Известный сибирский писатель, наш земляк
Николай Станиславович Устинович родился в
деревне Горелый Борок Нижне-Ингашского
района. Но его детство прошло в трёх
километрах от Малиновки – на хуторе, где
речка Кунгул впадает в Коху.
Семья у Станислава Ивановича с Софьей Осиповной была не маленькой – девять детей. К тому же с ними жил и брат Станислава Петр.
Хуторяне нравились малиновцам простотой, общительностью и деловитостью. Братья были талантливыми - умели делать всё: отремонтировать любую машину, смастерить необходимую в хозяйстве вещь, сварить мыло, выгнать дёготь. Оба хорошо играли на гармошке, других музыкальных инструментах. Деревенские парни и девчата ходили к Устиновичам на вечёрки.
Семья вела натуральное хозяйство. И Николай с раннего детства начал трудиться, помогая родителям.
- Трудовая закалка крепко сгодилась мне в жизни, - говорил писатель. – Я не боялся никакой работы, был крепок и вынослив. Хлопоты по хозяйству скрашивала сказочная природа: кругом тайга, птицы, зверьё.
Отец разрешил подростку охотиться, и Николай часами бродил по чащобе вдоль речки и озера, дышал и не мог надышаться таёжным ароматом. В той, часто «тихой охоте и зародились мысли рассказывать людям о сказочной красоте округи».
Читать и писать Николай научился рано от сестры Марии. Поступил в третий класс Ивановской начальной школы. Четвёртый класс закончил в Ингаше. С пятого класса учился в Иланске. Уже во время учёбы Николай пишет охотничьи рассказы, публикует их в московском и новосибирском охотничьих журналах.
Захваченный героической романтикой новостроек Устинович завербовался на строительство авиационного завода в Хабаровске. Потом работает на руднике в Балае (Читинская область). Его рассказы, очерки публикуются в местных газетах. В 1936 году Николая пригласили в «Восточно-Сибирский комсомолец» заведующим литературным отделом.
Любил он деревню, крестьянина-труженика и очень болезненно воспринимал раскулачивание. Рассказал об этом в очерке «Листопад», посочувствовав подлинным труженикам. И надо же такому случиться: нашёлся «сверхбдительный» в соседней деревне – написал, подлец, донос. Вскоре автора очерка за «сочинение антисоветской литературы, направленной на дискриминацию мероприятий, проводимых партией и правительством», приговорили к десяти годам заключения в исправительно-трудовых лагерях (было это в 1937 году). Отбывал Устинович в Горьковской области, досрочно был освобождён в 1942 году.
Приехал в Красноярск и стал работать в «Красноярском рабочем»: вначале спецкором сельхозотдела, потом литературным консультантом. Выделили двухкомнатную квартиру в редакционном доме.
По инвалидности Устиновича на фронт не брали. Свой патриотизм, желание внести личный вклад в победу над врагом он выплеснул в ярких очерках, рассказах и повестях. О героях-фронтовиках, тружениках тыла его повесть «Золотая падь», сборник рассказов «В тайге» и другие. В апреле 1946 года Николай Станиславович был принят в члены Союза писателей СССР. Постоянно был в разъездах: то спешит в Бирилюссы к знаменитому пчеловоду Шалагину, то в Приангарье к геологам, открывшим железорудное месторождение, то на целинные земли Хакассии, то к речникам Енисея.
Имя Устиновича на устах не только сибиряков – его читают в республиках Союза, за рубежом. Рассказами, повестями и очерками сибиряка зачитывались и дети, и взрослые. Истинный патриот России, певец сибирской природы посвятил свою жизнь служению на благо Родины. И, как герой рассказа «След на земле», Устинович сам оставил глубокий след на сибирской земле, которую всем сердцем любил, воспел.
Прожил писатель всего 50 лет. Ушёл он из жизни почти 30 лет назад. Нынешнее поколение мало знает Николая Устиновича. И не удивительно: в последнее десятилетие его произведения не издавались и сегодня их в магазинах не встретишь. А жаль! Они интересны как для детей, так и для взрослых, свежи, словно только-только вышли из-под пера писателя, актуальны непреходящей любовью к Родине, её природе, воспевшие справедливость, высокую нравственность.
Я познакомился с писателем в 1947 году, когда демобилизовался из армии и начал работать в редакции Нижнеингашской газеты «Победа». Как-то в очередной приезд к родным Николай Станиславович зашёл к нам в редакцию: худощавый, выше среднего роста, он сразу привлёк к себе тёплой улыбкой, простотой и общительностью. Уже через несколько минут общения мне казалось, что мы с ним – давнишние приятели.
Позже приходилось встречаться с Н.С.Устиновичем, беседовать на совещании редакторов в Красноярске, слушать поразительно душевные по мыслям и советам обзоры литературных страниц в районных газетах.
В 1952 году крайком партии перевёл меня в Ужур редактировать газету «Победа социализма». И сразу забота: как сделать газету интересной для читателей, чем увлечь их? Решил знакомить с творчеством красноярских писателей. При очередной встрече рассказал об этой идее Николаю Станиславовичу. Он не только одобрил задумку, но и обещал прислать несколько своих рассказов.
Весной 1954 года писатель сам приехал в Ужур, чтобы написать очерки о целинниках. Это было в пору освоения в районе новых земель. Поздняя весна, холодная хлябь не очень-то воодушевляли в один, как говорится, присест выдать серию материалов на заданную тему. Однако поездка не была бесплодной: вскоре вышла в свет книжка рассказов «Откровенный разговор». И газета «Победа социализма» многие из них напечатала на своих страницах.
Журналистский архив – кладовая памяти, истории. Перебирая свои блокноты, записные книжки, обнаружил я среди них пачку писем Николая Устиновича:
«Дорогой Василий Тихонович! По газете вижу, что «Замурованный подвал» идёт к концу. Большая просьба: нельзя ли подкинуть в срочном порядке «гонорарий»? У меня после длительной поездки очередной финансовый крах… Был на Усинском тракте. Чертовски интересно! Но об этом – при встрече. Жму руку. Николай Устинович. 1 августа 1957 года».
Письма показывают – каким скромным, высокообразованным и культурным человеком он был. Жил писатель нелегко, испытывая постоянное безденежье, в квартире в две небольшие комнатки (на пять человек). Здоровьем не мог похвастаться – часто попадал в больницу. Но был он оптимистом и потому никогда не жаловался на житейские невзгоды, никогда во властных кабинетах не размахивал билетом, не просил помощи.
Ещё несколько строк из другого письма:
«Дорогой Василий Тихонович! Решил написать Вам по такому поводу: младшая дочь (ей 13 лет) вот уже три года болеет хроническим гайморитом. Врачи советуют подлечить её грязевым курортом. Южные не годятся, так как перемена климата отрицательно скажется и сведёт результаты лечения к нулю. Рекомендуют Озеро Шира. Однако, прошлым летом я не смог достать туда путёвки ни в Красноярске, ни в Абакане. Боюсь, как бы не повторилось то же самое и нынче.
Говорят, на Учуме лечат от тех же болезней. Верно ли? Практикуют ли там грязевое лечение гайморита? Есть ли там детский санаторий? Если нет, то можно ли найти частную квартиру и ходить на лечение «дикарём»? Очень прошу, Василий Тихонович, узнай всё. Встретимся вероятно в марте – должно быть совещание редакторов…»
Просьбу писателя я выполнил.
Неужто ему отказали бы в путёвке на курорт, если бы обратился в крайисполком, крайком, в Совет профсоюзов? Нет, нет, конечно. Чрезмерная скромность удерживала его: не хотел докучать власти своими заботами.
А разве не о его скромности строки письма от 12 апреля 1960 года: «Дорогой Василий Тихонович! Посылаю свой новый рассказ – может быть, подойдёт для газеты? Николай Устинович».
Это говорил писатель уже с мировым именем. Несмотря на болезни, Николай Станиславович не давал себе покоя. 21 апреля 1960 года в письме сообщает: «Собирался в эти дни поехать в Ингаш – пригласила районная детская библиотека. Там же запланирована литературная встреча в колонии заключённых. Кроме того, мне очень хотелось бы съездить на Борок. Ну, а если бы поехали вместе, то побывали бы и в Малиновке. Но вряд ли сейчас это удастся: до мая считанные дни, а числа 6-7 надо лететь в Москву на пленум Союза. Освобожусь не раньше июня, с Вами созвонюсь – очень хочу, чтобы поехали вместе. Поздравляю с наступающим Первомаем и желаю всего самого доброго! Николай Устинович».
А вот письмо, полученное в январе 1960 года: «На Ваше скоро пришлю рассказ «След человека», - И приписка «На краевую партийную конференцию жду из Ингаша брата Павла. Ты не приедешь?»
Всякий раз, когда бывал в Красноярске и позволяло время, я приходил к Николаю Станиславовичу на квартиру. Как-то сидим с ним с чашкой чая, вспоминаем Горелый Борок, Малиновку. И вдруг – телефонный звонок. Николай Станиславович послушал и тут же, обернувшись ко мне, сообщил: «Сейчас будут Лев Ошанин и Галина Успенская».
Через несколько минут появились гости и сели за стол. Пили коньяк, чай и долго и шумно беседовали. Лев подробно рассказывал о поездке по Бирюсе, о красоте окружающей природы, исключительном приёме у секретаря райкома партии Фёдора Брюханова. И тут же Ошанин шутливо спросил:
- Василий Луговой, а почему ты не Полевой?
Отшучиваюсь:
- Потому что Полевой уже есть, притом Борис.
Это была наша последняя встреча.
Николай Станиславович, будучи секретарём краевой писательской организации, вёл неохватную работу: участвовал во всех краевых мероприятиях, много занимался молодыми авторами, и сколько к нему они присылали и приносили рукописей! Он ни кому не отказывал, лучшие произведения печатал в альманахе «Енисей», который редактировал.
А болезни не отпускали. В одном из писем сообщает: «Я уже, кажется, писал тебе, что приболел и теперь дело дошло до того, что положили в стационар. Грозятся продержать долго: предписали строгий постельный режим. Болезнь называется как-то хитро-мудрёно: тромбофлебит».
А как-то в письме сообщил: «Большое спасибо за перевод: подоспела твоя оказия как раз вовремя – в самый что ни на есть денежный кризис… Из больницы отпустили под честное слово, что дома буду лежать. И вот лежу и рядом пишущая машинка – стучу помаленьку».
Дальше в письме анализирует нашу литературную страницу, даёт добрые советы и в заключение пишет: «19 марта, вероятно, будешь в Красноярске на совещании, заходи обязательно. Будь здоров, Тихонович. С большим приветом Николай Устинович».
Вот таким был Николай Устинович – Человек, Писатель. В 1962 году общественность края отмечала золотой юбилей Николая Станиславовича. А вскоре его не стало.
- А какова же судьба хутора? – спросит читатель.
Жизнь на нём продолжалась до тридцатых годов.
- С отъездом брата в Хабаровск, - вспоминает Павел Станиславович, - мы покинули хутор – переселились в Горелый Борок. В первые годы малиновский колхоз держал летом жеребят и свиноферму, а потом забросил.
Возвратившись с войны, я однажды, охотясь за дичью, заглянул на Стасеев хутор. В избе не было ни окон, ни дверей. Как водится, всё бесхозное растащили. Разломали. И печально стало на душе от этой запущенности, мёртвой тишины. Избу скоро перевезли в Малиновку. Из одной её половины возвели конюховку, а из другой – сельский магазин.
…Давно покинули хутор его хозяева. Бывшая усадьба превратилась в дико заросший пустырь, куда годами, кажется, не ступала нога человека. А хочется, чтобы сохранились и жили память об этом удивительном уголке природы – о хуторе, где родился писатель – певец сибирской природы, патриот России. Думается, на месте той старой усадьбы следует установить обелиск, посвящённый Николаю Станиславовичу Устиновичу.
Василий Луговой. «Победа» 26.09-01.10.2000 г. №115-117(7629-7631) (газета, издаётся в с. Н-Ингаш)