Как и большинство немцев, семья Вигель оказалась в Сибири не по своей воле: в 1941 году всех иноземцев немецкого происхождения из Саратовской области выслали в глубь России. И не просто выслали, а выдворили, выгнали с земли, на которой жили их деды и прадеды со времен Екатерины Второй. Историю своей многострадальной жизни поведала Доротея Генриховна Вигель из Новоникольска. В ее повествовании, как две капли воды, отражаются события и жизненные реалии тысяч других немецких семей из Казахстана и Поволжья. Сталинские репрессии той поры коснулись, впрочем, не только немцев. Латыши, эстонцы, литовцы, ингуши, татары испытали на себе все «прелести» великого переселения.
До сих пор помнит Доротея Генриховна день отъезда их многочисленного семейства -13 человек, из небольшой деревни под Саратовом. Это было 17 сентября. Утром всех вызвали в сельсовет и сообщили о высылке, а вечером погрузили на подводы и... на железнодорожный вокзал. Взять разрешили немного, одежду и продукты на время дороги Эмма Готлибовна, мать Доротеи, несчетное количество раз перебирала одежонку детей, кое-что из посуды, не зная, что лучше взять, чтобы потом при посадке в вагон у нее не отобрали, по мнению провожающих, лишнего. Мужчины старались одеть на себя всю одежду, какая имелась в их нехитром гардеробе. Отец успел зарезать небольшого поросенка. Круто посолив его, завернули в холщевину, а потом уже в вагоне подвесили на крюк и ели, как солонину. А на дворе остались корова, гуси, утки, овцы, куры, свиньи и большой добротный дом. Больше они в него никогда не вернутся.
...В Баженовке семья поселилась у одинокой женщины Татьяны Корниенко.
- Жили в горнице, - вспоминает Доротея Генрихвана. - Отец притащил из лесу жердей, соорудил палати от стены до стены. А кто не поместился - спал на полу. Мы с Андреем, как молодые (Д.Г.Вигель вышла замуж перед войной), спали на полу, а Маняша, доченька наша, в деревянном ящике, сбитом из разных досок.
Прожив до весны, переселенцы распродали за еду все: одежду, нехитрую утварь. И если существует пословица «Голы, как соколы», так это про них, родимых. Поубавилось и семейство: забрали на трудовой фронт в Башкирию мужа Доротеи, Андрея, свекра, золовку, деверя и племянницу. С остальными Генрих Готлибович перебрался в Новоникольск. Умереть с голоду не дали... коровы. Новоникольцы наняли высланных пасти деревенское стадо. Вначале глава семейства взялся один, а затем Доротея помогала.
- Лет пять я пасла коров, а потом меня перевели на другую работу. Не спрашивали, хочу или нет. Пришел милиционер и отвел на овцеферму. Я показываю, что разговаривать не умею по-русски, как с напарницей работать стану, а он мне - наган, в общем, поговорили, - с иронией замечает моя собеседница.
До сих пор без содрогания не может видеть Д.Г.Вигель милицейскую форму, поскольку все военные и послевоенные годы ее жизнь жестко контролировалась органами, подавлялись достоинство и честь.
Первым напарником, а не напарницей, оказался дядя Коля, по прозвищу Рассея. Он-то и научил молчаливую немку всей чабанской науке: пасли с ранней весны до осени большую, до 500 голов, отару, а зимой - через сутки, дежурство в кошаре, выхаживание ягнят. Позже Доротея Генриховна чабанила с Эммой Альтергот и Прасковьей Шпак, но больше всего - с Татьяной Филиппкиной, которая стала ей доброй подругой и помощницей.
Закончилась война, шел уже 1949-й год, а Андрей, муж Д.Г.Вигель оставался в Башкирии. Наконец, Доротею вызвали в райцентр: решался вопрос о ее поездке к мужу. Три долгих месяца жила она с детьми в Улуе, дожидаясь разрешения на встречу. И вот «добро» получено, они едут в Ачинск, где в числе других переселенцев ждут отправки в Башкирию.
Мария Андреевна, дочь, вспоминает:
- Нас, и еще две семьи вызвали в какую-то комнату, где сидела строгая женщина. Она поднялась из-за стола и ткнула пальцем в сторону одних: «Вы едете, а они - нет». Мама как закричала и упала...
Так и не удалось ей повидать мужа. Андрей там женился, долгое время жил в Башкирии, а потом след затерялся. Доротея же вышла замуж только в конце шестидесятых, в 46 лет.
- Вся моя женская пора пришлась на работу, - говорит Доротея Генриховна, -видно, судьба такая. От овец к коровам приставили в 1957 году. 15 лет на ферме трудилась.
И как работала! Когда еще начисляли трудодни, у Д.Г.Вигель их было чуть меньше, чем у передовика-механизатора. Надои составляли до 2800 килограммов молока в год от одной коровы.
По словам пенсионерки, она не любила плестись в хвосте. А уж как холила своих питомиц, как жалела их.
- Смешно сейчас вспоминать, но даже ночью, тайком, бегала на ферму и подкармливала свою группу, - говорит Доротея Генриховна.
В 1972 году с дояркой случилось несчастье: корова ударила копытом по больной ноге (Д.Г. хромала с детства). Колено распухло, боль адская, а с работы не отпускают. Раз доить уже не могла, Доротею Генриховну оставили на уборке помещения. Костыли под мышки, скребок в руки - и пошла работа.
Когда стало совсем невмоготу, поехала Д.Г.Вигель в районную больницу. Оттуда срочно направили в Красноярск, где и дали пожизненно вторую группу. За свои труд Доротея Генриховна Вигель получила медали, в том числе и юбилейные, похвальные грамоты. Что и говорите, «славно» рассчиталось государство за каторжное, подневольное рабство, растоптанное достоинство, семейное счастье и здоровье. Не помнит обид 76-летняя женщина, живет, радуется внукам и правнукам, учит их немецкому говору, песням и стихам.
Г.Ильина
«Вести», Б-Улуй, 23.12.1997 г.
На снимке: Доротея Генриховна (слева) с
дочерью Марией Андреевной Сидоровой и
правнуками
Фото из семейного архива