Из дневниковых записей.
Живет в г.Лебедин старик - ровесник многострадального XX вика. Все самые страшные перипетии нашей истории оставили отпечаток на его судьбе
...С большим трепетом и волнением собирались мы в эту поездку. Как встретит нас
девяносточетырехлетний священник, который, по рассказам лебединцев, почти никого
не подпускает к себе и на чем свет стоит ругает настоящую, да и прошлую,
власть? Не верит он в то, что живущее ныне поколение и их дети смогут возродить
и воссоздать ту попранную духовную культуру, которую безжалостно сжигали,
взрывали и запрещали в годы его молодости и зрелости.
Во дворе дома нас приветливо встретила матушка Елена, сказала, что отец Иван уже
очень слаб, почти не выходит, и пошла спрашивать, примет ли он незваных гостей.
Нас пригласили войти. В скромно обставленной, но очень чистой и уютной комнате
все стены были увешаны иконами и фотографиями. На диване сидел белобородый и
седовласый сухонький старичок в рясе. Он поднялся нам навстречу, но явно
настороженно отнесся к появлению незнакомых людей.
Приняв от нас благословение Владыки Варфоломея - образок с его личной печатью, смягчился и стал более разговорчив. Мы рассказали, что Краеведческий музей совместно с Сумской епархией готовит выставку, посвященную ее 50-летию, и пригласили отца Ивана стать ее почетным гостем.
Иван Дмитриевич Приходько родился 24 июня 1900 года в Юнаковке. В семье его
отца, сельского фельдшера, было шесть сыновей и шесть дочерей. Иван был
четвертым ребенком. Надо заметить, что всем детям родители смогли дать среднее
образование, что было довольно редким явлением для сельских семей того времени.
Когда семья переехала в Пирятин Полтавской губернии, Иван поступил в мужскую
гимназию, после окончания которой продолжил учебу в Полтавском педагогическом
институ¬те имени Г.Сковороды.
Иван Дмитриевич вспоминал разные эпизоды поры своей юности. Вот некоторые из них.
«Когда я заканчивал гимназию, из Киева пришло распоряжение отправить всех старшеклассников на полевые работы. Это была такая романтика! Правда, многие из ребят работать не хотели, но нам с другом (он был сыном лакея) деревенская работа была по душе. Меня назначили старшим воловиком. Я очень любил животных. За работу нам обещали дать по тридцать пудов пшеницы. Но в село пришли красные, установили советскую власть, и, естественно, нам ничего не заплатили».
«Однажды я поссорился с отцом и братом и ушел из дома. Это было в 1918 году. Я шел по лесу, и вдруг на дорогу вышли солдаты. Он подумали, что я - петлюровский шпион, и хотели поднять на штыки. Потом кто-то из них засомневался, что такой оборванный парень может быть шпионом. Меня повели к командиру. Когда тот спросил, хочу ли я служить в Красной армии, ответил, что хочу, но только в кавалерии. Мне выдали винтовку и отправили на конюшню. Ночью мне удалось бежать из лагеря красных. По дороге я видел много мертвых солдат. Видимо, такая же участь ждала и меня.
«Когда в 1922 году я заканчивал третий курс института, к нам пришел представитель Народного образования и сказал, что в одном селе в начальной школе нет учителя. Девяносто человек до 17 лет уже записались в первый класс, а учить их некому. Недолго думая, я согласился поехать работать. Так я попал в село Чернетчина. Вся семья поехала за мной. Для родителей я по-прежнему оставался мальчишкой-хулиганом, и они как хотели помыкали мной. А для односельчан я стал уважаемым паном учителем».
В этот период произошла встреча, которая полностью изменила жизнь Ивана
Приходько. Однажды он поехал в Харьков за учебниками. На вокзале в очереди за
билетами за ним стоял священник. Места у Ивана и священника оказались в одном
купе. В дороге познакомились, попутчик представился епископом Корнилием. Его
Преосвященству понравился начитанный молодой человек, владеющий немецким,
французским, латынью, читающий наизусть Жуковского, Пушкина, немецких поэтов.
Епископ Корнилий принимает активное участие в судьбе Ивана Приходько. По его рекомендации Архиерей Сумской дает молодому человеку священнический сан и посылает его на службу в храм села Битица.
Наступил 1932 год. Массовые репрессии набирали обороты. В те годы зародилась расхожая фраза: «Был бы человек, а статья найдется». Нашлась статья и для отца Ивана - украинский национализм, пропаганда независимой Украины. Иван Дмитриевич был арестован первый раз. Благодаря судьбе или, как он сам считает, покровительству Богородицы, ему удалось выпрыгнуть в поломанный оконный проем здания ГПУ (ныне Облпотребсоюз по ул.Дзержинского) и бежать. В 1933 году - повторный арест, скитания по тюрьмам.
В те годы на Таймыре был заложен город, который, по прогнозам иностранных специалистов, невозможно было построить на болотах и вечной мерзлоте. Нужны были рабочие руки. Ивану Приходько, как и тысячам других репрессированных, расстрел был заменен лагерями в Заполярье. В народе говорят, что Норильск построен на костях политзаключенных. Мало кому удалось вернуться из тех проклятых Богом мест. Ивану Дмитриевичу повезло. Судьба была благосклонна к нему. Может, и вправду Святая Дева покровительствовала ему более, чем другим.
Два приговора к расстрелу в 1943 и 1944 годах не были приведены в исполнение из-за потери документов. Вот уж поистине чья-то халатность даровала человеку жизнь.
Отец Иван пишет в своем дневнике.
«Трое убийц в Норильске 10 октября 1945 года промахнулись в моей смертной мишени». «В 1946 году за секунду до обвала трехтонной стопки мешков с мукой был Ангелом-хранителем отброшен от погибели».
В 1947 году лагерь заменяют поселением, куда Иван Дмитриевич отправляется вместе
с женой Надеждой. В 1956 году семья Приходько возвращается в Сумы.
В Сумской Епархии весьма сдержанно встречают вернувшегося священнослужителя,
недавнего зека. Его направляют в один из самых отдаленных приходов в с.Гнилицы
Ахтырского района, где отец Иван прослужил один год.
Довольно долгое время служил отец Иван в приходе села Белки Тростянецкого района. Затем его переводят в Лебединский район, вначале в маленький приход Пристайлово, затем - в Бишкинь, где он и прослужил вплоть до закрытия церкви. Это произошло в период так называемой «хрущевской оттепели». Такая же печальная участь постигла в те годы многие культовые сооружения, в том числе и храм Воздвижения в с.Боромля Тростянецкого района, храм в селе Ворожба Лебединского района и др.
Уже много лет отец Иван на пенсии. Но неспокойно сердце священнослужителя. Но Человек, который всю свою жизнь посвятил людям, разделяя с ними все трудности и невзгоды, помогая и успокаивая в беде, не мог вот так просто отойти от дел. Он продолжал оставаться истинным Пастырем, Пастырем с большой буквы. Оставляя незначительную сумму на хлеб, все деньги переводил он на восстановление разрушенной церкви в Бишкини. А когда понял, что его скромных средств не хватит, чтобы восстановить храм, заложил рядом с ним небольшой дом, в строительство которого по сей день вкладывает свою пенсию. Дом этот предназначен для молодого священника, который поселится здесь и продолжит начатое им, отцом Иваном, дело. Дело, которому этот истинный служитель церкви посвятил всю свою заполненную трагическими испытаниями жизнь, оставшись на склоне лет, в общем-то, одиноким старцем с жалким пособием, именуемым пенсией. Сколько их живет вокруг нас, незаметных и брошенных на произвол судьбы, обреченных на полунищенское существование? Пенсия рядового священнослужителя составляет в настоящее время менее 200 тысяч крб.
У отца Ивана есть духовные сыновья, которые во многом поддерживают его, помогают и добрым отношением, и делом. Отец Иван вывел своих сыновей на праведную стезю служения. Многие из них получили высокий священный сан, стали иеромонахами, игуменами, архимандритами, чем радуют и успокаивают душу старца. Но особенно болит его душа о последнем, тринадцатом, духовном чаде - Владиславе. Мечтал Иван Дмитриевич, что тот примет приход в Бишкини, восстановит храм, ведь именно он является самым безотказным и бескорыстным помощником в деле его возрождения.
До недавнего времени сам садился отец Иван на велосипед и ехал в Бишкинь смотреть, как идут дела на строительстве. Ругался с рабочими, которые, дождавшись очередной бутылки, сворачивали работу и тут же начинали пить. Очень расстраивался, заметив, что часть стройматериалов разворована. После таких поездок Иван Дмитриевич по нескольку дней лежал больной. Теперь же все заботы о храме лежат на плечах Владислава.
Как раз во время нашей беседы с отцом Иваном пришел к нему духовный сын и передал письмо от Владыки, где говорилось, что пожаловать ему, Владиславу, священнический сан не представляется возможным. Задрожало письмо в старческих руках, тень боли пробежала по лицу. И, тем не менее смиренно принял он очередной удар судьбы. Почему? За что? А может, это просто недоразумение?
...Со смешанным чувством покидали мы гостеприимный дом. Нечасто сегодня приходится встречать таких людей. Когда он декламировал нам наизусть «Летучий корабль» Жуковского, отрывок из «Полтавы» Пушкина или Гете на немецком языке, когда запел молитву сильным, без старческого дребезжания, голосом, невозможно было поверить, что перед нами сидит девяносточетырехлетний старец, испытавший столько, что хватило бы на десять жизней.
Отец Иван вышел на крыльцо проводить нас. Опираясь на палочку, стоял он, живое воплощение духовности, чести и совести, которые, слава Богу, еще не до конца утрачены.
Февраль, 1991 г.