Не каждый день бывает такая удача, какая выпала мне. В одном из декабрьских номеров «Аргументов и фактов» натолкнулась на сообщение об итогах конкурса, объявленного фирмой Л'Ореаль, увидела в скобках возле фамилии победительницы родное - Владивосток - и решила найти ее. Тем более история, присланная в «АиФ» В.А.Зиганшиной, была очень необычной: о ссылке в Красноярский край в 40-е годы, о репрессированном и расстрелянном отце, о любви ссыльной актрисы и начальника НКВД (она перепечатывалась с сокращениями в прошлом номере «ЗР»). В адресном столе мне пошли навстречу, выдав справку лишь по инициалам. «В.А.» оказалась Викторией Августовной. «09» незамедлительно (мне продолжало везти!) выдало ее телефон. И вот я в гостях у милой, улыбчивой и общительной хозяйки дома.
С первых минут разговора стало ясно, что передо мной незаурядный, много повидавший, талантливый человек. И с первых же слов разговор зашел об отце, которым она наконец-то получила возможность гордиться: всего несколько месяцев назад Виктории Августовне в Хабаровске, в ФСБ, показали «дело» отца - Ваннаго Августа Робертовича. И она впервые, после долгих десятилетий неизвестности, проведя пять нелегких часов над документами, узнала правду о нем...
Из обвинительного заключения по следственному делу от 12 декабря 1941 года: «Вражеский элемент, пробравшийся в Николаевское Морпароходство, имеющее исключительно громадное значение в политическом, военном и экономическом развитии северных районов Хабаровского края, особенно в условиях войны с германским фашизмом, пытается своими действиями саботировать и дезорганизовывать работу морского флота, сорвать выполнение правительственных планов грузоперевозок... и подорвать трудовую дисциплину, дабы создать благоприятную почву для вражеской работы. Такими лицами и являются привлеченные в качестве обвиняемых по настоящему делу бывший капитан парохода «Двина» Ваннаго Август Робертович, в прошлом белый офицер, в период гражданской войны с оружием в руках боровшийся против Советской власти, и бывший старший помощник капитана того же парохода - Загребин Святослав Авенирович - сын полковника генштаба царской и белой армии, репрессированного органами НКВД за контрреволюционную деятельность...»
От матери Виктория знала, что родился отец в 1886 году здесь же, во Владивостоке. Учился во Владивостокском мореходном училище дальнего плавания, одновременно овладевая языками (он знал их около пяти), получил также музыкальное образование. В 1917 году вместе со своим выпуском был направлен в Петроград в Школу прапорщиков флота. Получил назначение во Владивосток, на миноносец «Смелый» вахтенным начальником, где прослужил до 1918 года. На пароходе «Батарея» работал вторым помощником капитана. Мобилизованный Колчаком в апреле 1919 года, был направлен в Омск, и получил назначение на должность коменданта пристани в Новосибирске. При наступлении Красной армии вместе с войсками Колчака отступил в Красноярск, но тут же был взят в плен.
Это случилось в январе 1920 года... Знал бы он тогда, чем станут эти края для его будущих детей! Но все по порядку.
После проверки пленных «белых» распределили на работы. Капитан Ваннаго (тогда еще на конце фамилии был исконный «ъ», превратившийся в анналах НКВД в «о») стал работать в Енисейском госпароходстве на буксирном пароходе «Вильгельмина» - перевел его из Архангельска в Красноярск Северным морским путем.
Об этом Виктория Августовна прочла в книге А.М.Матиясевича «По морским дорогам», вышедшей в 1978 году в Ленинграде. Она написала автору, и вот что он ей ответил:
«Мое знакомство с Августом Робертовичем состоялось в Красноярске в мае 1921 года перед отправкой по железной дороге команд, направляющихся в Архангельск для приемки буксиров, лихтеров и барж, предназначенных для перегона на Енисей.
Мне, шестнадцатилетнему парню, Август Робертович казался уже очень взрослым, хотя, думаю, ему в то время не было и тридцати.
... Август Робертович запомнился мне как энергичный, общительный и заботливый к команде человек. Поднимаясь вверх по рекам, нам почти каждую ночь приходилось грузить дрова (т.к. уголь на буксирах кончился), это очень выматывало. Август Робертович подбадривал людей и сам принимал участие в погрузке...»
В 1925 году Ваннаго возвращается во Владивосток и работает на судах Совторгфлота «Ставрополь» и «Колыма», в 1929 году - на пароходе «Снабженец-1» Дальгосрыбтреста. В июне 1930 года его направляют в Японию, в Кобе, для приемки и перегона парохода «Снабженец-2», на котором потом он долгое время работал капитаном.
В 1937 году Альберт) Робертович, уже опытный ллойд-капитан, возвращается в Дальневосточное пароходство, работает капитаном на судах «Орджоникидзе», а затем «Двина», который и стал местом его ареста в Николаевске-на-Амуре в сентябре 1941 года.
Из материалов допроса:
Вопрос: - Что Вы говорили о сводках Информбюро?
Ответ: - Сводки Информбюро публикуются неинтересные. Я заявил, что сводки будут интересными тогда, когда немцев будут гнать обратно.
Помполит неверно информировал команду, неграмотно разъяснял сводки. Например, заявил, что г.Минск еще не взят, а в самом деле немцы уже форсировали Днепр и были новые направления на Жлобин и Смоленск, а через несколько дней было опубликовано в газете о производившихся фашистских зверствах в г.Минске.
...Я предлагал помполиту съездить на берег за газетами.
Вопрос: - Почему Вы не стали контактировать с помполитом?
Ответ: - Я не стал доверять в работе помполиту на почве его политической безграмотности.
Помполит и донес на капитана, с которым, судя по материалам дела, у него были крупные разногласия. Слишком смело было, по тем временам, говорить, что мы должны учиться воевать у врага. И слишком просто было избавиться от неугодного: достаточно было напомнить кому надо, что Ваннаго - латышская фамилия, что воевал у Колчака... И за меньшие грехи люди в то время пропадали.
Из материалов допроса:
Вопрос: - Вы имели секретную инструкцию о потоплении судна в случае нападения на него вражеских кораблей и угрозе захвата. Скажите, Вы бы выполнили приказ?
Ответ: - Нет. Я бы не выполнил приказа. В критической ситуации, чтобы спасти жизнь людей и судно, я бы предпочел плен.
Из обвинительного заключения:
«О возникновении своих ... взглядов Ваннаго показал:
...Эти взгляды у меня появились и постепенно развивались начиная с 1938 года. Проходившие в стране крупные судебные процессы, частые аресты и в связи с этим смена руководящих работников - создали у меня недоверие в правильности политики партии. ...Недостатки в работе учреждений и ... ухудшение в материальном снабжении населения, против 1935-1936 годов, я объясняю результатом неправильной политики партии. Я полагал, что такое положение к улучшению жизни привести не может и что положение советского строя ненадежно. Особенно сильно на меня повлияли, в смысле укрепления моего настроения, временные неудачи Красной Армии в войне с Германией, что я опять объясняю слабостью Красной Армии, ее неединством».
Да… За такие рассуждения и в 80-х можно было угодить за решетку или в психушку. А тогда Особое совещание при НКВД расценило это как пораженчество, принижение роли ВКП(б) и контрреволюционный саботаж. «Содеянное» квалифицировалось по четырем пунктам печально известной 58-й статьи. А значит - расстрел...
И еще один документ. «Согласно директивам НКВД и Прокурора СССР, члены семьи Ваннаго... подлежат привлечению к уголовной ответственности. По нашим данным, семья Ваннаго проживает в гор. Владивостоке по 2-й Матросской улице в доме № 20...»
Так ничего не ведавшая 33-летняя жена капитана Вера Касьяновна Ваннаго и трое ее малолетних детей стали государственными преступниками. Мать взяли дома, четырехлетнюю Виту - в детском саду, старшего Роберта, восьми лет - в санатории (у него были слабые легкие). Маленькая Гета, двух лет от роду, тоже представляла опасность для государства и к тому же в неблизкой дороге заболела скарлатиной. С тремя малышами, через три страшных тюрьмы - да на сибирский снег, в красноярский поселок Абан в 60 километрах от железной дороги...
О том, как подобрала их на том снегу сердобольная баба Уля, как выжили они ценой неимоверных усилий матери, о многом другом из далеких репрессированных детства и юности расскажет Виктория Зиганшина в своей книге. Она замечательный рассказчик - этим Бог ее не обидел. Судьба обидела другим - клеймом изменника Родины. Но дети и мать верили, что недоразумение когда-нибудь прояснится.
Многие годы Вера Касьяновна безуспешно пыталась разыскать мужа через ГУЛАГ СССР, узнать причину его ареста - она не знала, что его давным-давно уже нет в живых. В период «потепления» - в 1957 году - на просьбу о пересмотре дела был получен хоть какой-то ответ, оснований для пересмотра уголовного дела нет, в свидетельстве о смерти значилось, что Ваннаго Август Робертович умер 17 марта 1943 года от воспаления легких, место смерти - прочерк. На последнюю просьбу - уже в начале 70-х - ответа тоже не последовало. Затем не стало мамы... В 1994 году Виктория Августовна решила довести дело до конца и выяснить правду. В прошлом году, наконец, сбылась самая заветная мечта Виктории, Роберта и Генриетты Ваннаго (брат и сестра так и прижились в Сибири) - отец реабилитирован, восстановлено его доброе имя.
Совсем недавно стало известно, что погребен он в Николаевске-на-Амуре. Городское кладбище, гора Свидерская, северная сторона, общая могила. Осталось только посетить последний его приют и поклониться праху его, что и собираются сделать этим летом дети Ваннаго, собравшись вместе.
В переводе с латышского Ваннаго - значит "сокол".
Пусть наконец-то упокоится непокорная душа невинно убиенного бывшего капитана Ваннаго Августа Робертовича, внесшего свой вклад (а какой бы еще мог внести!) в становление Российского флота на Дальнем Востоке.
Ирина Чернядьева
«Завтра России», 2-9.02.1996 г.