Как уже сообщала «ЗП», самому маститому старейшему журналисту и почётному гражданину Норильска Гунару Робертовичу Кродерсу в январе исполнилось 70 лет.
Март 1980 года. Обычная квартира, но стоит телетайп. Собкор ТАСС Роман Трусов (светлая ему память) раскладывает передо мной карты судьбы:
- В «Норильский строитель» пойдёшь – денег больше будет. А в «Горняк» – там Кродерс…
- Кто-кто? – переспрашиваю я.
Эта латышская фамилия прозвучала так странно, что я не поняла сначала, о чём или о ком речь.
- Кродерс – редактор там, понимаешь, - невозмутимо ответил мне Роман. И назвал тьму достоинств этого человека, добавив, что потому, как он одевается, можно понять, что нынче в моде, после чего я и вовсе была заинтригована. Позже убедилась, что шеф не щёголь...
Кродерс – типичный трудоголик, которому, по-видимому, сам процесс труда доставляет массу удовольствия. По гороскопу он «пограничник» – Козерог-Водолей, может, ещё и первый небесный знак располагает к тому. Уверена: он будет искренне рад, если во время прогулки с женой вдруг посреди тундры появится письменный стол. Впрочем, субботы и воскресенья он чаще так и проводил – писал материалы свои, макетировал наш «Горняк». Если уж совсем честно, работать Кродерсу приходится большей частью выполняя просьбы затронуть ту или иную тему.
- Я не бог весть какой большой мастер пера, - признался мне шеф. – Есть люди – пишут лучше. Но как отказать, если меня просят сделать материал какой-то. Вот хор Чепель. Я знаю, что люди там репетируют и выступают за бесплатно. Мне, кстати, тоже такие мизерные гонорары последнее время приходится получать, что можно было бы и отказаться от лишней работы. Но я не могу.
Журналисты знают: лучшие материалы редко даются легко, иной раз надо буквально переболеть темой, чтобы получилось нечто стоящее.
- Если долго мучиться – что-нибудь получится, - иронично приговаривал в таких случаях шеф. Настоящий профессионал, по его мнению, а журналист – особенно, всё должен уметь делать как можно легче – написать статью, нарубить дров, принять роды и т.п. В идеале, да.
Кродерс – уникальный руководитель, чего не коснись. Его величайший человеческий такт и деликатность поражают.
- Будут ошибки, - предупреждал он нас при очередном житейском крушении. Понимал, что личные драмы не проходят бесследно для работы, и наказывать тут человека бессмысленно. В этот момент он нас оберегал как мог, низкий ему за это поклон.
Любимчиков у шефа не было. К кому-то за долгие годы он питал чувств меньше, к кому-то больше, конечно, но тщательно это скрывал. Знал достоинства и недостатки каждого из нас лучше нас самих. Галию Абязову ценил за обязательность, Татьяну Фурдык – за логику не хуже мужской, меня – вроде как за… забыла.
Шефа трудно было купить на лесть, поддакивание и прочее личное угождение, что так неотразимо действует на немалое число нынешних наших руководителей, в том числе и в журналистской среде. Наш редактор, надо отдать должное, всегда был выше личных своих пристрастий и обид.
Моего шефа очень заботят последствия своих и чужих поступков. Почему он так болезненно и переживает свои разногласия с людьми, в том числе и эксцессы в среде нашей журналистской братии в Норильске, которые стали проявляться особенно резко после раскола «Заполярной правды» и «отпочкования» «Заполярного вестника».
Кродерс – человек не обиды, а вины. Что бы ни случилось, он всегда упрекает за промахи себя в первую очередь. Мы, сотрудницы, это уже давно поняли, поэтому старались оградить его от излишних эмоциональных потрясений.
Совестливость Кродерса и развитое чувства долга удивительны. Может быть, он признаёт, что есть цепочка добра и есть цепочка зла, что действует закон кармы, как нам трактуют восточные религии и философия? Начитались ведь мы уже Блаватской и Рерихов.
- В мистику не верю, - сказал как-то Кродерс. – Я реалист по складу.
И всё же откуда в этом человеке то, что отличает его от многих?
Всего шестнадцать было латышскому мальчику Гунару, когда он впервые шагнул поневоле на нашу мёрзлую землю. Сюда сослали родителей. Мать была актриса, отец – театровед, они бывали за границей, а в те поры уже это обстоятельство было уликой для НКВД. Ещё сов-сем недавно была вполне благоразумной жизнь. Почти каждый вечер вся семья, включая братьев Гунара и Ольгерта, была в театре. Музыка, книги, цветы, прекрасные взаимоотношения друг с другом. Если здесь не считалось зазорным отмечать день рождения первого мужа матери, рано умершего поэта, то нетрудно догадаться и об остальном.
А кругом была родная, тогда буржуазная, Рига с её нравами, о которых мы узнавали из рассказов Кродерса. Как-то один из бывших профсоюзных лидеров рудника «Октябрьский» резко ополчился на «Горняк» за то, что наш редактор поместил в одном их номеров фото обнажённой девицы. Гунар Робертович удивился:
- В Риге на каждом шагу была эротика… Зато когда происходило убийство какого-нибудь человека, об этом долго говорил весь город. У нас же в милицейских сводках спокойно упоминают о трупах наряду со всем.
Его университетами стал наш Таймыр, где ему пришлось рыбачить, рубить лес лет до тридцати. И лишь потом началась журналистика. Свои воспоминания Кродерс публиковал в «ЗП», если вы помните. Потом цикл из шести очерков был напечатан в Латвии, а позже появился в США сборник «Живу и помню». Неплохо было такую книжечку и нам приобрести на русском.
По-моему, спасла Кродерса и подняла культура его семьи, его народа. «Саженец» из буржуазной Латвии прижился у нас, ну, может, наша русская душа в том помогла. Несмотря на обиды, причинённые нашим государством, а ведь здесь в первый же год умерла от голода мать Гунара Робертовича, он не озлобился. Наоборот, считает, что ему везло на хороших людей.
Такой вот он, водолей по второму знаку зодиака. А это, говорят, самые гуманные натуры, вершина развития человеческой личности. По-моему, всё сходится и по мистике. Я никогда не забуду фразу Кродерса, которую часто слышала от него: «Я не понимаю, как так можно поступать с человеком».
«Лучшая газета та, которую делает один человек», - сказал как-то Кродерс парадоксальную, казалось бы, фразу. И опять ушёл недалеко от истины. У него мы учились не только и не столько специфике журналистского труда. Где бы ни бывали, в кабинетах директоров рудников или на подземных горизонтах, шкалу своих оценок мы всегда сверяли и с убеждениями шефа. Мы не только были сотрудницы Гунара Робертовича по перу, но и воспитанницы его по духу. «Горняка» больше нет у комбината. Что же… Кродерс всё равно с нами.
Алла СЛОВОХОТОВА.
«Заполярная правда» №8(11472) 25-27.01.1996г.
(газета, издаётся в г.Норильске)