Мы имеем право знать все о своем прошлом, о прошлом наших отцов и дедов, о прошлом своей страны. Это право неотъемлемо, оно не должно зависеть от воли того или иного режима, находящегося в нынешний день у власти. Тем более это право не должно попираться мелкими чиновниками, приставленными к какому-то делу, да так там и забытыми. Сегодня мы беседуем на эту тему с председателем краевого общества "Мемориал" Владимиром СИРОТИНИНЫМ
— Владимир Георгиевич, активисты вашей организации заняты самыми разнообразными так называемыми общественными нагрузками, а вы среди них, насколько я понимаю, "архивный" человек?
— Не совсем так: на мне и организация всяческих выставок, экспедиций, картотека, встречи с людьми, но преимущественно, вы правы, работаю в архивах, и эта работа — самая сложная. В не столь уж и давнее время было совершено много преступлений против народа, и не совсем понятно: кто же все это делал? Документальные свидетельства этому лежат в архивах, но доступ к ним ограничен чрезвычайно. В основном документы о репрессивной политике и практике сосредоточены в ведомственных архивах: УВД, ФСБ и бывшем партархиве. Хуже всего ситуация в последнем; теперь он называется Центром хранения и изучения документов новейшей истории, но по сути так партархивом и остался.
— Что это означает?
— Наверное, все зависит от того, кто тот или иной архив возглавляет; партархивом руководит Любовь Лимаева, и она твердо стоит на позиции "держать и не пущать". Получить у нее для изучения —так в названии! — какие-то документы совершенно невозможно. Тем более "Мемориалу", к нашей организации у Лимаевой отношение, мягко говоря, своеобразное. Все существующие законы и инструкции она однозначно трактует не в пользу исследователя.
Дело в том, что есть указ Президента о рассекречивании партийных архивов, и по нему с ноября 1991 года доступ к документам как бы чуть приоткрылся. А после вышел другой указ, о рассекречивании документации, имеющий неожиданные последствия. Абсолютное большинство документов в партархиве имеет гриф "Секретно" или "Совершенно секретно"; стало быть, чтобы их рассекретить, вначале надо вновь засекретить, что и было сделано быстро и с удовольствием. Обратный же процесс если и ведется, то крайне вяло.
К тому же там есть целый ряд нелепейших оговорок. Нет доступа к документам, если речь в них идет о личной жизни человека. Но это положение несостоятельно, мы ведь имеем дело не только с какими-то личными судьбами, а с реальными преступлениями против человечности. И как же расследовать преступление, не затрагивая личную жизнь? Как бы мы плохо ни относились к деяниям ЧК-ОГПУ-НКВД, это все же был орган исполнительный, который и шагу не ступал без санкции партийных органов. Все крупные решения по репрессиям, массовым арестам, депортациям, по лимитам на расстрелы для регионов принимались на уровне ЦК. После эти решения спускались в регионы, и на местах за их выполнением следили опять же партийные органы. А потому именно партия и есть главная виновница безвинной гибели множества людей.
Партия приказывала не только арестовывать и расстреливать, но и применять пытки. Формально пытки были отменены лишь четвертого апреля 1953 года приказом министра внутренних дел Лаврентия Берии. В том же приказе предписывалось уничтожить пыточные камеры и орудия пыток. И мы теперь не можем узнать, что за люди они были или, вернее, нелюди, эти партийные бонзы, отправившие на пытки и смерть миллионы наших граждан? Чем выше пост у чиновника, тем меньшее право он имеет на личную жизнь, на интимные тайны: он сам выбрал такой жизненный путь.
Есть еще одно нелепейшее положение: нельзя открывать для исследований документы, которые касаются третьих лиц. Я консультировался у крупнейших юристов: что это такое, третье лицо? Оказывается, юридически этот термин не определен, что позволяет вольно его трактовать той же Лимаевой.
— Может быть, вы лично ей чем-то не угодили?
— Аспирант Хакасского университета, историк Сергей Карлов обратился в партархив с просьбой дать ему возможность поработать с документами, относящимися к периоду сталинских репрессий, для своей диссертации. Весь ответ Любови Лимаевой я цитировать не стану, но вот его начало: "Прежде всего, нам бы хотелось знать, что вы понимаете под сталинскими репрессиями?" А вот и конечные рекомендации: "С большой радостью можем предоставить вам отчеты о рыболовстве, лесной промышленности..." — и так далее в том же откровенно издевательском тоне. Разве допустимо такое в нормальном государстве?
Это вовсе не единичный анекдот. В Игарке живет известный, уважаемый в крае журналист Ростислав Горчаков. Он написал книгу о своем городе, и для уточнения понадобилась фотография Валентины Остроумовой, много сделавшей для развития Игарки как раз в тридцатые годы. Горчаков пошел в партархив к Лимаевой с единственной просьбой взглянуть на снимок землячки. Только взглянуть! Ну, какие тут сведения о личной жизни? Какие третьи лица? Лимаева отказала Ростиславу даже в этом.
— А как обстоит дело в архивах других стран?
— Для сравнения — эпизод с тем же Горчаковым. Будучи в Америке, он работал не где-нибудь, а в Военно-морском архиве над темой Восточного конвоя времен второй мировой. Оказалось, что ряд необходимых ему документов должны были рассекретить по тамошнему Положению об архивах лишь через два года. Но архивисты ему сказали так: мы понимаем, что второй раз приехать в США из Игарки вам будет непросто, так что немножко подождите, мы что-нибудь придумаем. И все требуемые документы рассекретили персонально для сибирского журналиста через полчаса! Вот это и есть уважительное отношение к исследователю.
Увы, нашим архивистам это, в общем-то, патриотическое чувство незнакомо. В краевом Госархиве закрыт фонд 20/56, с которым мы раньше работали, а это фонд военного трибунала 94-й стрелковой дивизии. Там множество интересных материалов, но теперь он по непонятной причине вообще вымаран из общего списка фондов Госархива.
Вам может показаться странным, но наибольшее понимание "Мемориал" находит в архиве регионального управления ФСБ. Конечно, и у них там есть свои секреты, дают не все и не всегда, но в довольно широких пределах позволяют исследования, и с доброжелательностью.
Страницу подготовил
Анатолий ФЕРАПОНТОВ
«Городские новости», № 83, 30.10.98 г.