...и крупное восстание в Горлаге (Норильск),
о котором сейчас была бы отдельная глава,
если бы хоть какой-нибудь был у нас материал.
Но никакого
А.И.Солженицын
Кo второй годовщине Советской власти чекисты рапортовали об организации 21 концлагеря с 16 тысячами заключенных. Через год, к новому празднованию славной даты, число концлагерей возросло до 84. В 1922 году лагеря на европейской части территории страны, находящиеся в окружении больших городов, упразднили. Вместо них были созданы Северные лагеря особого назначения.
Начиналась эпоха «великих строек». Руководство партии хорошо понимало выгоду от бесплатного, в сущности рабского, труда заключенных. Особые лагеря строились там, где проектировалось строительство заводов, каналов, шахт, электростанций. Недаром «карающий меч революции» Дзержинский совмещал посты председателя ВЧК—ОГПУ, председателя Комитета по всеобщей трудовой повинности, наркома путей сообщения (с 1921) и Председателя ВСНХ (с 1924). В 1924 году он становится еще и председателем Высшей правительственной комиссии по металлопромышленности.
А «народнохозяйственные объекты» Урала и Сибири, Севера и Дальнего Востока требовали, между тем, все новых и новых «энтузиастов». Число лагерей растет. Приказом ОГПУ № 73/37 от 15 февраля 1931 года создается Главное управление лагерями ОГПУ при СНК СССР – ГУЛАГ. На 1 марта 1940 года ГУЛАГ состоял из 53 лагерей, 425 исправительно-трудовых колоний и 50 колоний для несовершеннолетних. Общая численность заключенных ГУЛАГа к началу Великой Отечественной войны достигала двух миллионов человек.
В 1935 году, с началом строительства Норильского горно-металлургического комбината, на Таймыре и большей части Красноярского края возникла огромная рабовладельческая империя. От мыса Челюскин на севере (лагерное отделение «Рыбак») до Саян на юге (лагпункт «Шушенское») раскинулись ее владения. Империи подчинялись перевалочные базы Архангельска, Мурманска, Красноярска и Игарки. В августе 1948 года к существующим 35 лаготделениям и 14 лагпунктам Норильлага добавилось семь особых каторжных лагерей, находящихся в ведомстве МГБ и получивших там название Горных — Горлаг.
Среди заключенных особых каторжных лагерей не было осужденных за бытовые преступления, только по 58-й и 59-й статьям. Ни в жилых, ни в производственных зонах каторжан никогда не смешивали с заключенными ИТЛ. Их бараки располагались внутри обычного лагеря и были отгорожены от него рядами колючей проволоки. На окнах бараков — решетки, двери на ночь запирались. За любую провинность каторжан бросали не в карцер, а заключали в барак усиленного режима — БУР, чаще всего без верхней одежды (наказание холодом), и не на 10 суток максимального срока, а на месяц. Мало кто выдерживал. Посылки и переводы не доходили, недостижимым оказывались и два разрешенных письма в год — лишение переписки рассматривалось как один из видов наказания. За побег из концлагеря срок увеличивался в десять раз, за вторую попытку полагался расстрел. Естественно, что прокурорского надзора за содержанием каторжан не существовало, как, впрочем, никто не замечал его и в лагерях исправительных. Все в Норильске было подчинено хозяину, императору — начальнику комбината, который одновременно был и начальником лагеря.
Заключенные Горлага носили на одежде и головных уборах номера (буква алфавита от А до Я и трехзначный номер). Частые переклички изнуряли изможденных работой людей. Бригадирами, нарядчиками, десятниками, табельщиками, кладовщиками при них состояли уголовники — воры и бандиты. Они являлись верными помощниками лагерного начальства, поддерживая палочную дисциплину и обеспечивая выполнение норм. Политических заключенных бандюги считали врагами, «контрой». Более того, лагерное руководство поощряло жестокость по отношению к заключенным и наказывало за «проявленный гуманизм». Три буквы в приговоре — КТР («каторжные тяжелые работы») — давали администрации право не считать обитателей лагерей людьми.
Рабочий день начинался в семь часов утра, когда бригадиры и нарядчики выгоняли заключенных палками из бараков. Задержавшихся, а часто просто последнего, забивали до смерти. В 21 час колонны возвращались. Крайних в колоннах сковывали цепью, проходящей через наручники. На тяжелый ручной труд обрекали всех, даже инвалидов. Работали без выходных, в любое ненастье, никакие болезни и жалобы не признавались. От работы могла освободить только смерть.
Нормы выработки, и так очень высокие в лагерях, для каторжан Горлага были почти вдвое больше, чем у других:
— погрузка угля лопатой на платформу на одного з/к в день — 22,2 т;
— выгрузка угля с платформы лопатой — 53 т;
— бой камня молотом на щебень (для женщин) — 1 куб.м;
— погрузка 5-метровых бревен диаметром 30 см на платформу на одного з/к в день — 13 т.
Женщины-каторжанки использовались на всех работах наравне с мужчинами.
Кормили заключенных в зависимости от выполнения норм выработки, поэтому смертность от истощения была высока. Нередко она значительно превышала плановый процент «естественной убыли рабочей силы», за что руководителей наказывали в административном порядке за бесхозяйственность. Их ругали на партактивах, могли даже лишить премиальных или перенести отпуск.
В нормы «плановой убыли» кроме умерших и убитых входили также «утратившие способность работать и не поддающиеся восстановлению». В соответствии с п.5 приказа № 704 от 14.12.40 за подписью заместителя начальника Норильского комбината и лагеря комбрига Вершинина, их каждые две недели отбраковывала специальная медицинская комиссия и направляла в лагпункт «Кирпичный завод» 2-го лаготделения на так называемый «сбор хвои». Построенные в колонну, держась друг за друга, с трудом передвигая ноги, ослабевшие люди под конвоем автоматчиков уводились на несколько километров в лес. Затем конвой и собаки исчезали, а люди замерзали, не имея ни сил, ни желания возвращаться в ад.
Хоронить в вечной мерзлоте тяжело, поэтому ближе к весне специальные команды собирали останки убитых, умерших, замерзших, грузили на платформы и по железной дороге отправляли в Дудинку, где их на телегах по льду Енисея свозили на остров Кабацкий. Весенним половодьем трупы уносило вниз по течению, к океану.
В марте 1953 года умер тиран, но тирания осталась. В отличие от уголовников, политзаключенные амнистии не получили. Из Москвы доходили слухи о борьбе за власть в новом правительстве, о реорганизации органов госбезопасности... Органам во что бы то ни стало понадобилось доказать свою нужность и незаменимость, например раскрыть заговор или подавить восстание.
9 мая 1953 года работники оперативных частей Горлага получили задание готовить группы из числа уголовников для организации беспорядков с целью создания недовольства среди каторжан, которое должно привести к бунту. В жилые зоны тайно проносились и прятались топоры, ломы, изготовленные из прутка пики. Участились случаи стрельбы как по заключенным в пути следования, так и по находящимся в жилых зонах. 20 мая начались первые провокации.
По приказу начальника Горлага генерала Семенова во 2-е и 3-е лаготделения забросили вооруженных бандитов из числа имеющих большие сроки заключения. В 3-м лаготделении главари бандитов Мамаев и Собесяк действовали под руководством оперуполномоченного лейтенанта Калашникова при прямом попустительстве начальника отделения капитана Тархова, но были изгнаны каторжанами за зону. Каторжане 1-го лаготделения не допустили взрыва главного трансформатора рудника «Медвежий ручей». Бандиты подожгли стационар больницы с находящимися там больными. Терпение заключенных лопнуло, и все лаготделения Горлага отказались выходить на работу.
Восстание началось и продолжалось в каждом отделении лагеря по-разному, но общей датой его начала следует, очевидно, считать 26 мая 1953 года, когда начальник караула сержант Дьяков открыл огонь из автомата по группе заключенных, стоявшей у жилой зоны 5-го лаготделения. Он убил и ранил более десяти человек. Администрация бежала за зону, каторжане вывесили черные флаги. В знак солидарности объявили забастовку 4-е и 6-е женское лаготделения. 5 июня забастовали уже все лаготделения, кроме 2-го, где забастовка еще 27 мая была предотвращена арестом 50 наиболее активных заключенных. В остальных восстанием руководили избранные представителями бригад, бараков и национальных групп комитеты.
Комитет 6-го лаготделения возглавляла Алида Карловна Дауге, членами комитета были Аста Тоффер, Юлия Сафронович и другие (всего девять человек). В 3-м председателем комитета избрали Бориса Шамаева, его заместителем — Ивана Воробьёва, танкиста, Героя Советского Союза.
Требования восставших, предъявленные администрации лагерей, были примерно одинаковы во всех лаготделениях:
Восставшие создали отделы самообороны и отряды самоохраны, несущие караульную службу. Они охраняли и представителей администрации, если те появлялись в зоне. Созданная комиссия по поиску провокаторов вскрыла сейф оперотдела 4-го лаготделения и была поражена: каждый шестой (620 человек) был секретным сотрудником — доносчиком администрации!
Прилетевшая из Москвы комиссия, возглавляемая начальником Тюремного управления МВД СССР полковником Кузнецовым, ничего на месте решить не смогла, лишь сделав каторжанам некоторые послабления: разрешила снять номера с одежды, решетки с окон, обещала переписку и свидания с родственниками. А затем члены комиссии взяли на себя личное руководство подавлением сопротивления в лаготделениях. О разгроме 6-го отделения следует рассказать подробнее.
В ночь на 7 июля, прорубив проволочные ограждения и сломав заборы, в зону каторжанок ввели пожарные машины. Женщины стояли в три шеренги, взявшись за руки и скандируя: «Смерть или воля!» Солдаты, подключив шланги, направили струи воды под высоким давлением на людей. Остальные с оружием за плечами и в руках стали растаскивать женщин, избивая их прикладами, обломками забора, кулаками. В избиении участвовали и женщины в военной форме, вытаскивая за волосы прятавшихся в бараках. Командовал операцией начальник Горлага генерал Семенов.
3-е отделение продолжало забастовку. Зона была разбита на четыре участка, назначены старшие участков, бараков, секций — всего 88 человек. Круглосуточно осуществлялось дежурство и патрулирование, выставлялись посты.
9 июля по радио прозвучало сообщение об аресте Берии. Комиссия Кузнецова была отозвана, руководство Горлагом принял генерал Царев. 3-е лаготделение узнало об этом из попавшей случайно в лагерь газеты. С запущенного воздушного змея восставшие стали разбрасывать листовки. Вот текст одной из многих:
«Берия будет навеки проклят нами и нашими семьями! Мы верим в то, что Советское Правительство до конца ликвидирует последствия преступной деятельности, жертвами которой являемся и мы.
Каторжане Горлага».
Члены комитета начали писать письма в различные инстанции страны: от правительства и руководства КПСС до личных, адресованных Ворошилову, Маленкову и другим. Эти письма, не отправленные из Норильска, потом были приобщены к следствию.
Затянувшееся ожидание новой комиссии у многих каторжан породило сомнения, у некоторых — ощущение бессилия, у других — желание наконец действовать «по-настоящему». Иван Воробьёв организовал подпольную кузницу, за что был исключен из комитета.
Борис Шамаев выступил с коллективной просьбой, адресованной правительству и Центральному Комитету партии: в случае приезда вновь такой же некомпетентной и не обладающей правами комиссии заменить каторгу высшей мерой наказания. Под этой просьбой подписались 3600 заключенных. Члены комитета наивно полагали, что ошеломленная таким заявлением администрация сразу вызовет настоящую комиссию. Администрация поступила иначе.
В конце июля в Норильск на штурм 3-го отделения прибыли два полка войск МВД, были мобилизованы коммунисты и комсомольцы. Старший оперуполномоченный Егоров организовал группу заключенных во главе с уголовником Бондаренко. Они были откомандированы в распоряжение начальника центральной тюрьмы «Каларгон» лейтенанта Ширяева — убийцы и садиста, особенно любившего издеваться над верующими. Группа получила задание чинить самосуд и расправу над арестованными в ходе подавления восстания. Руководить разгромом последнего бастиона восставших прилетел из Красноярска начальник краевого управления БД генерал С.Павлючек.
В ночь на 4 августа, в 23 часа 45 минут, зону взяли в тройную цепь вооруженные солдаты и партийно-комсомольский актив. По громкоговорителям передали приказ: всем выйти из лагеря. Комитет, посчитав это обычной «психической атакой», предложил заключенным разойтись по баракам и лечь спать.
Через три часа в лагерь на полном ходу ворвались десять автомашин с автоматчиками. Сопротивление было незначительным и было быстро подавлено. По свидетельству заместителя прокурора Норильлага Е.Павловского, который расследовал обстоятельства восстания, во время штурма было убито около 100 человек и ранено более 200. Оставшихся в живых руководителей «акции неповиновения» и людей, причастных к лагерному самоуправлению, отправили в центральную тюрьму в руки уголовников. Их избиение продолжалось в общей сложности 18 часов. 85 человек с тяжелыми увечьями оказались в тюремной больнице.
Следствие по делу «Об антисоветском вооруженном восстании, организованном извне» вел следователь Красноярского УКГБ майор Ушацкий. В деле 13 томов. Все активные участники восстания получили дополнительные сроки и были разбросаны по различным лагерям и тюрьмам Страны Советов.
В кладбищенской книге Норильска за 1953 год есть запись, что летом в общей могиле захоронены безымянными 150 человек. Всего в восстании в Горлаге участвовало более 30 тысяч человек: шесть каторжных отделений Горлага и девять отделений Норильских исправительно-трудовых лагерей. Это было первое, самое крупное движение неповиновения в системе советской каторги.
Сведения о восстании в Горлаге нигде не публиковались, о нем не упоминала норильская газета «Сталинец», молчание хранил и «Производственный бюллетень», хотя все стройки Норильска, его заводы, шахты и рудники не работали несколько месяцев. Убытки комбината, оставшегося без своей «рабсилы», составили в то лето около 6 млн. рублей.
Зато в газетах, журналах, книгах тех лет взахлеб рассказывается об энтузиазме и вдохновенном порыве, с каким устремлялись на Север и в Сибирь тысячи комсомольцев — осваивать и строить свое светлое будущее. До сих пор бытует мнение, что «красавец-Норильск, самый северный город планеты», построен руками и энтузиазмом советских людей, «по зову партии и своего сердца, освоивших этот суровый край».
Кто-то до сих пор взывает к теням Бухенвальда и пеплу Освенцима, пишет об ужасах фашистских концлагерей, забыв или сделав вид, что не знает о страшной судьбе нашего народа, всех народов бывшего СССР, о геноциде, осуществленном под знаменем марксизма-ленинизма на одной шестой части Земли, о миллионах исковерканных судеб.
«Мир праху, честь имени невинно репрессированных, вечная скорбь о прошедших ГУЛАГ» — это текст надписи на кресте у часовни норильского кладбища под горой Шмидта.
В России в полном покое, почете и благоденствии доживают свой век ветераны преступлений против человечества.
Владимир Серебровский
В статье использованы материалы ГАРФ, Норильского городскою архива и архива концерна «Норильскникель» (бывшего НГМК), фотоархива общества «Мемориал».
Журнал «Родина», зима 1997, 2