Вперед, в прошлое: историю надо знать, чтобы не повторять роковых ошибок
Говорят, во время последних красноярских
гастролей Георгия Жженова губернатор
Красноярского края подарил великому артисту...
его уголовное дело. Неужели мой кумир в молодости
совершал преступления?
Л.Макаренков, Ачинск
Преступником в общепринятом понимании этого
слова Георгий Степанович Жженов никогда не был.
Но посидеть в тюрьме ему довелось. В 1937 году
22-летний коренной ленинградец, к тому времени уже
состоявшийся артист театра и кино, по надуманным
мотивам был осужден за шпионаж и провел пять лет
в магаданской колонии. Дорога домой в Ленинград
после окончания срока была для него закрыта, и
Жженову пришлось обосноваться в городе Павлове
Горьковской области. Он устроился в тамошний
театр, продолжал сниматься в кино, женился,
родилась дочь, жизнь постепенно налаживалась...
Но в 1948 году вышел сталинский указ о ссылке всех
советских "шпионов" и прочей
"политической гнили" в Сибирь и на Колыму.
Жженова снова арестовали и по этапу отправили в
Красноярский край. По настоятельной просьбе его
супруги, тоже попавшей в мясорубку репрессий и
оказавшейся волей руководства ГУЛАГа в
Норильске, семью воссоединили. После долгих
мытарств Жженову удалось получить работу в
Заполярном драматическом театре, и это отчасти
скрасило ему долгие пять лет ссылки.
О подарке. Во-первых, Лебедь подарил Жженову не оригиналы, а ксерокопии, сшитые и оформленные так, как в настоящем деле. А во-вторых, ксерокопии снимались не с уголовного дела о шпионаже (оно хранится в архиве Санкт-Петербургского управления ФСБ), а с дела Жженова-ссыльного. Таких, как Жженов, ссыльнопоселенцев, смытых в Красноярский край беспощадной волной 1948 года, было более 23 тысяч человек. А общее количество репрессированных, которые были отправлены в наши края, превышает 180 тысяч человек.
Дело ссыльного Жженова, предваряемое письменным разрешением Георгия Степановича использовать материалы для изучения, невелико - около ста листов. Несколько нарядов, которые отмечают путь Жженова по этапу. Анкета, из которой явствует, что других судимостей, кроме как за шпионаж, Жженов не имел, в партию не вступал. Протокол личного обыска (осмотрены пиджак, рубашка, носки, запрещенных и ценных вещей не обнаружено). Отпечатки пальцев. Заявление (а по сути - мольба) Жженова о том, чтобы власти позаботились о его малолетней дочери, оставшейся при живых родителях сиротой. Еще одна мольба ссыльного - о предоставлении работы по специальности ("без театра я быстро умру"). Ходатайство о том же его второй жены (личная жизнь великого артиста в ссылке была достаточно бурной). Характеристика (а вернее, ответ на запрос МВД) из норильского театра, в которой сказано, что Жженов играет главные роли и ведет себя в целом сознательно. Отчаянное письмо 70-летней матери артиста, в котором она умоляет распространить на ее сына амнистию и разрешить ему возвращение в Ленинград. На письме резолюция - "оставить без удовлетворения"...
Лишь через полтора года после смерти Сталина, летом 1954 года, Жженов смог вернуться домой.
Оригиналы дела Жженова-ссыльного будут храниться в спецфонде краевого УВД вечно. Вопрос только в том, сколько бумага выдержит. Листы дела уже пожелтели, начали сыпаться, многие записи выцвели. Не только потому, что с момента заведения дела уже полвека прошло. Дела ссыльных "лепили" в послевоенное время, в стране был дефицит бумаги. Писали на чем придется. Жженову еще "повезло": его справки и протоколы написаны на обрывках чистых тетрадных листов, а некоторые даже на бланках. Дела многих его друзей по несчастью велись на газетах (оперуполномоченные писали между строк), на афишах, обоях... Ручек тогда не хватало тоже, многие документы составлены и подписаны карандашами. Кстати, время показало, что карандашные надписи (особенно если карандаши цветные), сохраняются лучше чернильных.
Соб. инф.
"Аргументы и факты". "АиФ на Енисее", №
35, 1999 г.