Краеведение - наука, а не выдумки в угоду большевистскому Министерству правды
У нас немало влюбленных в свое дело краеведов, благодаря им и пишется мало-помалу история Красноярска и края - истинная история. Среди них есть любители и профессионалы. В профессионализме моего сегодняшнего собеседника нет сомнений: Анатолий ИЛЬИН - кандидат исторических наук, доцент кафедры социологии МВТУ им. Баумана, автор большой, пока не изданной книги о Красноярске 1936-37 годов.
- Анатолий, мне странно это: как можно жить в Красноярске, а работать а Москве?
- Да мне и самому странно. Здесь - собственная квартира, но меньшие условия для занятия наукой: там - квартиры нет, зато все библиотеки и архивы в моем распоряжении. Можно взглянуть на предвоенные подшивки "Красноярского рабочего", там все материалы касаемо репрессий вырезаны - и, кстати, вырезаны уже в разгар перестройки.
Да что - Москва! - я недавно вернулся из Мексики. Поехал туда работать по приглашению Колуэльского университета, но на месте все оказалось не совсем так, как обещали. Короче, прокатился за свой счет.
- Зато мир посмотрел...
- Что и утешает.
- Так основной смысл твоей работы - краеведение?
- Немножко сложнее. Конечно, краеведение - очень благодарный материал, да и родина есть родина, но, основная тема шире. В Сибирь мой прадед приехал из России на телеге в 1896 году, вырубил тайгу, построил дом, распахал пашню и начал жить, как ему хотелось, под Балахтой. Так что надо мной еще три поколения сибиряков. Как принято считать в ООН, три поколения - это уже национальный очаг.
- Ты написал монографию, а как сумеешь саму книгу издать?
- С одной стороны, сегодня это просто: были бы деньги. С другое стороны - сегодня это сложнее: где взять деньги? Надеюсь на спонсоров и на то, что сам материал интересен. Ведь между периодом 1936-37 годов и сегодняшним днем есть много общего. Первое - кризис в стране, второе - стычка между рыночной и административной системами...
- Ты полагаешь, что тогда, после отмены нэпа, еще сохранялись рыночные тенденции?
- Да, в 1934-36 годах в стране был неоНЭП. Ведь Сталин еще в год "великого перелома" утверждал, что он - нэповец, хотя уже к 1932 году за мелкую уличную спекуляцию можно было получить до 10 лет концлагеря с конфискацией имущества. Но голод, последовавший за этим, который, конечно, меньше коснулся Сибири, чем черноземных областей, Украины и Северного Кавказа, заставил власти смягчить политику. Дали участки землицы, позволили разводить огороды, сажать картошку и торговать плодами своего труда. А еще через два года гайки вновь закрутили и окончательно уничтожили этот неоНЭП, монополизировав все производство, включая и сельскохозяйственное.
- Как будет называться твоя книга?
- Рабочее название - "Месть", с подзаголовком "Доцент, матрос и другие в плавильном котле сибирской индустрии". Вот такой слоган. Доцент - младший сын Троцкого Сергей Седов, который занимался не политикой, а наукой, был неплохим гимнастом и даже чуть не ушел в цирк. Стал профессором в неполные 30 лет, доцентом Московского технического университета, а затем - тракторного института. Но - сын Троцкого, отчего и оказался в 1935 году на берегах Енисея.
Здесь в его судьбе принял участие Александр Субботин, директор Красмаша, бывший матрос. Впоследствии он отрицал какое-либо знакомство с Седовым, утверждая, что брал на работу всего лишь специалиста по газогенераторам. Но факты таковы, что Субботин во время гражданской войны был с Троцким знаком.
Субботина поддерживал Серебровский, того - Орджоникидзе, да и вообще завязка тут уходит далеко в начало века, 1905 год. Именно через эти личные связи Сергей Седов вместо концлагеря оказался в ссылке, где даже получил комнату на Втором участке.
А тут еще и любовь: к нему, бросив мужа, приехала женщина, наперед зная, что едет к обреченному человеку. В качестве расплаты за любовь она около 20 лет провела на Колыме - трагическая история, но дочери своей, внучке Троцкого, говорила после, что никогда не жалела об этом.
В Красноярске Сергей Седов провел счастливейший год своей жизни, пока не попал в следующий виток репрессий.
- Выходили ли ранее аналогичные книги, монографии?
- Какие-то отдельные статьи - да, но такой развернутой панорамы жизни красноярцев конца 30-х годов пока не встречал. Я ведь исследовал не только бытовую, но и политическую сторону той жизни. Есть в моей работе биографии видных людей, в том числе - первого секретаря крайком Павла Акулинушкина: рабочий парень в 30 с небольшим стал партийным наместником огромного края. Он, прежде чем самом попасть в жернова, сделал себе карьеру на партийных чистках, поиске троцкистов, инакомыслящих. А ведь тогда еще встречались люди, позволявшие себе критиковать не только советскую власть, но и лично товарища Сталина.
К лету 1937 года пришла очередь самого Павла Акулинушкина и его команды. По сути дела, это была сталинская бюрократическая революция. Наверх вырвались новые коноводы, более жесткие, менее образованные, но более послушные.
В этой монографии - полный срез жизни города и горожан, связи с общесоюзными процессами, политика и хозяйство, дороги и автомобили, жилища и канализация; не могу даже придумать такой области, в которую бы я не вторгся и не описал ее.
- Леонид Бердников, прежде чем издать свою книгу "Вся Красноярская власть" опубликовал ряд глав в газетах. Книга стала бестселлером, ее было трудно найти на прилавках.
- Но это благодарная судьба всех краеведческих книг. Поди, поищи - не бердниковскую, а любую иную книгу такого рода, и не найдешь.
Анатолий ФЕРАПОНТОВ
"Очевидец", № 81, 30.07.96г.