Девичья фамилия Марины Георгиевны Волковой - Трошина. Она дочь известного в 20-30-е годы красноярского музыканта, виртуозного балалаечника Георгия Ильича Трошина, стоявшего у истоков создания в городе Великорусского оркестра народных инструментов.
Георгий Ильич Трошин был
арестован и расстрелян в 1937 году, когда маленькой
Марине исполнилось семь лет. Сейчас Марина
Георгиевна уже на пенсии. И последние десять лет
своей жизни она занимается кропотливой и
трудоемкой работой, восстанавливая по крохам
полузабытые, а то и вовсе забытые биографии
красноярских деятелей культуры и искусства,
пострадавших в годы сталинских репрессий.
О полузабытых именах, о трагических судьбах
красноярской интеллигенции и шел разговор
нашего корреспондента с Мариной Георгиевной
ТРОШИНОЙ-ВОЛКОВОЙ.
— Марина Георгиевна, расскажите о своем отце, о жизни вашей семьи после смерти Георгия Ильича.
—Мой папа был необычайно талантливым человеком. Его репертуар составляли 126 произведений русской и украинской народной музыки, зарубежной и русской классики. На концерты оркестра народных инструментов, который он создал тгри клубе “Красный Октябрь”, приходил весь народ. В этом оркестре играли такие виртуозы, как Борис Степанович Феоктистов, который в дальнейшем стал солистом Краснознаменного ансамбля имени Александрова. Мм встречались с Борисом Степановичем незадолго до его кончины, и Феоктистов дал высокую оценку таланту моего отца.
Папу арестовали в августе 1937 года, а расстреляли уже в октябре. Вместе с ним по делу проходили еще 53 человека. Очень далеких от политики людей, практически не знакомых между собой, обвинили в подготовке вооруженного восстания. 37 из них были расстреляны. Дальнейшая судьба остальных затерялась в сталинских лагерях.
Вскоре был арестован муж
папиной сестры Михаил Васильевич Лисовский,
которыйруководил драматической студией в Доме
учителя. Забрали мамину сестру и ее мужа. Все мы
дружно и весело жили в одном доме, на улице
Сурикова. Праздники закончились. Дом опустел.
Повальные аресты в среде интеллигенции
продолжались.. Мы с мамой уехали в Ростов-на-Дону.
Там она, с клеймом жены врага народа,
перебивалась случайными заработками. Пережили
немецкую оккупацию, затем вернулись домой, в
Красноярск, где я окончила среднюю школу и
поступила в лесотехнический институт. В
педагогический из-за “тяжелого” прошлого нашей
семьи меня не приняли. К тому же я не была
комсомолкой.
— А вам сразу сказали, что Георгий Ильич расстрелян?
— Нет, сначала нам сообщили, что он осужден на десять лет без права переписки. Уже со временем мы поняли, что это означало на самом деле. Когда отец был реабилитирован, причина смерти все еще скрывалась, и нам объясняли, что. он умер от острого воспаления почек. Тяжело это все. Мама умерла пять лет тому назад, она каждую минуту все чего-то боялась.
— Марина Георгиевна, детская память, как известно, самая свежая. К тому же вы много времени провели в архивах, встречались с людьми — очевидцами тех событий. В вашей рукописна “Реквием по духовному генофонду" собран богатейший материал, и, вероятно, вы можете хорошо представить, какая творческая атмосфера царила в 20—30-е годы в. Красноярске?
— Интеллигенция жила бедно, но все смирились и с установившимся строем, и с нищетой, работали честно и творчески, радуя себя и других. Стихийно возникали театральные труппы. Ставились спектакли на злобу дня. В нашем доме, к примеру, постоянно репетировали, шили театральные костюмы. В городе давались концерты по любому поводу. Есть у меня одна старая театральная афиша о концерте “в пользу пострадавшего пролетариата Японии”.
Успехом у красноярцев пользовались музыкальные спектакли “Перикола” и “Столбы”. Они шли на сцене драматического театра, в них принимали участие лучшие артисты города. Помню шикарные декорации, зрительный зал, который всегда был полон.
Режиссером этих спектаклей был мой дядя — Михаил Лисовский. Он был дружен с Александром Леопольдовичемг Яворским. И еще тогда в своем сценическом действе “Столбы” призывал всех любить и охранять этот уникальный уголок природы.
А летом в городском парке постоянно играли небольшие оркестры. Играли не только революционные марши, но и произведения Листа, Мусоргского, Шопена, Моцарта. Когда в городе появилось радио, многие музыканты стали сотрудничать с радиокомитетом, выступали в интереснейших передачах, которые в наши времена, к сожалению, не так часто и услышишь.
— Расскажите о любимых в те времена красноярской публикой артистах, певцах, музыкантах.
— Долго и по крохам составляла я биографию певца Сергея Ивановича Подпорина. Еще до революции он окончил учительскую семинарию, преподавал в деревне Кучерово Нижнеингашского района. Кто знает, как сложилась бы его судьба, если бы он остался сельским учителем, не переехал бы после знакомства с Петром Ивановичем Словцовым в Красноярск? Но Сергея Ивановича всегда влекла сцена. Он хорошо играл на скрипке, пианино, обладал прекрасным баритоном.
Взяв сценический псевдоним Рудин, Подпорин вместе со. своим другом-аккомпаниатором Михаилом Окнинским давал прекрасные концерты. Был арестован и расстрелян в 1937 году.
Известный в городе пианист
Михаил Григорьевич Окнинский не избежал участи
своего друга. Он прожил на свете совсем немного —
32 года. И по всей вероятности, пострадал из-за
своего происхождения. Окнинский родился в
Финляндии, в семье кадрового военного,
служившего в годы гражданской войны у Колчака.
Как Окнинские попали в Красноярск, выяснить мне
не удалось. Но Михаил Григорьевич, получивший
хорошее домашнее воспитание, очень
привлекательный внешне, сразу стал в городе
одним из известных музыкантов. Помимо концертов
он играл и в кинотеатре “Аре”. В те годы в моду
входил джаз, и Окнинский проявлял блестящие
способности к импровизации и огромный
исполнительский талант.
Помимо музыки Михаил Григорьевич увлекался
энтомологией. Часть его коллекции бабочек
хранится сейчас в краевом краеведческом музее.
Сильно пострадал в годы репрессий Красноярский
драматический театр. Руководителем оркестра
этого театра был в те годы А. Л. Марксон, без
участия которого в городе не проходило ни одно
музыкальное событие. Абрам Леонтьевич рано
обучился играть на ркрипке, и родители отправили
его учиться в Петербургскую консерваторию.
В 1938 году Марксону исполнилось бы 50 лет. До них он не дожил совсем немного. Вместе с руководителем были арестованы и расстреляны еще восемь музыкантов из оркестра. О них я имею очень краткие введения — с родственниками встретиться не удалось.
Все люди, о которых я сейчас
рассказываю, были реабилитированы посмертно. Так
же посмертно реабилитирован и еще один
талантливейший человек — известный в городе
хормейстер, преподаватель музыкального
техникума Самуил Федорович Абоянцев. Он, Марксон
и мой папа были руководителями Красноярского
филармонического общества “Красфил”, взрастили
целую плеяду молодых певцов и музыкантов. В
последние годы своей жизни Самуил Федорович был
практически обезножен из-за постигшей его
болезни. Репетиции хора в основном проходили у
него дома — чем тебе не заговор? Во время
допросов в НКВД Абоянцева сутками держали на
ногах, он пережил страшные муки. 24 августа 1937 года
его расстреляли.
Можно добавить, что в 1937 году городской радиокомитет практически прекратил трансляцию музыкальных передач. Из-за массовых арестов большая часть музыкальных коллективов распалась — играть стало некому. Лишь со временем вырастут новые таланты, появятся норьте коллективы.
— Своими поисками вы занимаетесь на общественных началах. Являясь членом краевого отделения российского общества “Мемориал”, восстанавливаете судьбы людей, о которых, возможно, и уцелевшие родственники не помнят, не знают.
— Но это вовсе не значит, что от должны быть забыты родным городом которому, насколько успели, отдал! свои молодость и талант. Они стояли у истоков культуры нового государства, целиком приняли идею создания пролетарской культуры, музыки, театра, и тем не менее были уничтожены и сметены. Но то, что они успели сделать, -это история развития культуры Красноярска, о которой нельзя забывать. Тем более сейчас, когда мы говорим и стремимся к возрождению духовному и нравственному.
Порой я думаю: когда меня не станет, как сложится судьба моей книги, архивных документов, фотографий, которые я так долго и ynoрно собираю? Надеюсь, что они буду востребованы.
Наталья САНГАДЖИЕВА
Красноярский рабочий 07.03.98