Кати, если Рихард не уничтожил их перед арестом, вполне возможно, хранятся в каком-нибудь архиве Японии).Они поведают нам немало важных подробностей о жизни Кати.
Вскоре после отъезда из Москвы Рихард узнал, что станет отцом. "Помнишь ли ты еще наш уговор насчет имени? — писал он жене в ответном письме. — С моей стороны я хотел бы изменить этот уговор таким образом: если это будет девочка, она должна носить твое имя. Во всяком случае, имя с буквой "К". Я не хочу другого имени, если даже это будет имя моей сестры, которая всегда ко мне хорошо относилась.
Или же дай этому новому существу два имени, одно из них обязательно должно быть твоим.
Пожалуйста, выполни мое желание, если речь будет идти о девочке. Если же это будет мальчик, то ты можешь решить вопрос о его имени с "В".
Из другого письма: "...Позаботься, пожалуйста, о том, чтобы я сразу, без задержки, получил известие.
Сегодня я займусь вещами и посылочкой для ребенка, правда, когда это до тебя дойдет, — совершенно неопределенно.
Мне было сказано, что я от тебя скоро получу письмо. И вот оно у меня. Конечно, я очень и очень обрадовался...
Будешь ли ты дома у своих родителей? Пожалуйста, передай им привет от меня. Пусть они не сердятся на меня за то, что я тебя оставил одну.
Потом я постараюсь все это исправить моей большой любовью и нежностью к тебе.
У меня дела идут хорошо, и я надеюсь, что тебе сказали, что мной довольны.
Будь здорова, крепко жму твою руку и сердечно целую. Твой Ика".
Но не суждено ему было испытать радость отцовства, роды оказались неудачными...
"Я мучаюсь при мысли, что старею. Меня охватывает такое настроение, когда хочется домой скорее, насколько это возможно, домой, в твою новую квартиру. Однако все это пока только мечты...
Рассуждая строго объективно, здесь тяжело, очень тяжело... Вообще прошу позаботиться о том, .чтобы при каждой представившейся возможности имел бы от тебя весточку, ведь я здесь ужасно одинок. Как ни привыкаешь к этому состоянию; но было бы хорошо, если бы это можно изменить.
Будь здорова, дорогая.
Я тебя очень люблю и думаю о тебе. Не только когда мне особенно тяжело, ты всегда около меня..."
Нетрудно представить себе, как тяжело переносила разлуку с любимым человеком и Катя. Она старалась забыться в работе, много времени отдавала обучению молодежи, и недаром поговаривали о скором назначении Екатерины Александровны начальником цеха. Ее по-прежнему не покидал интерес к литературе, музыке, театру.
А письма от любимого... Они приходят так редко, и столько в них любви, тревоги, надежды...
"Надеюсь, что у тебя будет скоро возможность порадоваться за меня и даже погордиться и убедиться, что "твой" является вполне полезным парнем".
"Милая Катя! Иногда я очень беспокоюсь о тебе... Не потому, что с тобой может что- либо случиться, а потому, что ты одна и так далеко. Я постоянно спрашиваю себя — должна ли ты это делать ? Не была бы ты более счастлива, если бы не знала меня?"
"Дорогая Катя! ...Я был настолько уверен, что мы вместе летом проведем отпуск, что даже начал строить планы, где нам лучше провести его.
Однако я до сих пор здесь. Я так часто подводил тебя моими сроками, что не удивлюсь, если ты отказалась от вечного ожидания... Мне не остается ничего более, как только молча надеяться, что ты меня еще не совсем забыла и что все-таки есть перспектива осуществить нашу пятилетней давности мечту: наконец получить возможность вместе жить дома".
Увы, ему была уготована совсем иная участь. Да и часто ли вы читали о разведчике, который доживал бы до глубокой старости и умирал в домашней постели?
Еще в конце 1940 года "Рамзай" радировал в Центр о том, что на германо-советской границе сосредоточено 80 немецких дивизий, что Гитлер намерен оккупировать территорию СССР по линии Харьков—Москва—Ленинград. В следующих сообщениях — сроки нападения на нашу страну. И, наконец, последняя радиограмма чрезвычайной важности: "После 15 сентября 1941 г. "Советский Дальний Восток можно считать гарантированным от угрозы нападения со стороны Японии".
После этого "Рамзай" — Рихард Зорге на связь больше не выходил...
О том, что жена Зорге была в ссылке и погибла в одном из районов нашего края, автору этих строк стало известно еще лет двадцать пять назад. Как принято говорить, "из достоверных источников". Конечно, хотелось знать подробности. Но получить их в то время было абсолютно невозможно: слишком непроницаемой была завеса секретности. Да и кто бы опубликовал при существовавшей в то время цензуре такой материал?
Лишь с приходом гласности стало возможным приступить к разгадке некоторых тайн. Примерно в 1989 году у меня состоялась встреча с начальником УКГБ по Красноярскому краю А. Е. Сафоновым. Исследуя тему политических репрессий 1930—1940 годов, и, в частности, дела младшего сына Троцкого Сергея Седова, сибирского писателя П. П. Петрова и других, я обратился к нему с просьбой о содействии (которое и получил). В конце же довольно продолжительной и доброжелательной беседы "забросил удочку" и в отношении жены Зорге.
Анатолий Ефимович обещал помочь. Однако вскоре он был переведен в Москву. Поиск вновь застопорился.
А ведь в архиве УВД края, как я уже успел узнать, в то время хранилось дело Максимовой"Е А. № Y Р-28907. Точнее, не само дело, а лишь карточка, из которой явствовало, что она отбывала ссылку в Больщемуртинском районе. й5гА где же само уголовное дело — с протоколами допросов, датами, показаниями свидетелей, другими материалами следствия, с приговором, наконец?
— Конечно, в Москве! — отвечали все, кому я задавал этот вопрос.
И 1от появился на свет ежемесячник "Юридические диалоги". Он сразу же активно включился в расследование. В начале нынешнего года по просьбе редакции "ЮД" краевая прокуратура обратилась в Центральный архив Министерства безопасности Российской Федерации с просьбой выслать дело Максимовой Е. А. Ведь именно по его запросу и было оно когда-то переправлено в Москву.
Москва долго не отвечала. Вместо этого работники Центрального архива поинтересовались у работников местного управления МБ: а кому понадобилось это дело? А с какой целью?
Наконец, летом, спустя почти полгола, из столицы в краевую прокуратуру пришел письменный ответ, по существу — коротенькая справка. Наконец-то тайное стало явным. В документе говорится:
"В Центральном архиве МБ РФ хранится архивное уголовное делоIY Р-28907, по которому проходила Максимова Екатерина Александровна, 1904 г. рождения, уроженка г. Петрозаводска, русская, беспартийная, образование среднее.
Максимова Е. А„ говорится далее, была арестована в Москве 4 сентября 1942 г. по постановлению Свердловского железнодорожного транспортного отдела НКВД по подозрению в шпионаже.
13 марта 1943 г. постановлением Особого совещания при НКВД СССР, на основании которого "за связи подозрительные по шпионажу" была сослана в Красноярский край сроком на 5 лет.
Вскоре после прибытия на место ссылки, 3 июля 1943 г., она скончалась в Большемуртbнской районной больнице. Причина смерти: кровоизлияние в мозг с последующим параличом дыхательного центра.
Определением военного трибунала Московского военного округа от 23 ноября 1964 г. Максимова-Е. А. реабилитирована.
Других сведений о жизни Максимовой Е. А., кроме данных о ее якобы шпионской деятельности, в материалах дела не имеется.
Архивного уголовного дела № 29270 в Центральном архиве не хранится".
В конце подпись: Зам. начальника Центрального архива МБ РФ И. М. Денисенко".
Теперь можно сделать кое-какие выводы.
Члены разведгруппы "Рамзая" были схвачены 18 октября 1941 года. Екатерину Максимову арестовали менее чем через год. Связь очевидна. Если уж потерпел крушение такой блестящий мастер разведки, как Рихард Зорге, то необходимо срочно избавляться от его родственников и всех близких на родине. Чтр и было сделано. Состряпать дело по обвинению в "шпионаже" для НКВД не составляло никакого труда. Казалось бы, совсем недавно, когда "Рамзай" регулярно поставлял бесценную информацию, руководство гНКВД, проявило о его жене заботу — предоставило новую квартиру на Софийской набережной, в которую она перебралась из полуподвального помещения в Нижне-Кисловском переулке. Сегодня же она враз стала "врагом", от которого лучше поскорее избавиться.
Находясь в заключении, Рихард Зорге постоянно терзался мучениями: что с Катей? Как-то переживет она весть о его провале? Разве он мог знать, что Катя уже арестована по чудовищному обвинению и выслана в Сибирь? И уж совсем не мог предположить, что она погибнет раньше его более, чем на год! А он, всходя на эшафот, еще воскликнет: "Да здравствует Советский Союз! Да здравствует Красная Армия!"
Такова жестокая ирония судьбы.
В той же книге "Рихард Зорге" о смерти Екатерины Максимовой сказано так: "Не мог знать Рихард, что Кати нет больше в живых: 4 августа 1943 года, в эвакуации, в Красноярске, она погибла в результате несчастного случая — от ожогов".
Не было эвакуации! Была ссылка. Не было Красноярска, крупного промышленного центра! Был глухой таежный район. Не было несчастного случая! Была явно насильственная смерть. Искажена и дата.
И в присланной из Москвы нынешней справке причина смерти — "кровоизлияние в мозг с последующим параличом дыхательного центра" — явно фальцифицирована. Ведь Кате, молодой, полной сил женщине, не исполнилось тогда и сорока лет! Теперь-то мы знаем, как цинично искажали палачи истинные причины смерти своих жертв.
Лишь спустя двадцать с лишним лет Екатерина Максимова была реабилитирована. Однако до сих пор последние годы ее жизни окутаны тайной. Определенные круги все еще не хотят выпускать дело Максимовой из своих рук.
К. ПОПОВ,
журналист.
Но есть надежда, что будет раскрыта и эта тайна. Ведь живы, наверное, люди, которые находились в одном с нею селе (или лагере?), видели ее, общались с ней. Среди них и жители Большемуртинского района. Может, живы еще бывшие чекисты, те, кто имел то или иное отношение к ее делу.
Юридические диалоги №9 1993