Эти документы передал мне слесарь-моторист ПЖРЭО А. В. ПОПОВ. В них вся боль трагедии, происшедшей с его семьей, отцом, арестованным органами НКВД ни за что ни про что и реабилитированным посмертно.
КРАТКИЕ сведения о семье дает справка из Комитета госбезопасности СССР от 21 мая 1991 года, подписанная зам. начальника управления КГБ по Красноярскому краю Н. М. Новоселовым:
«Согласно материалам уголовного дела Попов Василий Дмитриевич, 1905 года рождения, уроженец д. Пашино Кежемского района Красноярского края, на день своего ареста — 16 августа 1938 года — проживал в п. Байкит Эвенкийского национального округа Красноярского края, работал лямщиком транспортной конторы ГУСМП.
Имел следующий состав семьи: жена — Анисья Степановна — 31 год, дочь — Валентина, 7 лет, сын —Адольф, 1 год».
Через два года после ареста Василия Дмитриевича не станет, и магаданская земля вечно будет хранить тайну места его захоронения. На письмо Адольфа в управление внутренних дел Магадана начальник отдела УВД С. О. Блинда ответил 4 июля 1991 года следующее:
«Гр. Попов Василий Дмитриевич... был;.; осуждён 9 марта 1939 года судебной коллегией по уголовным делам Красноярского краевого суда по ст. 58-2, ст. 58-10, ч. 1, ст. 58-11 УК РСФСР к 8 годам лишения свободы с поражением в правах на 5 лет.
Для отбывания наказания на территории Магаданской области гр. Попов В. Д. прибыл 11 октября 1939 года и, находясь в местах лишения свободы, умер в стационаре лагерной больницы 11 ноября 1940 года. Причина смерти: декомпенсированный, порок сердца. Захоронен на кладбище лагерного пункта в пос. Сентябрьский Ягоднинского района Магаданской области. Сведениями о сохранности мест захоронения прошлых лет УВД Магаданского облисполкома не располагает.
Извещение на регистрацию смерти гр. Попова В. Д. направлялось 17.12.40 г. за № 28290 в отдел ЗАГС Красноярского крайисполкома..., куда вы можете обратиться за получением свидетельства о смерти. Если смерть гр. Попова В. Д. по Красноярскому краю зарегистрированной не значится, то по запросу органов ЗАГС нами будет направлено повторное извещение».
Так что не довелось и уже не доведется Адольфу Васильевичу побывать на могиле своего отца: ее, согласно выше приведенному ответу, просто-напросто нет. А свидетельство о кончине близкого человека ему выдадут лишь спустя 51 год — 25 декабря 1991 года. Причем в этом документе причина смерти уже трактуется по-иному: «паралич сердца». Различные формулировки в объяснении причины смерти вызывают недоумение и оставляют открытым вопрос: от чего же все-таки умер наш земляк?
Через 17 лет после смерти В. Д. Попова выяснилось, что вины его ни в чем не было. Об этом свидетельствует справка от 18 июня 1991 года, подписанная секретарем Пленума, членом Верховного суда СССР Р. К. Бризе:
«Постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 12 декабря 1957 года приговор Красноярского краевого суда от 9 марта 1939 года, которым гр. Попов Василий Дмитриевич, 1905 года рождения, был признан виновным по ст. 58-2, 58-10, ч. I, 58-И УК РСФСР, и все последующие судебные решения в отношении него отменены и дело производством прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления.
Попов В. Д. по настоящему делу реабилитирован».
Итак, справедливость, хотя и с большим опозданием, восторжествовала. Невиновный официально назван невиновным, и для его семьи, других -родственников это является некоторой моральной компенсацией за пережитое. Нет больше грязного пятна на имени честного человека. Но и его самого тоже нет. И никто за прежние злодеяния теперь уже не понесет ответственности — в этом можно быть уверенными. Как и в том, что странно устроен этот мир...
— Когда отца арестовали,— вспоминает Адольф Васильевич, — дом и все имущество конфисковали, мать, сестру, меня выбросили на улицу. Не знаю, что бы мы делали, не приюти нас родственница. После зимовки вернулись по санному пути на Ангару, в с. Пашино...
После реабилитации мужа Анисья Степановна, мать Адольфа, Подавала заявление в Байкитский районный Совет народных депутатов с просьбой оплатить стоимость конфискованного в 1938 году дома по улице Увачана. Исполком райсовета в связи с этим вынес решение № 63 от 29 апреля 1959 года:
«1. Просьбу гражданки Поповой Анисьи Степановны удовлетворить.
2. Принимая во внимание, что решением суда принадлежавший Попову В. Д. дом был
передан в 1938 году Байкитской инспекции Госстраха с балансовой стоимостью в 500
рублей, но в настоящее время списан, как пришедший в негодность, просить
исполком крайсовета обязать начальника краевого управления Госстраха оплатить
гражданке Поповой А. С. 500 рублей.
Председатель исполкома райсовета П. Коваль, Секретарь исполкома райсовета П.
Цареградский».
Казалось бы — и здесь справедливость восторжествовала. Но через несколько месяцев на очередном своем заседании исполком «на основании письма зам. председателя исполкома Красноярского краевого Совета депутатов трудящихся тов. Сафронова от 3 июля 1959 года» решил:
«1. Отменить собственное решение исполкома райсовета № 63 от 29 апреля 1959
года как принятое с нарушением существующего законоположения.
2. Рекомендовать гр. Поповой А. С. по вопросу возврата имущества
реабилитированного мужа обратиться через Байкитское отделение милиции в краевую
комиссию при Красноярском горфинотделе».
Здесь можно воскликнуть: вот тебе, бабушка, и Юрьев день! О чем сообщил в письме депутатам Сафронов — для Поповых так и осталось тайной. Несмотря на все дальнейшие усилия малограмотной Анисьи Степановны (откровенно говоря, они не были активными), оплату за дом она так и не получила, хотя по Постановлению Совета Министров СССР № 1655 от 8 сентября 1955 года членам семей граждан, реабилитированных посмертно, возвращается конфискованное имущество или возвращается его стоимость. Это постановление в силе, и его никто не отменял.
После смерти матери Адольф Васильевич вновь вернулся к этому вопросу. Из Комитета госбезопасности, за подписью того же Н. М. Новоселова, пришел ответ, в котором, в частности, говорится:
«В. Д. Попов необоснованно обвинялся в том, что «являлся участником антисоветской, повстанческо-вредительской организации. Призывал к свержению Советской власти путем вооруженного восстания, проводил антисоветскую агитацию». По приговору судебной коллегии по уголовным делам Красноярского краевого суда от 4—9 марта 1939 года Попов В. Д. был осужден на 8 лет лишения свободы без применения дополнительной меры наказания — конфискации имущества...
При аресте Попова В. Д. и после его осуждения органы НКВД имущество не изымали и не конфисковывали, т. к. он был осужден без конфискации имущества. Вероятно, имущество Вашей семьи было изъято сельским Советом или колхозом. В этом случае Вам следует обратиться в народный суд Байкитского района с иском к сельсовету (колхозу), предоставив двух-трех свидетелей, или же документы, подтверждающие факт изъятия имущества».
А примерно через месяц от того же Новоселова пришло еще одно письмо, в котором он извиняется за допущенную в прежнем письме ошибку. «Ваш отец, — сообщает он, — 4—9 марта 1939 года был осужден с конфискацией имущества, лично принадлежащего ему. Документов о приведении в исполнение приговора Красноярского краевого суда в части конфискации имущества в материалах уголовного дела не имеется».
Как-то странно получается: в одном официальном послании зам. начальника краевого управления КГБ говорит, что Попов осужден был без конфискации, в другом поправляется и утверждает, что с конфискацией, и при этом не указывает, откуда взялись эти новые, коренным образом отличающиеся от прежних, данные, не уточняет,. что подразумевается под фразой «осужден с конфискацией имущества, лично ему принадлежащего». Дом? Если да, то тогда почему об этом так и не сказать? Пишет, что в уголовном деле нет документов «о приведении в исполнение приговора» суда по данному вопросу. Но ведь никто, в том числе и исполком Байкитского райсовета, не сомневается в реальности происшедшего в 1938 году. Если нужны документы, что семью Поповых выселили и дом конфисковали, то так Новоселову, на мой взгляд, и_ нужно было написать. Но он направил «дело» в краевой суд.
В ответе председателя суда Р. Д. Хлебникова от 5 августа 91 года говорится, что «в уголовном деле нет данных об изъятии имущества Попова В. Д. и его конфискации». Что «из имеющегося в деле протокола обыска видно, что при обыске был изъят лишь паспорт и 4 разные справки». «Никаких дополнительных сведений о том, было ли конфисковано какое имущество у Попова В. Д., в краевом суде нет», — так заканчивается письмо представителя Министерства юстиции Российской федерации.
Из краевого архива на за¬прос А. В. Попова пришел ответ, что сведений о его отце никаких нет, и что его заявление отправлено в краевое управление Министерства безопасности РФ. А из этого управления дело «сплавили» в другую инстанцию, о чем свидетельствует письмо от 10 ноября прошлого года:
«Сообщаем, что уголовное дело по обвинению Попова Василия Дмитриевича нами направлено в прокуратуру Красноярского края и к насто¬ящему времени оно еще не возвратилось. После возвра¬щения уголовного дела вам будет дан ответ по существу вашего обращения».
С тех пор и ждет ответа А В. Попов. Уже с год.
Бумаг накопилось много, а толку никакого. Ни государственный аппарат, уничтоживший его отца, ни другие министерства и ведомства не торопятся возвращать или оплачивать конфискованное в 38 году.
ВПРОЧЕМ, если быть предельно точным, то А. В. Попову все же прислали «компенсацию» — из департамента морского транспорта Министерства РФ, правопреемника той организации, где когда-то работал его невинно осужденный отец. Начальник отдела социальной политики В. А. Грошев в официальном уведомлении от 14 апреля прошлого года сообщил, что в соответствии с постановлением Совета Министров от 8.09.55 г., № 1655, семье реабилитированного посмертно выдается в виде компенсации двухмесячная заработная плата, «исходя из существующего ко дню реабилитации месячного оклада (ставки) по должности (работе), занимаемой до ареста, или другой аналогичной должности (работы)».
«Учитывая, — говорится в послании, — что Попов В. Д. реабилитирован 12.12.57 г., до ареста работал лямщиком транспортной конторы, а также низкий уровень окладов (ставок) в 1957 году по отношению к настоящему времени, размер двухмесячной заработной платы с учетом районного коэффициента составит 180 рублей».
Раз прислали Адольфу Васильевичу извещение, два... Решил не идти, не получать и сказал об этом решении работникам узла связи. Они ответили, что получить перевод он обязан, а потом волен поступать с деньгами по МЭ“ ему усмотрению. Пришлось идти на почту. Кассир пересчитывала тройки, пятерки, десятки, а он стоял, склонив голову, и думал: вот она — цена невинно загубленной жизни... Было это в конце прошлого года, когда на эти деньги еще можно было купить булку хлеба.
* * *
Согласно уже упоминавшемуся Постановлению Совета Министров СССР от 8 сентября 1955 года семьям посмертно реабилитированных граждан назначаются пенсии по случаю потери кормильца на общих основаниях. Семья Поповых ни разу не пользовалась этой льготой. Но могла бы? За разъяснениями я обратился к заведующей отделом социальной защиты районной администрации Л Б. Кужлевой.
Она сказала, что Адольф Васильевич мог бы получать пенсию по случаю потери кормильца, если бы отказался от своей, выплачиваемой по инвалидности. Здесь его право выбора, но его пенсия выше, и потому делать это нет смысла. Получать по две пенсии (по старости и по инвалидности) могут по закону лишь участники войны, получившие увечья на фронтах, да престарелые родители погибших в Афганистане (например, в Кежме такие пенсии получает Н. Заборцев).
Иначе говоря, в этом плане сын посмертно реабилитированного ничего не имеет.
Ну а денежная или иная, компенсация какая-то ему положена, кроме тех несчастных 180 рублей, или нет в связи с вышедшим не так давно новым Законом РФ «О реабилитации жертв политических репрессий»? Этот вопрос я решил задать прокурору района В. П. Мизенко. Виктор Прокопьевич, несмотря на большую занятость, нашел время для встречи и консультации. Он сказал, что по этому закону, вступившему в силу с момента опубликования — 18 октября 1991 года — лицам, подвергшимся репрессиям и реабилитированным, органами социального обеспечения выплачивается денежная компенсация из расчета 180 рублей за каждый месяц лишения свободы, но не более 25 тысяч рублей — из средств республиканец бюджета. А «выплата компенсации наследникам не производится кроме случаев, когда она была начислена, но не получена реабилитированным.
Согласно этому документу, а также изменениям и дополнениям к нему, принятым 22 декабря 1992 года, А. В. Попову ничего в виде компенсации не положено. Таковы наши законы.
Одолевают меня раздумья: как же так? Государство уничтожает невинного, забирая у его семьи все, и за это расплачивается 180-ю рублями. Государство грабит народ, обесценивая реформами накопленные за долгие годы жизни сбережения, и это не компенсируется. Государство не гарантирует нам даже возврата стоимости украденного преступниками, хотя разглагольствований по этому поводу «наверху» много и благородных порывов — тоже. Как же нам жить дальше? Начнем ли когда-нибудь по-настоящему строить правовое государство? Вопросы, вопросы...
А Адольфу Васильевичу можно посоветовать не терять присутствия духа. Собрать необходимые документы и отправить их сегодняшним властям в Байките. Если и на этот раз в оплате за незаконно конфискованный дом будет отказано, тогда следует обратиться в конечную инстанцию — суд. Справедливость должна восторжествовать.
В. ЗЫКОВ.
Советское Приангарье 28 сентября 1993 года