В прошлый понедельник после «Часа пик» никак не проясненной строкой была объявлена телепередача «И счастлива печальною судьбой…». Но променявшие её на американское «Спасение – 911», думаю, внакладе не остались.
Замечательно красивую, мигом запоминающуюся фамилию Урусовых я, как многие, узнал благодаря… В.И.Ленину. Ульянов, ставший сильным шахматистом раньше, чем вождём пролетариата, разбирал партии ещё более сильных – князей Урусовых. Дмитрий и Сергей Семёновичи в середине прошлого века входили в число лучших российских игроков и пропагандистов замечательной игры. Гораздо позже довелось прочесть, что один дружил с Тургеневым, другой, генерал-майор и кавалер «Георгия», был другом Льва Толстого со времён обороны Севастополя.
О том, что норильская актриса Э.Урусова (на рубеже сороковых – пятидесятых) – бывшая княжна, стало известно, мне во всяком случае, совсем недавно, чуть ли не в связи с последним (надеюсь, не последним) её юбилеем, где очень замечательными фигурами были её партнёры по Норильску – Жжёнов и Смоктуновский. Не дружившие после Норильска, тут они объединились как бы перед лицом собственной молодости, были в ударе и заслужили благодарения почтенной юбилярши. (Впрочем, всё это – молва, я не присутствовал).
В понедельничной передаче о норильском театре не сказали ни слова, почему я срочно и взялся за этот отклик: не все норильчане, хорошо знакомые с Урусовой по кино и телевидению, знали, что перед ними, в разных ролях и дуэтах (с В.Андреевым, Е.Весником, Е.Евстигнеевым, В.Зельдиным и др.) – их землячка. Почему промолчали, не знаю. Не исключено, что просто не вместился норильский этап в строгие рамки телевизионных 45 минут. Менее вероятно, но предположить можно и другое: героиня не преодолела обиды, здесь ей нанесённой, как и Смоктуновский (Иннокентий Михайлович всю жизнь помнил, как ему пришлось прирабатывать на комбинате, когда в театре отвергли просьбу о минимальном повышении актёрской ставки).
О досадном происшествии с Эддой Георгиевной я никогда в газете не упоминал, а было вот что. При всех вольностях, допускавшихся в Норильске (по усмотрению местного начальства), случались общесоюзные акции, когда пренебрежение к требованиям свыше было чревато большими неприятностями. Вот и отреагировали органы на второй круг репрессий по отношению к «политическим», своё (чужое или ничьё) отсидевшим. И вдруг опять перестали доверять. В августе 1951, по так называемому «статейному признаку» (58-я!), происходило массовое увольнение с комбината бывших осуждённых. Ещё повезло тем, кого не отправили на поселение куда-нибудь в североенисейскую или ангарскую глубинку…
Среди пострадавших в театре оказалась Урусова. Вдова старого норильского актёра, без причин обрушившись после моей публикации на директора театра (в те годы) Е.Л.Горина (будто от него что-то зависело в той конкретной ситуации!), сообщила серьёзный факт из биографии Эдды Георгиевны: ей пришлось уйти в ателье и считать основной творческой обязанностью пришивание пуговиц…
Вернёмся к телемонологу Урусовой, - боюсь, далеко не все его слышали, а он того заслуживал. Вот уж поистине драма: в дни, когда Эйзенштейн утверждает Урусову на роль, - внезапный арест, Лубянка, срок в 10 лет. А муж уже сидит, а дома остался в одиночестве ребёнок, и сердце разрывается – трагедия, по напряжённости нервов и обнажённости чувств сравнимая разве что с шекспировскими, древнегреческими… Только те происходят всё же не с тобой.
Потом был БАМ, так мало нам известный, общие работы на лесоповале, правда, недолгие, потому что уголовное окружение быстро поняло: эту надо беречь, наломать дров можно и без неё. Пусть лучше читает стихи вслух и романы в лицах.
Потом был бамовский театр, говорят, не хуже норильского, когда здесь играл гениальный Никаноров («террорист») и великая Юровская (вольнонаёмная)… Там, в тайге, Урусовой не было суждено умереть, разве что на сцене. А в жизни её спасали и спасали – от простуд и малокровия, меняя сбережённую пайку на коровье молоко, доставленное в барак через забор из колючей проволоки. Молоку, профессии и зрителям Эдда Георгиевна по гроб обязана жизнью.
В этом году ей 70… На сцене. Театр им. Ермоловой будет отмечать эту дату, считая от года основания театра-студии. В 1925-м Мария Николаевна ещё была жива. Это трудно представить, но Урусову, совсем юную, вводили в спектакль вместо Евдокии Дмитриевны Турчаниновой. И она, ей помнится, получила за роль старухи четыре марки (это в Малом).
Эдда Георгиевна играла на киносъёмочной площадке рядом с Галиной Кравченко и Игорем Ильинским. Классические теледетективы с её участием на памяти у каждого, не буду тратить место. Скажу, что среди благодарных поклонниц Урусовой была её лагерная знакомка и товарка по несчастью Анастасия Цветаева, одной из любимых учениц её называла Мария Кнебель, а Борис Львов-Анохин, выражая почтение выдающейся актрисе, назвал присущими ей, сегодняшней, такие качества, как мобилизованность и наивность… Иными словами: никакой усталости от жизни!
Казалось бы, чем уж тут ещё удивить, если весь портрет соткан узелками сюрпризов! Эдде Георгиевне всё же удалось, по моему, вовсе невероятное, но… не для неё. Мы начинали с княжеских корней? Так она… и графиня. По крайней мере, внучка не кого иного как Евгения Андреевича Салиаса-де-Турнемира. Она сказала просто – Евгения Салиаса, автора 33 романов, соперника Дюма. Я выписываю из «Лит. энциклопедии»: за участие в студенческих демонстрациях 1861 года исключён из Московского университета, долго проживал в Испании, потом вернулся, издавал «Полярную звезду», управлял московскими театрами, прославился романом «Пугачёвцы», испытал влияние Л.Толстого, но, бедный, не владел «даром психологического анализа и нарушал историческую достоверность».
Чтобы не повторять ошибок Евгения Андреевича, не будем залезать в такие дебри родословной Эдды Георгиевны, из которых не выбраться. И она об них молчала. Но мама-то Евгения Салиаса, Елизавета Васильевна (Евгения Тур в литературе) – сестра А.В.Сухово-Кобылина, а Н. И. Надеждин и М.П.Погодин – её домашние учителя… Как литератор прабабка начинала в «Современнике» (правда уже без Пушкина), нравилась А.Н.Островскому, И.С.Тургеневу и А.А.Григорьеву, что не мешало ей того же Тургенева, а также Толстого и Достоевского, представьте, критиковать.
Ай да родословная! Под стать «замечательной старухе», как называли заслуженных мхатовок, отнюдь их не обижая.
И последнее. В «Кинословаре», который выпускали десять лет назад, Э.Г.Урусовой нет. Но ведь будет обязательно – народная артистка России, великолепный мастер. Найдётся местеч-ко – после Урбанского, Ургант и Урусевского, но до Питера Устинова и Леонида Утёсова.
А.Львов
«Заполярная правда» №15(11265) 25.01.1995г.
(газета, изд. г.Норильск)