Весной тридцать четвертого года к высокому берегу Ангары причалил старенький, задымленный пароходик, на его буксире был такой же видавший, виды паузок, с которого высадились на берег три или четыре семьи. Сложили на берегу домашний потрепанный в дороге скарб. Сопровождавший их человек в белом "полушубке показал рукою на маленькое село, что виднелось вблизи, сказал: "Здесь будете жить. За поскотиной стройте себе дома - на две половины каждый. За побег кого-либо отвечает вся семья..." Затем комендант вернулся на пароход, тот дал гудок и поволок паузок вверх по течению... То были спецпереселенцы: Соседовы - бородатый отец семейства, Михайла, его сыновья Миней и Федор, два подростка - сыновья Минея, их мать и сестра; Сутягины - глава семьи Спиридон, его жена, сын-подросток, маленькая дочь, родившаяся при следовании в Татарку - место ссылки, куда их привезли в тридцатом году; Елисей Обольский - высокого роста забайкалец, два его сына и дочь. И еще две семьи - Лукины и Малаховы - большие, как все забайкальские семьи.
Комендант не обманул, когда обещал прислать продукты, через день из Иркинеева приплыла лодка, в которой сидел высокий украинец с винтовкой по фамилии Канавец, назвался тоже комендантом.
Пока продавец взвешивал и выдавал под ведомость муку, крупу, пшенку и растительное масло, мастер Федоров провел что-то вроде собрания: записал в тетрадь присутствующих мужиков, парней-подростков и девчат. Пояснил, что будут вести лесозаготовки. Велел собраться двум парням - поедут с, ним в Удерейское получать лошадей. Мастер Федоров убедился, что Миней Соседов поехал не зря: знал толк в лошадях, советовал отбирать низкорослых сибирских лошадок на крепких мохнатых ногах. Так и сделали. Отобрали свои сорок голов и назавтра погнали их вверх по Ангаре. Через неделю нелегкого пути они были в Манзе...
...Встретил шиша Соседов тех лошадей много лет спустя. Машина с людьми проезжала по дороге на Богучаны, а лошади стояли на обочине, понурив головы, и как бы говорили: "Что же вы, люди, с нами сделали?" В стороне бугорками лежали присыпанные снегом уснувшие навсегда жеребята... Одна высокая серая лошадь еще пыталась бежать вслед за машиной, но, обессилев, отстала. Потом узнал Миша, что были те лошади из Каменского колхоза, поневоле ставшие ненужными их хозяевам, впрочем, как и сами захудалые деревни...
За речкой того же названия Манзя выбрали спецпереселенцы место для постройки конного двора, тот луг, на котором много лет спустя будут садиться самолеты "Аннушки". Вечерами строили жилье себе: на две семьи крестьянская изба с подпольем и сенцами, хотя хранить там было нечего. Однажды под вечер к берегу причалила "илимка" с двумя лошадьми на том суденышке. На берег вышли двое - усатый мужик с литовкой в руках и высокий парень. Мужик, пошел берегом посмотреть удобное место для ночлега, парень сказал, что они такие же, только из Проспихино, а плывут в Широкий Лог за грузом. Познакомились, парень назвался Иваном Акуловым. Долго разговаривал с ним в тот вечер Миша Соседов. Договорились, на обратном пути они опять зайдут в Манзю. Много вызнал у отца с сыном Миша и задумал одно дело.
Первой встревожилась мать, увидев, как сын готовится к чему-то тревожному: солит и вялит окуней, сушит корочки хлеба... И Миша признался - задумал бежать.
- Сыночек мой дорогой, - застонала мать, - пропадешь ты один...
- Не пропаду, - уверенно сказал Миша и добавил, чтобы успокоить мать: - Учиться хочу...
Была осень. Последним рейсом снова повели Акуловы "илимку" вниз. Ночью на борт судна посадил Ваня Мишу Соседова с котомкой. Улеглись вздремнуть до рассвета. А когда утром "илимка" отчалила от берега и взяла курс на Каменку, Ваня увидел, как копешка сена, которую везли на корм лошадям, в пути зашевелилась... Из-под сена появилась, отряхиваясь, девчонка. Это оказалась Мишкина подружка Анька Обольская.
- Захотела и плыву, - нахально оправдывалась она. Миша вспылил: она нарушала все его замыслы! Отец Вани, Андрей Федорович, спокойно рассудил:
- В Каменке причалим и высадим...
В Каменке и высадили "вредную" девчонку.
К Красноярску подошли вечером... Но только утром вышел Миша на берег. Небольшая запань с лесом. Сверху к запанешке подплывал катерке кошелем на буксире - Мише это было знакомо... Пошел на переговоры. Узнав, что парень с Ангары, мастер предложил поработать на запани - . выгружать из-под воды бревна. Тут же и общежитие - старый крестьянский дом-пятистенка. Никаких документов не спросили, и Миша остался...
Мастеру понравилось, что его вновь принятый работник не спрашивал аванса и работал по-местному. Как-то в обед, в перерыве, Миша разговорился с девушками, что пришли пилить на берегу дрова: были они из фельдшерско-акушерской школы. Вечером побывал он в общежитии девушек. А вскоре познакомили они Мишу с заведующей школой, та и предложила ему поступить учиться на фельдшера. И Миша согласился с условием, что днем будет работать на запани.
Когда грянула война, Миша Соседов, в красноармейской книжке которого значилась учетно-воинская специальность "санинструктор", был зачислен в минометный расчет. Когда еще понадобятся санитары, а нести миномет с боеприпасами до позиции нужно сейчас...
О войне столько сказано, что рассказывать? Но воспоминания приходят сами собой.
Как-то батальон с ходу форсировал небольшую реку Ловать и занял оборону на болоте, поросшем кустарником. Сорок градусов мороза, но костра не разведешь - ориентир для огня противника! Землянку не выроешь - вода... Кто-то подал идею: намораживать для землянки грунт. Постепенно снимали слой за слоем болотную землю: сняли один штык, дали заморозиться, второй, третий. Когда землянка была готова, нанесли елового лапника, выстелили "пол", улеглись... Ночью истошный крик: "Вода!" Отогрелся намороженный грунт от солдатского дыхания - землянку стало заливать. Кончились припасы продовольствия. Сброшенные самолетом сухари делили наполовину, половинку сухарика на четвертушку... Варили березовую кору - хоть чем-то наполнить желудок. Находили убитых с осени лошадей, отмораживали и ели. Первыми стали умирать "старички". Молодежь держалась. Минусинец Захар Федоров, чалдон из Тасеева Дюков, Иван Гарань с Украины...
Когда на семьдесят процентов обезлюдел несдавшийся пятачок болота, осколок ударил в левую сторону лица командира расчета Гончарова, правый глаз выскочил и повис, как на нитке, командир хотел его совсем оторвать, но Миша Соседов - вот где пригодились те курсы в фельдшерско-акушерской школе, - отстранил руку Ивана Павловича, вставил глаз на место, плотно наложил повязку.
- Соседов! - закричал командир роты, - выведи его в тыл. Если надо - неси на себе! Сдашь в медсанбат и обратно... Миша сам был ранен, осколком ему оторвало половину уха, лицо заливала кровь. В начале зимы, когда переходили Ловать, занимая за рекой позиции, мост был разбит, переходили кое-как, с одного бревна на другое прыжками. Искусству ходить по бревнам он научился, работая сплавщиком, но с ним был тяжело раненный, почти слепой... Вечерело, нужно спешить. Миша спустился с обрыва берега, попробовал оторвать доску с подорванного пролета - не поддается. Оторвал брусок. Оглянулся на берег - раненый командир, спустившись в реку, выставив вперед обе руки, шел к противоположному берегу...
- Остановитесь! - закричал Миша.
Но было уже поздно, вода накрыла раненого - только обе руки белели над водой. Спрыгнув с настила, Миша широкими взмахами рук настиг тонущего и, крепко прижав к себе, подплыл, подгребая правой рукой, к противоположному берегу...
- Товарищ старший лейтенант, - докладывал по возвращении Михаил командиру роты, - рядовой Соседов задание выполнил...
30 лет спустя они встретились на берегах Ангары. Михаил Минеевич Соседов был уже врачом, работал в участковой больнице, там, откуда когда-то бежал, но жил уже в новой Манзе.
Иван Павлович Гончаров после госпиталя - тоже воевал. Война не закончилась для него Днем Победы в Кенигсберге. Была Монголия, был Китай, была Япония - Дайран, который в 1904 году защищал дед Ивана Павловича, - офицер, кавалер двух Георгиевских крестов. Бывал в Порт-Артуре, где возведена японцами башня во славу русских-солдат - "Перепелиная". Не правда ли, удивительное уважение к побежденному врагу? Судьба привела его потом на берега Ангары, где и состоялась удивительная встреча Михаила Соседова и Ивана Гончарова, спасенного со своим спасителем. Дар судьбы, которым они дорожат и по сей день.
Николай ЧЕРНЮК
г. Красноярск
"Красноярский рабочий", 11.02.96