Примечание от общества "Мемориал". Этот текст удалось восстановить только частично. Мы располагаем очень плохой ксерокопией с вырезки из газеты (судя по верстке - "Комсомольской правды"). Будем благодарны тем, кто предоставит нам недостающую информацию, а также сообщит об авторе этой статьи и дате ее публикации.
Потомок русских князей Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий (1877—1961 гг.), известный хирург, доктор медицины, автор 5'5 научных трудов. Лауреат Сталинской премии” Одновременно: монах и епископ. В его хирургической рядом с иконой Божьей Матери висел портрет Ленина. Он надел рясу, когда другие ее снимали.
“Все пройдет. Страдания, муки. кровь, голод и мор. Меч исчезнет, а вот звезды останутся, когда и тени наших тел и дел не останется на земле. Нет ни одного человека, который бы итого не знал. Так почему же мы не хотим обратить свой взгляд на них?”
М. БУЛГАКОВ.
Темный пустой зал. Мы досматриваем последние кадры документального фильма “...Я вас избрал” (режиссер Алла Торгало) и, совершенно не сговариваясь, решаем, что обязательно будем писать о герое фильма: Войно-Ясенецком.
Его восхождение к Богу — это восхождение человека, осознавшего, что такое распятие, крест.
...В двадцать один год, начитавшись
Толстого, он дал зарок оставить Киев и служить
мужику. Мать была против отъезда, против раннего
увлечения учением Христа, которое, она считала,
“сбило” с пути ее дочь, которая зачитывалась
Евангелием. Валентин пишет письмо Льву Толстому,
чтобы тот “уломал” его мать. “Помогите... мне 21-й
год, меня сильно тянет к живописи... но нигде не
мог учиться, потом” что я глубоко поверил...
единственно нужное — это выразить себя в такое
отношение к людям, чтоб мог я развивать в себе
любовь, и чтоб была пища живой душе... И вот теперь
я знаю, что в деревнях люди голодают и мне нужно
ехать к ним, чтоб помочь, поучиться у них. Чтобы
сделать это, я должен нанести удар моей матери,
неделю назад сошла и ума моя сестра (однолетка);
шесть месяцев она была тяжело больна, после чего
в начале января этого года бросилась из окна
третьего этажа. Когда я сказал матери о своем
намерения ехать в деревню, она сказала, что это
убьет ее, ...она считает детскими бреднями, она.
говорит, что учение Христа можно было исполнять
только в прежние времена...”. Войно своего
добился. Провинция станет домом его семьи. Со
своей женой сестрой милосердия Анной Ланской он
знакомятся во время русско-японской войны в
отряде Красного Креста. Венчаются в церкви,
построенной декабристами. Анну Ланскую называли
святой сестрой. Она дала обет не выходить замуж и
нарушила его, встретив Войно.
В ночь перед венчанием Анна молилась перед иконой Спасителя, и ей показалось, что “Христос отвернул свой лик”. Знак — трагический. Он оказался и вещим.
Перед революцией Войно заметил у жены признаки туберкулеза. Он поставил на карту ее жизнь. Поменял место работы, переезжая из Средней России в Среднюю Азию. Перед дорогой пришла весть об отречении Николая от престола. “Уезжали не только на новое место, но и в новое время”.
В Ташкенте в ноябре 1919 года у постели умирающей жены Валентин Феликсович написал свою первую молитву. На руках у него осталось четверо детей.
“Господь говорит, что каждый из нас должен взять свой крест,— звучит с экрана.— Что это значит?
Кресты бывают разные. Для каждого Богом приготовлен свой крест. Очень важно, чтобы мы поняли, что такое на” крест. Очень важно, чтобы мы взяли тот крест, который предложен нам Богом
В феврале 21-то года он пришел в больницу в рясе священника, о крестом и сообщил ассистенту, что Валентина Феликсовича больше нет. Есть священник Валентин,
А на улице, пишут биографы, вывесили свежие плакаты: “Поп, помещик и белый генерал — злейшие враги Советской власти”.
Таким образом, он взял на себя ответственность за беззакония эпохи. Было ему 44 года,
Однажды ЧК учинило ему суд: “Скажите, поп и профессор Войно-Ясенецкий, как это вы ночью молитесь, а днем людей режете?”
Войно: “Я режу людей для их спасения, а во имя чего режете людей вы?”
— Как это вы верите в Бога, поп и профессор? ...Разве вы видели своего Бога?
— ...Я много оперировал на мозге и, открывая черепную коробку, никогда не видел там также и ума. (Из “Жизни и жития Войно-Ясенецкого”).
Секретный циркуляр Политбюро от 19 февраля 1922 года, подписанный Лениным, который разрешал изъятие церковных ценностей с подавлением какого угодно сопротивления, положил начало антицерковному террору.
“Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику, так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели думать”. Началось святотатство — вскрытие гробниц русских святых.
“Даже в глубокой печали и в горьких слезах мы должны воспламеняться гневом,— проповедовал Лука,— если увидим поругание святыни. И встать на защиту святыни”.
...В операционной городской больницы висела икона Божьей Матери, вспоминали очевидцы. Ревизионная комиссия велела икону убрать. Войно-Ясенецкий ушел из больницы, сказав, что он вернется в нее, если икону повесят обратно. Крупный партиец привез в больницу жену. Войно согласился ее прооперировать, как только вернется икона.
Божья Матерь “вернулась” в операционную.
...В мае 1922 года группа священников объявила себя представителями православных. “Живая”, или обновленческая церковь объявила, что она не признает патриарха Тихона и приветствует любые требования Советов к церкви.
С первых дней “живой церкви” Войно-Ясенецкий оказался ее врагом.
Поддерживать Тихона в эти дни означало несогласие с властями.
Войно-Ясенецкий терпел выпады и даже побои пациентов, врачей-коллег, но, став епископом Туркестанским, он выбрал путь без компромиссов в отличие от других, которые выбирали именно путь компромиссов во имя выживания.
Приняв обет монашества, а затем епископской митры, он укорачивал себе дорогу в тюрьму.
10 июня 1923 г. в одиннадцать вечера стук во входную дверь, обыск и первый арест.
В тюрьме он писал монографию “Очерки гнойной хирургии”. Хотел, чтобы с фа{..}
{..}в 33-м году. В Москве после ссылки он отправился к митрополиту Сергию. Его секретарь спросил Луку, не хочет ли он занять одну из свободных архиерейских кафедр,
Затем он отправился в Министерство здравоохранения хлопотать об Институте гнойной хирургии.
Но жизнь его отравлена мыслью о совершенном грехе: он отклонил архиерейское служение. Как божественное негодование воспринимает болезнь, связанную с глазом, и опасность потерять совсем зрение.
..А тогда ему приснилось, что он в маленькой пустой церкви, в которой ярко освещен только алтарь. В церкви, неподалеку от алтаря, у стены стоит рака какого-то преподобного, закрытая тяжелой деревянной крышкой. В алтаре на престоле — широкая доска, а на ней лежит голый человеческий труп. По бокам и позади престола стоят студенты и курят папиросы. Он читает им лекцию по анатомии на трупе. Вдруг вздрагивает от тяжелого стука и, обернувшись, видит, что упала крышка с раки преподобного, тот сел в гробу и, повернувшись, смотрит на него с немым укором.
Вскоре его глаз ослеп окончательно.
В это же время один из его сыновей попадает в аварию, другой — в психиатрическую больницу. Лука воспринимает это божьей карой, но от хирургии не отворачивается.
Однажды он сказал сыну: “Как ни страшны видимые факты жизни, возможно, что с исторической точки зрения они не так уж и абсурдны”. И еще: “Если бы я не был епископом, то был бы коммунистом”.
А в декабре 1937 г. Луку снова
арестовали...
На допросе ему инкриминировали шпионаж в пользу Ватикана.
1941 год. Около ста действующих храмов из 40 тысяч недействующих скорбным звоном известила о начале войны. Войно попросил его направить в госпиталь для оказания помощи раненым.
От ссылки его не освободили, но назначили консультантом госпиталей Красноярска. Операции он делал виртуозно...
В войну резко изменились отношения государства с церковью. Всюду открывались и ремонтировались церкви... за счет горсоветов. Сегодня же в печати и на телевидении — разрушение храмов стало одной из самых модных иллюстраций к “преступлениям сталинизма”. Открылась маленькая церковь в Николаевке, под Красноярском, я Лука стал архиепископом Красноярским.
Большевикам была опасна истинная Вера. Однако с началом войны, как в любом случае национального бедствия, церковь стала опорой людей.
[…] народом как приказ Сталина. Мученичество Православной церкви могло “стать козырем” фашистов. И нельзя было дать им возможность разыграть эту политическую карту.
б сентября 1943 года центральные газеты сообщали, что у Председателя Совета Народных Комиссаров тов. Сталина состоялся прием сановных священников. Спустя четыре дня митрополит Сергий Старогородский стал патриархом Всея Руси. Членом Священного Синода (из шести человек) стал и архиепископ Красноярский Лука.
В это же время Лука написал и передал в “Нью-Йорк тайме” статью “Бог благословляет справедливую войну против германских фашистов”. Внутренние идеалы накладывал на идеалы государственные. Он проповедовал государство, армию, семью —все, что скрепляло нацию. В хирургической комнате рядом с иконой Божьей Матери висел портрет Ленина. Ленина он считал гением, но не способным, как дальтоник, понять смысл религии. Только религия поднимает человека в нравственном смысле, но для большевиков человека не существовало, существовала идея, голая идея. И, кроме разрушения нравственного облика человека, от большевиков мы ничего другого не получили.
Портрет Ленина был заменен на портрет Сталина. В 1946 году Войно-Ясенепкому за научные разработки новых хирургических методов лечения гнойных заболеваний и ранений, изложенных в “Очерках гнойной хирургии”, была присуждена Сталинская премия первой степени. Из 200.000 рублей Войно тут же 130.000 рублей жертвовал на помощь сиротам.
Но по процедуре выбора нового патриарха, в феврале 1945 г., выступил он против самой процедуры выборов Святейшего, на пост которого был один кандидат. (По традиции на пост патриарха выдвигалось три кандидата).
Владыко считал, что нет власти не от Бога, но традиции тысячелетней церкви не дало нарушать даже этой власти.
Вновь избранный Святейший не напомнил ему об этом выпаде. А даже пожаловал ему награду: Бриллиантовый крест на клобук. Но потом перевел Луку из Тамбова в Крым.
Это напоминало внутреннюю ссылку. Симферополь ему напомнил краски художника “Мира искусств”, Лансере.
Крым голодал.
Епархия, которую он принял, была разорена. Наведение порядка вызвало распрю со стороны местных священников.
Он пишет и шлет Послание священникам: Врачи, прежде чем вылечить больного, делают массу анализов, чтобы установить диагноз. Но ведь задача врача—только исцеление.
Для Луки его религиозность была гарантией нравственности научного поиска. На бесчеловечные научные открытия и создание водородных бомб верующий ученый вряд ли сможет пойти.
Уникальность Луки как хирурга в том, что он не “шел за гноем, а шел навстречу гною”. Он шел навстречу гною и в человеческой душе.
Однако он достиг такого развития своего духа, что уже не мог совмещать деятельность врача телесного и врача духовного. Дух преобладал. Он стал писать книгу “О духе, душе и теле”.
Лука написал свою книгу — и ослеп совсем. Слепой Лука продолжал служить Богу и прихожанам. Его проповеди ходили по рукам. Прихожанам он казался самым зрячим.
В ответ на постановления ЦК об усилении антирелигиозной пропаганды (усиленный антицерковный поход начался после смерти Сталина) он ограничился проповедью на тему: “Не бойся, малое стадо!”
Отношение к церкви было заметным козырем антисталинской политики Хрущева. Он приказал храмы занимать под склады. В “хрущевские “те десять лет” было закрыто в стране 10 тысяч церквей. (Марк Поповский).
Глава государства говорил о необходимости окончательно покончить с христианством.
1961 год — пик гонений на церковь. Луку замучили уполномоченные.
В этот год его не стало в день Всех Святых в земле Русской просиявших.
Послесловие. Судьба Войно-Ясенецкого описана многими, но архив один. Самое полное описание в публикации Марка Поповского “Жизнь и житие Войно-Ясенецкого” в журнале “Октябрь”. Фильм “...Я вас избрал” раскрывает судьбу героя, как неразрывную с судьбой народа. Благодаря фильму, можно заглянуть в глаза Луки. Звучат проповеди Луки. Прочитав сценарий фильма, сын Войно-Ясенецкого, Михаил Валентинович, сказал: разгадки его поступков надо искать в его проповедях.
Судьба фильма по-своему сложная, как и судьба героя. На полный метраж фильма денег у студии “Центрнаучфильм” не оказалось. Съемочная группа обратилась во Всесоюзный фонд милосердия за помощью. Там отказали. Отказали и в АСКИН (Американо-советская киноинициатива). сказав, что счастлива та нация, которая имеет героев, подобных матери Терезе и священнику Луке. Как ни странно, помогли кооператоры: подсказали в Инкомбанк обратиться. Недостающие деньги на фильм достали. Но деньги теперь нужно вернуть. Вернуть сложно, потому что фильм не о приключениях пиратов в океане. Фильм не коммерческий, но он даст нам[…]