В этом году ей бы исполнилось пятьдесят
Сегодня в этом районе пустынно. Можно
идти по лесу неделю и не встретить человека. Зато
на каждом километре: рельсы, шпалы, брошенные
вагоны, паровозы, станционные здания, мосты.
И лагеря. Последние заключенные покинули их в 1955
году. Бараки сохранились великолепно. Кажется,
что по чьему-то злому умыслу они были
законсервированы. Авось пригодятся вновь. Но не
дай Бог...
Почти пятьдесят лет назад здесь бурлила жизнь.
Началось строительство морского порта на
Игарской протоке на Енисее и прокладка железной
дороги от Салехарда до Игарки протяженностью 1300
километров.
Главной рабочей силой были заключенные. НКВД
сформировал два строительных управления. Обское,
№ 501 (с центром в Салехарде), вело строительство с
запада до реки Пур. От нее до нового морского
порта - территория Енисейского управления № 503 (с
центром первоначально в Игарке, а позднее - в
поселке Ермаково, что стоит на левом берегу реки,
между Туруханском и Игаркой).
К концу навигации 1949 года на строительстве работали около 70 тысяч человек из спецконтингента (так официально именовались заключенные). Через каждые 5-7 километров стояли лагеря, в каждом содержалось от 500 до 1500 человек. Примерно половина - осужденные по политическим статьям.
Вся трасса железной дороги проходила
за Полярным кругом. Летом оттаявшие болота,
комары и мошка, зимой снежные заносы и морозы до 50
градусов делали жизнь и труд каторжными. Однако
советское руководство торопило, и заключенные
укладывали до 15 километров в месяц.
Строительство остановила смерть Сталина. 25 марта 1953 года правительство СССР решило вывезти из Заполярья технику, людей и охрану. Но только в 1955 году последний заключенный покинул стройку № 503.
Специалисты говорят, что для
окончания строительства не хватило одного года.
Более того, на Енисей были уже доставлены два
железнодорожных парома, построенные в Англии.
Один из них и сегодня работает на Черном море.
Мертвая дорога... Изредка сюда добираются
туристы. Они кладут цветы в память о тех, кто
остался в этих местах навсегда. Не по своей воле.
И даже не погребены по-человечески.
Бывая в этих местах не единожды, я постоянно ловил себя на мысли, что в мозгу крутятся слова из песни Высоцкого о поваленных судьбах и лесе. Но страшнее всего ночами: прислушаешься к тишине, и кажется, что до тебя доносится звон кандалов, окрики конвоиров и лай собак.
Виталий ИВАНОВ ИТАР-ТАСС
"Комок", № 32, 11.08.99 г.