К 65-летию Красноярского края
Промышленную мощь Красноярска заложили дерзкие капитаны индустрии. Своей энергией и упорным трудом они обжили и украсили суровый Приенисейский край. Превратности их судьбы поражают воображение и достойно восхищения то мужество, с которым они держали ее удары. Сегодня мы начинаем публиковать новый исторический очерк Анатолия Ильина, посвященный трагической судьбе нашего талантливого земляка. Часть материалов для очерка любезно предоставили сотрудники архива краевого управления ФСБ.
Однажды в редакцию позвонила Галина Ивановна Загревская. Она рассказала, что ее дядя работал на Красмаше и показала два документа. На мелованной бумаге первого бланка витиеватым шрифтом напечатано, что свидетельство выдано по указу Его Императорского Величества сыну потомственного дворянина Александру, родившемуся 8 декабря 1883 года. Он принадлежит к роду господ Телегиных, о чем в мае 1912 года сделана запись в дворянской родословной книге Новгородской губернии. Свидетельство заверил своей подписью губернский предводитель дворянства.
На Почетной грамоте Народного комиссариата тяжелой промышленности много красной краски, портрет Сталина и рисунок молота с серпом. В ней напечатано, что по приказу наркома Серго Орджоникидзе от 5 марта 1936 года начальник судостроительного отдела “Стройкрасмаша” Александр Викторович Телегин награжден значком стахановца золотой и платиновой промышленности за внедрение передовых методов в судостроение. Грамоту подписал начальник Главзолото Александр Серебровский.
Эти дипломы разделяет почти четверть беспокойного ХХ века, наполненных упорным трудом, отчаянной борьбой и горечью поражений.
Дворянин Виктор Телегин занимался сельским хозяйством на хуторе Фомино в Новгородской губернии. Его жена Прасковья была дочерью священника, но икон в доме никогда не держала и слыла очень суровой женщиной. Прасковья рожала 19 раз, однако “Бог прибирал” младенцев. Когда умер муж, у нее на руках осталось 9 детей. Александр был самым старшим, а младшему исполнилось всего 4 месяца. Все дворянские дети воспитывались в труде, рано выучились пахать, косить и управляться по хозяйству.
Александр получил среднее
образование в техническом училище в Череповцах.
Ему довелось побывать практикантом на
строительстве железнодорожного моста через
Енисей. Позже он показывал любительскую
фотографию со строительства, на которой был в
водолазном костюме и шутливо пугал маленькую
племянницу, что откусит ей нос. В 1903 году молодой
техник успешно окончил училище, нарядился в
мундир путейца с молоточками в петлицах и уехал
искать счастье в Сибири.
На берегу Енисея Александр встретил и полюбил
дочь коллежского асессора из Курска. Они потом
долго вспоминали, как две барыни-институтки
катились по крутому спуску к реке, а бравый
путеец их спас от верной погибели, порвав
парадные брюки. Молодую учительницу
окончательно сразило белоснежное белье,
торчавшее из прорехи. В сентябре 1907 года они
обвенчались в Покровской церкви. После свадьбы
Наталья Леонидовна ушла из школы и родила
четырех сыновей.
Александр был старшим мужчиной в роду. Постепенно он перевез в Сибирь почти весь свой род и всегда помогал братьям и сестрам. После смерти сестры, он сразу усыновил 3-х месячного племянника.
С 1919 года семья жила на даче в “Таракановке”. Телегины обставили свою квартиру без роскоши. Вся мебель деловая, удобные кожаные кресла, большой диван с тумбами и полочками. На стенах висели большая картина и рисунки художника Виктора Мясоедова. Александр самостоятельно выучил иностранные языки, получал заграничные журналы по судостроению и собрал солидную библиотеку.
Во дворе Александр оборудовал мастерскую, поставил станки и нанял старого столяра, который учил его сыновей. Интеллигент сам умел пилить и строгать. Вместе с сыновьями он делал мебель для дома. Бывший капитан приучал своих детей к механике. В каникулы ребята ходили на речных катерах, сначала учениками, а потом и мотористами. Они азартно занимались боксом и мастерили байдарки.
Сыновья
выросли, впитав отцовскую любовь к технике.
Позднее Виктор стал заместителем главного
технолога Красноярского судостроительного
завода. Ростислав возглавлял механические
мастерские в Тикси. Борис был главным механиком
объединения Красноярсклеспром. Двое других
сыновей погибли, защищая родину.
Наталья занялась домашним хозяйством, увлеклась породистыми курами и выписывала столичные журналы по птицеводству. Порою в ее курятнике копошилось до тысячи несушек. Но однажды воры сломали замок и увезли всех кур на машине.
В 1928 году Телегин купил второй этаж дома на Перенсона 32, где первым делом поставил во дворе верстак. Бабушка Прасковья вела хозяйство и поддерживала в доме патриархальные нравы. Днем хозяин приезжал со службы на пролетке и давал команду к завтраку. Обедали поздно, после каждой трапезы дети благодарили отца, мать и бабушку.
Внезапно Наталья заболела туберкулезом и чтобы не заразить детей, уехала лечиться на родину. Муж посылал деньги и навещал больную, а после ее смерти в 1931 году стал проведывать могилку. Александр Викторович больше не женился и до конца своей жизни оставался вдовцом.
Телегин записал в анкете, что до и после революции был служащим. Он действительно всю жизнь служил в отечественной индустрии на благо своего народа. В нем с детства жил дух патриотизма и предпринимательства.
Приезжего путейца заворожил могучий Енисей, он пошел служить в пароходство. Скоро техник стал капитаном парохода “Стрела”, с которым однажды зимовал в деревне Каргино около Стрелки. В начале Германской войны Телегин организовал губернский военно-промышленный комитет, чтобы помочь армии сражаться с врагом. В начале 1918 года стал совладельцем и председателем правления Красноярского металло-механического завода. Затем работал на армию Верховного правителя России адмирала Колчака.
В январе 1920 года заводчик не убежал вместе с разбитыми белогвардейцами. Чекисты обвинили его в попытке захвата пароходов для вывоза ценностей, хотели расстрелять, а потом посадили в концлагерь до конца революции. Однако без него некому было поднять с речного дна затонувший пароход. Арестант успешно выполнил трудное поручение и его отпустили.
Из тюрьмы Телегин пошел в Военно-морской комиссариат, где его сразу назначили директором судоподъемной партии на Енисее. Затем он спасал суда для управления Главсевморпути, бывал в арктических экспедициях. В нэповские времена заведовал акционерным Обществом взаимного кредита.
В 1925 году Телегин занялся ремонтом и сооружением речных судов по заказу местных организаций. Спустя 4 года его пригласили на должность технического директора новой мотостроительной судоверфи. К тому времени уже прогремел первый вредительский процесс “Промпартии” и предприятия захлестнула волна спецеедства. Малограмотные рабочие травили старых инженеров, требуя уравнительной оплаты труда.
Телегин считал себя “человеком дела, а не политики”. Он оценивал работников по опыту, а не по наличию партийного билета, когда распределял квалификационные разряды и выгодные заказы. В свою очередь обиженные большевики подозревали, что лишенец нарочно зажимает коммунистов и комсомольцев, выдвигая своих антисоветчиков. Поэтому специалист поссорился с директором верфи Бурачковым и партийной ячейкой.
Старый лишенец не вписался в систему советских привилегий. Руководители судоверфи отоваривались в ведомственном магазине с черного хода, а технический директор посылал сыновей получать по карточкам в общей очереди. Они же носили в котелках обеды из столовой.
Бурачков старался унизить специалиста перед подчиненными. К лету 1933 года затяжной конфликт дошел до крайней точки. Дворянин заявил партийным вожакам: “Делать вам нечего, вы и треплете языками”. Оскорбленные партийцы сели писать донос в горком и спецслужбы.
9 июня ячейка решила избавиться от “этой дряни”. Бурачков с пафосом говорил на собрании, что на верфи нет плана работ, правильной расстановки сил и контроля за выполнения заданий, а есть только искусственное завышение себестоимости, чтобы обкрадывать кассу. Его поддержал инструктор горкома Елизарьев, которого совсем обнаглевший Телегин спросил: “Зачем горком прислал директором форменного дурака”? Им вторила весьма влиятельная работница Бондаренко, поскольку даже в протоколе указано, что она приходится матерью заместителю заведующего Сибкрайснабом. Она прокляла сына Телегина, который разлагал в быту ее детей с целью их выхода их комсомола. Партийцы единогласно решили немедленно уволить спеца и выпросить в тресте советского инженера.
Кончилось тем, что малограмотного Бурачкова (все путали первую букву) убрали, но и Телегин не мог дольше оставаться на судоверфи. Следом за ним ушла его верная помощница Вера Александрова вместе с мужем инженером Игорем Дресвиным.
Телегин устроился в транспортное управление Енисейзолото. Там ему дали скромную должность консультанта, но поручили руководить строительством нескольких катеров. Он дважды ездил в Москву выбивать в главке кредиты на судостроение. Затем вместе с друзьями подготовил чертежи судового оборудования.
Еще в 1931 году Телегин задумал ставить на катера автомобильные и тракторные двигатели. Столичный институт дал заключение, что переделка тракторных моторов на судовые совершенно невозможна. Однако талантливый инженер приспособил двигатели с разбитых машин для работы на реке. Затем предприимчивый судостроитель стал покупать отбракованные детали на Челябинском тракторном заводе. Заводские браковщики охотно подбирали комплекты деталей за отдельную плату. В Красноярске из них вручную собирали уже переделанные тракторные двигатели “Сталинец-50” и устанавливали на суда. Несколько соединенных двигателей развивали мощность до 150 лошадиных сил.
Первых 4 судовых корпуса строили на Рыбинской верфи по чертежам московского инженера Туркова. Он специально облегчил судовую обшивку для меньшей осадки. В Красноярске катера оснастили и спустили на воду. Однако с первых дней навигации 1935 года они вернулись в затон из-за трещин в днищах. Тонкое железо не выдержало мощной вибрации тракторных двигателей.
Тогда сотрудники Енисейзолототранса провели совещание, куда пригласили и Телегина, который уже работал на Красмашвагонстрое. Он посоветовал переделать неудачные суда в баржи, а двигатели перенести на новые корпусы, которые заказать на Красмаше. Это предложение не понравилось управляющему трестом Ольшанскому, уже потерявшему 800 тыс. рублей. Он предпочел латать суда своими силами.
На Красмаш Телегин попал с одобрения Москвы. Столичные управленцы подбирали кадры для сибирского завода. Видимо сибиряк убедил их строить катера для золотой промышленности на Енисее. Поэтому главный инженер Главзолото Борисов рекомендовал судостроителя главному инженеру завода Ермилову. Осенью 1934 года Телегин организовал заводской отдел судостроения. Позднее опытного специалиста назначили начальником производственного отдела всего предприятия.
Телегин создал верфь буквально на пустом берегу. Многочисленные заказчики торопили судостроителей. В спешке суда начинали строить без рабочих чертежей, ориентируясь на общий вид и теоретические выкладки. Договор с заказчиком заменял смету, а процент готовности определялся на глаз.
Однако судостроитель отлично знал свое дело и реку. Заказчики только говорили ему куда и для чего нужно судно, а он сразу определял нужные технические характеристики. Он первым на Енисее стал сооружать металлические корпуса на электросварке, вместо традиционной клепки. Для дальних заказчиков применяли секционную сборку, чтобы перевозить суда по железной дороге.
Старый речник отдавал судно
заказчику вместе с командой, которая целую зиму
училась на курсах при верфи и работала на сборке
двигателей. Так он построил суда для
“Енисейзолото”, “Минусазолото”,
“Севморпути”, Енисейского пароходства и
полярной авиации. Его катера осваивали глухие
притоки Лены. Александрова и Дресвин
спроектировали 2 первых речных трамвая “Большой
Красноярск” и “Комсомолец Ямкин”.
Летом 1936 года верфь посетил заместитель Серго
Орджоникидзе по цветной промышленности
Александр Серебровский. Опытный администратор
внимательно осмотрел цех и готовые суда. Он
поблагодарил коллектив за отличную работу.
Внетитульная судоверфь уже приносила больше
дохода, чем все недостроенное предприятие,
причем “живыми” деньгами.
Телегин презирал шумиху вокруг стахановского движения, за резкое увеличение брака. Ему удалось повысить расценки для работников судостроительного цеха. У него квалифицированные рабочие зарабатывали в месяц до тысячи рублей, почти в два раза больше, чем в других цехах.
Дворянин сам охотно брался за любую работу. Его домашний кабинет превратился в чертежную мастерскую. В 1934 году он подобрал комплекты деталей на 15 тракторных моторов для “Севполярлеса”. В 1935 году он подрабатывал консультантом при Енисейской авиагруппе, где переделывал тракторные моторы на судовые. Затем Гидроавиастрой попросил подготовить чертежи наливного бензовоза и буксирного катера. Конструировать узлы и чертить чертежи помогали друзья и коллеги. Эти договорные работы оплачивались крайне неаккуратно, но помогали кормить большую семью.
Тем временем, руководители старой судоверфи бомбили крайком партии и управление НКВД доносами на бывшего технического директора. Они писали, что Телегин чужак, бывший заводчик и главарь военно-промышленного комитета. Во время эвакуации Красноярского Совдепа будто бы он лично руководил расстрелом большевиков. После освобождения Сибири был дважды приговорен к расстрелу, но по какой причине он остался жив – им не известно. Возможно, как крупный по местным условиям специалист. Теперь шайка антисоветчиков заинтересовала судостроением дирекцию Красмаша и переманивает к себе специалистов двойными окладами, квартирами и прочими льготами. Кустарное катеростроение ударит по стабильности кадров судоверфи и распылит государственные средства. Вредители сорвут промфинплан по катерам, глиссерам и аэросаням.
Телегин ответил на доносы исковым заявлением в суд. Когда-то он сдал верфи в аренду токарный станок “Америкен” со своего завода, а когда увольнялся, то предложил администрации заплатить за него, но директор отказался. Телегин махнул рукой на потерю, но спустя три года решил осадить партийцев. Он начал судиться с дирекцией. Однако довести это дело до конца ему не удалось…
В те времена Красмашвагонстрой напоминал вавилонское столпотворение народов. По наблюдению одного бдительного партийца, на 6 тыс. работников там было всего 120 коммунистов и "немаленького масштаба" засоренность чужими людьми, которые занимали ответственные посты.
Директор Александр Субботин был
советским человеком. Двадцатилетним парнем он
уже комиссарил на эсминце, участвовал в боях, был
контужен. Потом много работал и учился. Телегин
считал его исключительным человеком и называл
“белой вороной” среди коммунистов, с которым
можно работать. Бывший матрос понимал, что
молодой индустрии не обойтись без опыта старых
специалистов. Он не боялся брать на завод людей с
серьезными по тем временам изъянами в биографии.
Сам Телегин давно снял казенный мундир, но
оставался специалистом старого закала и
скептически относился к Советской власти. После
нескольких арестов он замкнулся. В дружеском
кругу говорил, что специалист не может
заниматься политической и общественной работой,
иначе, чем в ущерб производственной. Настоящий
специалист должен быть всей душой предан своему
делу.
Он привел за собой на завод более двадцати толковых специалистов. Однажды директор даже сделал ему шутливое замечание: “Вы опять Александр Викторович какую ни будь сволочь мне рекомендуете?”. Телегин весело ответил: “Вы же знаете Александр Петрович, я никогда не рекомендовал вам коммунистов, а только порядочных людей”.
Среди “бывших” заводчан выделялся начальник эксплуатационного отдела Андрей Шауб. До революции он был совладельцем, директором и членом правления трех предприятий, проводил финансовые операции в коммерческих банках и имел 200 десятин земли под Ревелем. Будучи акционером и директором завода “Людвиг Нобиль” он пригласил заведовать производством старого боевика Александра Серебровского. В гражданскую войну Шауб потерял семью, которая перебралась в Швецию. Серебровский при большевиках пошел в гору и пригласил сослуживца управлять подсобными предприятиями “Азнефти”, а затем перетащил за собой в “Союззолото”. В марте 1935 года он попросил Александра Субботина взять Шауба на Красмаш.
Шауб часто жаловался, что условия жизни советского инженера непомерно тяжелы, а зарплата ничтожна и не обеспечивает прожиточного минимума. Он хвалился, что в свое время не платил таких грошей даже низшим категориям служащих. Про Красмаш он говорил: “Здесь можно потихоньку жить, начальство не обременяет работой”.
Увидев на Красмаше Сергея Седова, Шауб приветливо сказал ему, что они встречаются уже на втором заводе. Он вспомнил, как летом 1917 года в казенной квартире Александра Серебровского на территории завода Нобеля некоторое время жил Лев Троцкий с женой и двумя сыновьями – Левой и Сергеем.
Позднее Телегин говорил, что познакомился с сыном Троцкого летом 1935 года, когда тот поступил в отдел эксплуатации. Через некоторое время он подошел к новичку на обеденном перерыве и спросил: “Да вы, собственно, как сюда попали? Занесло легким ветром троцкизма, или выбрали другое наименование?”. Ссыльный инженер смущенно ответил: “Да, в этом духе”. Тогда он напомнил ему слова Козьмы Пруткова “Дети будьте осторожны при выборе родителей”.
Однако их молодой товарищ Евгений Дорохов утверждал, что Телегин заранее знал о приезде Седова. Возможно, он слышал, что скоро появится нужный, хотя и опасный специалист.
Начальник был старше подчиненного на 25 лет, но разница в возрасте не помешала им подружиться. Старый интеллигент был заядлым столбистом и страстным болельщиком русского хоккея. К нему всегда тянулась молодежь.
Вокруг него быстро сложилась тесная заводская компания. К Вере Александровой приехал друг детства Павел Буяновский, который мечтал сбежать в Японию. Он подружился с бывшим комсомольцем Женей Дороховым, исключенным за драку со стахановцем. Им нравилось бывать у Седова, к которому из Москвы приехала жена Генриетта Рубинштейн. К ним заходил и ссыльный дворянин Рашид Рагимов, прибывший “с галер”. Они обсуждали новости, делились воспоминаниями и строили планы на будущее.
Молодежь восхищалась глубокими знаниями старшего товарища и мужеством, с которым он встречал превратности судьбы. В свою очередь Телегин советовал молодежи брать пример с Седова, уже хлебнувшего тюремных мытарств.
Друзья постоянно жили “под богом”. Однажды Телегин завел с Седовым скользкий разговор при приезжем инженере. Тот выскочил из кабинета, а Седов сказал “наверно пошел в НКВД докладывать”. Старый речник умел мастерски рассказывать анекдоты. Как-то он пересказал анекдот Карла Радека о разделении ВСНХ на наркоматы, которые следовало назвать Наркомтяп, Наркомляп и Наркомдуб. Седову даже приходилось его одергивать “Вы бы потише Александр Викторович, а то услышат”.
Интеллигент не верил официальной пропаганде, поднявшей шумиху вокруг процесса о вредительстве на электростанциях из-за незначительности повреждений и ничтожности суммы, якобы полученной подсудимыми за саботаж. Громкий процесс он считал судебной ошибкой, основанной на дефектах следствия. Однако снимок старых инженеров на скамье подсудимых наводил на мрачные размышления о собственном будущем.
Спецслужбы давно приглядывались к заводу. Летом 1936 года арестовали Седова. Телегин помог его беременной жене получить деньги и вернуться к родителям в Москву.
Тем временем спустили на воду теплоход “Большой Красноярск” и начали его пробные испытания. Субботин поспешил пригласить партийную элиту прокатиться по Енисею на открытие пионерского лагеря. По пути от вибрации разъединились плохо закрепленные муфты, вышли из строя гребные винты, но опытная команда уберегла судно от аварии.
Этим происшествием немедленно заинтересовались чекисты, которые будто бы получили сведения, что Телегин собирается покинуть город, чтобы избежать ответственности за вредительство в судостроении. Его арестовали 31 октября 1936 года. При обыске у него изъяли 700 различных чертежей, 85 фотокарточек и 2 охотничьих ножа.
Следователи утверждали, что бывший помещик и заводчик много лет вел борьбу с Советской властью. Он сколотил группу из антисоветски настроенных специалистов, с которой переходил с одного предприятия на другое, дезорганизуя производство. Вредители нарочно строили морально устаревшие и дорогие суда. Они подстраивали аварии катеров, чтобы сорвать снабжение золотых приисков.
На заводе Телегин покровительствовал всем бракоделам и рвачам. С целью личной наживы он шантажировал заказчиков, предлагая им услуги по составлению проектов и смет на речные суда. Тем временем специалист эксплуатировал конструкторов и чертежников, давая им работу от себя. С помощью взяток он организовал закупку некондиционных деталей тракторных моторов на Челябинском заводе.
В 1934 году инженер связался с германским шпионом Андреем Шаубом, который вместе с Сергеем Седовым создал на Красмашвагонстрое германо-японо-троцкистскую диверсионно-вредительскую организацию, которая убила Сергея Кирова. Подпольщики готовили террористические акты против руководителей партии и правительства, а также диверсии на производстве и транспорте с целью подрыва обороноспособности страны. Причем, Телегин занимал руководящее положение в подпольной организации и поддерживал личные контакты с молодежной террористической группой Сергея Седова.
29 октября 1937 года состоялось закрытое судебное заседание Военной Коллегии Верховного Суда СССР. Александр Викторович виновным себя не признал и отказался от показаний, данных на предварительном следствии. Он попросил судей учесть, что всегда хорошо работал и никогда не состоял в контрреволюционной организации. Однако суд признал его виновным и приговорил к смертной казни. Судебное разбирательство заняло 20 минут. В ту же ночь его расстреляли за городом вместе с Сергеем Седовым, Андреем Шаубом и другими осужденными.
В декабре арестовали начальника ЭКО УНКВД старшего лейтенанта госбезопасности Плоткина и других чекистов, занимавшихся делом Седова и его окружения. Дело Веры Александровой заканчивали уже другие люди.
14 ноября 1956 года Главный военный прокурор внес протест по делу Телегина. Дополнительной проверкой было установлено, что никаких объективных доказательств его виновности в материалах дела нет и он был осужден необоснованно.
***
Летом 1937 года Телегин сумел передать записку Вере Александровой. Он боялся, что молодая женщина проклинает его за свои страдания. Заключенный писал, что ей надо понять, где теперь находятся все лучшие люди. Вскоре чекисты устроили им “случайную” встречу. Но лишь поднявшись по лестнице, Вера узнала проведенного мимо высокого от худобы арестанта с безжизненными глазами. Сейчас ей 91 год, она долго страдала, много работала, а под старость совсем ослепла. Но до сих пор Вера жалеет, что не узнала его секундой раньше и не крикнула назло конвоирам, что ни в чем не винит своего наставника.
С тех пор прошло много лет, но люди помнят Александра Телегина. Его воля и талант стали быстроходными судами, которые много лет помогали обживать сибирскую тайгу, а потом заняли почетное место в музее Енисейского пароходства, который бережно хранит капитан Михаил Селиванов. Без устали собирает свидетельства о дяде Галина Загревская. Они верят, что Горсовет объявит Александра Викторовича Телегина почетным гражданином Красноярска и увековечит его имя в названии улицы.
Анатолий Ильин
(Новые времена. 1999. №19. 29 апреля – 5 мая. С.5;
№20. 20-26 мая. С.5; №21. 27 мая-3 июня. С.5.)