Старожилов в Большом Унгуте немало. Секрет прост: когда в поселок привезли первых ссыльных и потом, пока не сменились власть и порядки, уезжать отсюда было нельзя. Хотя многие все-таки уезжали – на фронт, например... Как вспоминает 83-летний Никита Федосеевич Горейло: «Я был рад, что еду на погибель. Чем так жить…»
Погибели, к счастью, не случилось. Брат вот
погиб на фронте, а сам Горейло остался жить
и дожил до времен, когда во дворе завелась
машина с иностранной «лейбой» на корпусе.
Не своя, правда, машина, зятя, но все же...
С фронта вернулся живой, здоровый, но ехать никуда уже не хотелось. Да и понимал: коль увозили его с Украины в 17 лет как врага, так и примут не иначе. А какой он враг? Было у них на семью 6 гектаров земли да корова, да пара быков рабочих. Даже на кулаков «не тянули». За что выслали - никто теперь не скажет. Однако считает Никита Федосеевич, есть в этом и свой большой плюс: треть украинской деревни, в которой он вырос, в тридцатые годы умерла с голоду.
В Сибири, как бы горько и тяжко ни было здесь, в самые нелегкие годы выход был: река да тайга под боком.
В 1933-34 годы была здесь, как называли тогда, «неуставная» артель (почему «неуставная», мы так и не выяснили). Никита Федосеевич работал в ней бригадиром полеводов. Сажали овощи, сеяли пшеницу. Работали практически бесплатно: «Утром милиционер пройдет - ну-ка все на работу!»
Работали недолго. Через два года артель распустили, оказалось – невыгодно.
А Павлина Яковлева - сибирячка. Родом,
правда, нездешняя, из села Смоленского, под
Бийском. Семья была сослана за кулачество.
Работ в поселке разных перебрала много, но
все так или иначе связаны с леспромхозом.
Теперь на пенсии, тоже за 80 уже. На жизнь
особо не жалуется - было, говорит, хуже.
Болела недавно, а вот к Дню пожилого
человека выздоровела. Праздник в этот день
будет в поселке - как не сходить...
«Красноярский комсомолец», 30.09.95