Редакция газеты "Вовремя" и автор статьи выражают искреннюю благодарность В.Г.Сиротинину. Данную публикацию в нашей газете возможно было осуществить, благодаря неустанному председателю Красноярского общества "Мемориал" и научному сотруднику музея КИЦ - Культурно-исторический центр на Стрелке в г.Красноярске, который любезно предоставил материалы из различных архивов России.
На территории Швейцарии в весьма значительном городе, а вернее, в ее столице Женеве, располагавшей своими респектабельными кварталами в самом начале XX столетия, а именно в 1902 году, в семье рабочих связистов появилась на свет новая жизнь, родилась девочка, которую назвали Ивонной. Это крохотное и малое существо с самого детства была расположена к проникновению в мир искусства, в мир музыки, который ее окружал в просвещенной Европе и восхищал своей трогательностью и выразительностью.
Ее родители не скупились на получения для своего чада образования и достойного воспитания. Мироощущения, полученные в результате поездок во Францию, Германию, Бельгию, Скандинавским странам, определило ее свободу в передвижении не только территориального характера, но и в общительности и коммуникабельности с различными слоями человеческого общества духовно-нравственного содержания. После окончания средней школы Ивонна Бовар поступает на работу в частную контору "Дюпон" в качестве машинистки-стенографистки, где отслужила 4 года, т.е. до 1922 года. Одновременно успешно занималась "игре на скрипке", которая и привела ее в оркестр скрипачей.
Все европейские страны тогда бредили социализмом, порядки несколько ужесточались. Новые веяния не заставили ждать себя, отразившись на культурно-музыкальные представления.
"В 1922 г. почти все частные оркестры в Женеве оказались без работы", - напишет Ивонна Викторовна в своей автобиографии более 20 лет спустя. В мир музыки и искусства врывался ветер свободы - радио и кинематографа, который на время потеснил живые органичные музыкальные оркестры.
Теперь следовало ринуться вновь на поиски работы, которую Ивонна находит и одновременно работает машинисткой-стенографисткой в нескольких торговых предприятиях, что раскрывает ее величайшее трудолюбие и жизнеобильное проживание.
Но пора задуматься и о своей личной жизни. И вот в 1932 г. ей встречается энергичный молодой человек - Марк Шалкс, за которого она выходит замуж. Увлеченный революционным ветром начала XX столетия, он активно участвует в рабочем движении. В одной из демонстраций, которая закончилась расстрелом рабочих - 13 убитых и 60 раненых, участвовал и Марк Шалкс, за что впоследствии он подвергся репрессиям. Шалкс, как нежелательный иностранец (он польский подданный), был выслан из Женевы. И как замечает Ивонна Бовар, "началась кочевая жизнь. Мы жили во Франции, в Португалии, в Испании, но нигде мой муж не мог найти работу".
Сама же Ивонна находила кратковременную работу во Французских экспортных фирмах и даже французском университете, и в Мадриде. "Когда в 1933 году в Женевском Кантоне было избрано социалистическое правительство, мы с мужем, - пишет Ивонна, - решили вернуться в Женеву, но Марка там не приняли и федеральное общество швейцарского правительства в Берне постановило навсегда выслать его из Швейцарии".
Тогда Марк Шалкс принимает решение переехать в Москву - центр социалистического лагеря, где, по его воображению, могут понять и оценить борца за свободу и независимость, радетеля новых порядков и устоев.
Здесь в окружении коммунистических идеалов он получает поручительство известного писателя Блока при совместной помощи коммуниста из Франции, Марка принимают в советское гражданство и обеспечивают работой.
Через год, т.е. в 1936 году Ивонна переезжает к мужу в Москву, правда, досталось ей это довольно сложно. Тогда существовала так называемая международная организация помощи рабочим и всем, кто насыщен социалистическими идеями, а точнее, МОПР (Международная организация помощи рабочим).
В Москве Ивонну приняли достойным образом, обеспечив ее работой в качестве редактора-корреспондента во французской редакции радиокомитета. Марк Шалкс тогда являлся преподавателем французского языка в институте иностранных языков.
То есть наконец-то вроде бы устроилась неугомонная чета. Четыре года пролетели незаметно. И вот наступил 1940 год - роковой для казалось бы уже построенной семьи, наконец-то нашедших свое призвание и постоянное пристанище.
Но грянул гром. В октябре 1940 года Марка Шалкса арестовывают. И только через четыре года Ивонна узнает о судьбе своего внезапно пропавшего мужа, но это было потом.
В ноябре, т.е. через месяц после ареста Марка Шалкса, арестовывают Ивонну Бовар. Постановлением ОСО она была приговорена к 8 годам заключения с формулировкой - за подозрение... т.е. по ст.58-10. При аресте у И.Бовар изъяли швейцарский паспорт и свидетельство о рождении.
О, всемогущий монстр! Молоткастый и серпастый, цитадель и оплот новой социалистической жизни и система КГБ и МВД без страха и упрека иностранными подданными вовсе не брезговали. Под грифом "сов. секретно". Имущество и вещи за невозможность хранения сданы в госфонд СССР и возврату не подлежат, а свидетельство о рождении даже не внесли в протокол обыска и изъятым при аресте не значился.
Вязать носки и теплые вещи Ивонна Бовар научилась в Сибири. Ее отправили на железнодорожную станцию "Яя" - есть такая в Кемеровской области. Вот здесь и еще в одном лагере она провела восемь лет до ноября 1948 года.
Мытарств и лишений было предостаточно, различные физические работы подорвали здоровье, а при улучшении его Ивонна познала искусный мир вязания и рукоделия. Славная труженица и здесь проявляла свою наклонность к фантазии в области вязания различных, не только теплых вещей, но и ажурных салфеток, косынок, накидок - художественной вышивкой, тем самым укрощая свою печаль и страдания.
После отбытия лагерного срока,
который закончился 30 сентября 1948 г. Ивонна Бовар
была отправлена в Красноярск, где по
распределению ее определили в ссылку в
г.Енисейске по улице Рабоче-Крестьянской, д.138.
Тщетные поиски работы по своей специальности не
привели к ожидаемому. И если в лагере она
приобрела вторую специальность, как замечает
сама Ивонна, т.е. художественную вышивку, но и в
таковой древний сибирский город на седом Енисее
не нуждался. Таковых специалистов в 1940-1950-е годы в
Енисейске было предостаточно.
47-летнюю Ивонну Бовар мучают постоянная беспомощность и лишения приложить свои усилия для поддержания жизнеспособности. Неизвестно ей было и о том, на какой срок ее определили в ссылку. Тогда она решается и пишет письмо в Министерство государственной безопасности в г.Москву, где излагает свои чаяния, повествуя о том, что у нее слабое здоровье и она не в состоянии выполнять тяжелую работу. "Что же я должна делать - иностранка, сосланная, одинокая и без всякой помощи!!" И далее она пишет: "Принимая во внимание вышеизложенное, я настойчиво прошу облегчить мое положение, разрешив мне проживать в другом, более важном центре, чем Енисейск, где я буду иметь возможность зарабатывать себе на жизнь по своим силам и способностям (в ателье вышивки, в швейном ателье, на швейной фабрике). Я хочу знать, на какой срок я сослана на поселение и по какой причине. Почему, будучи несоветской подданной, я должна отбывать это наказание, после того как отбыла наказание в 8 лет". Это письмо было написано 20 января 1949 года. Но до этого 15 января было написано письмо на имя начальника управления. МГБ по Красноярскому краю, где Ивонна отчаянно внимала, словно глас вопиющему о том, что у нее нет совершенно никаких средств, что нет достаточной одежды и белья, что у нее нет в СССР ни друзей, ни знакомых, которые могли бы ей хоть чем-нибудь помочь. И просила оказать хотя бы минимальную материальную помощь.
Ответ пожаловал. И разрешили, вернее, перевели Ивонну Бовар в поселок Подтесово в 26 км от Енисейска, где она нашла работу в доме по улице, а вернее переулку "Октябрьский, 21, занимаясь в Подтесово работой в качестве санитарки и домашней прислуги у частных лиц", - отметит в своем письме, адресованном Министерству иностранных дел СССР И. Бовар.
Упорству и настойчивости Ивонны Бовар можно позавидовать, но и откровенно понять. Теперь она приобрела еще одну специальность - писаря ходатая, вырывая свою судьбу из холодных, ледяных енисейских оков и тогда лагеря "Мирового жандарма".
Отписывала Ивонна Бовар письма во все инстанции государства российского, в том числе министру внутренних дел СССР и председателю Верховного Совета СССР Ворошилову и в консульское управление Министерства иностранных дел.
И наконец-то в 1953 году Швейцарская Дипломатическая миссия, получившая от министра иностранных дел адрес Ивонны Бовар, присылает ей анкету для оформления швейцарского паспорта.
Но, "тем не менее, как начальник милиции, так и начальник РО МВД г.Енисейска подполковник Москаленко, к которым я обращалась, - пишет И.Бовар, - заявили мне, что я не могу никуда уехать без специального разрешения МВД, потому что я, после отбытия срока в трудовом лагере (по ст.58-10), приговорена к ссылке до особого распоряжения".
Круг замкнулся. Но дальнейшие неустанные ходатайства все же увенчались успехом.
В сентябре 1953 года краевое управление МВД сообщили И.Бовар о беспрепятственном выезде ее после получения швейцарского паспорта. В октябре этого же года была получена виза на выезд за границу.
На этом странствия Ивонны Бовар по необъятной Сибири и СССР закончились. 14 декабря вылетела в Женеву.
Сама по себе Ивонна Бовар весьма неординарная личность, которая только впоследствии узнает о смерти своего мужа, скончавшегося в 1945 г., который находился в Дальлагере, т.е. на Дальнем Востоке.
К сожалению, нам неизвестно, чем занималась И.Бовар после 1953 года. Известно только о том, что она умерла в 1984 г. А в феврале 1997 г. усилиями швейцарского журналиста Даниэля Кюнцзи и московского кинематографиста Радия Кушнеровича она была реабилитирована.
О Ивонне Бовар было много публикаций в Париже, 1991, 1993 гг., Нидерландах, 1991 г. и в 1997 г. снят фильм о ней, продолжительность 55 минут. Среди документов И.Бовар имеется также буклет, из которого и появилась возможность показать ее в разные годы жизни.
Александр ШАЙДТ,
директор музея Леса
"Вовремя", № 17, 30.04.99г.