Наша история
В 1936 году за подготовку террористического акта против товарища Сталина, шпионаж и антисоветскую агитацию была осуждена мужская сборная СССР по плаванью. Их брали по одному, не спеша, Как будто невидимая воронка засасывала молодых, здоровых, сильных ребят в камеры Бутырской тюрьмы. Чтобы через 20 неимоверно долгих лет выбросить на поверхность жизни постаревшими, уставшими, разочарованными.
Рассказывает Евгений Галинский, единственный оставшийся в живых член той сборной:
Сборная по водному поло 30-х годов. 4~й слева — Валерий Буре,
крайний справа
— бессменный капитан сборной СССР Николай Сухоруков.
— Все началось весной 1936 года. Мы собирались ехать в Ленинград на Спартакиаду по плаванию, и вдруг нас всех вызвали к первому секретарю ЦК комсомола: "Проиграете пеняйте на себя". Как назло, ту встречу мы проиграли ленинградской команде, а осенью нас по-тихому начали брать. Версий было много. По одной из них, в команде был стукач, который всех и посадил, передавая наши шутки куда следует. Следователи НКВД пытались убедить нас, что сексотом был Иван Толчин, но это все вранье, имя настоящего провокатора неизвестно и по сей день. Позже, встречаясь в лагерях и на свободе, мы каждый раз ломали головы: за что же 16 человек отправили в ГУЛАГ?
Меня арестовали, на-верное, одним из первых 19 октября 1936 года. Пришли рано утром, начали с обыска, потом говорят: ''Пойдем''. Спрашиваю: "Что взять?" — "А ничего не бери". Думаю: ну уж нет. Собрал, что положено: мочалку, мыло, порошок. Только валенки не успел взять: в чем был, в том и увели на Петровку, 38. Сразу же после первого допроса отправили в Бутырку. Месяц мною никто не интересовался, а потом началось. Когда же дело дошло до суда, то это больше напоминало комедию: все, кто был в зале заседания, не могли скрыть улыбок. А мы на протяжении всех трех дней, пока шел суд, думали, что нас отпустят на свободу. Сами подумайте: из Леньки Незнамовцева следователи выбили показания, что я собирался уплыть в Турцию из крымского Мисхора. Правда, судья не очень-то поверил в это. Тогда прокурор сказал, что почти все подсудимые именно с этой целью постоянно тренировались в плавании на дальность на Москве-реке. Мы действительно делали заплывы и по 25 километров, но вовсе не потому, что готовились уплыть в Турцию. До этого, впрочем, никому не было дела.
Сборная команда по футболу Норильского комбината.
Почти все они заключенные.
Первый слева во втором ряду —
тренер команды прославленный Андрей Старостин,
второй слева в первом ряду — вратарь команды Валерий Буре.
Судебный фарс закончился очень печально для нас. Валерию Бурее дали 10 лет, Николаю Сухорукову — 10 лет, Анатолию Московскому — 10, Николаю Борисову — 10 лет, Саше Савушкину — 10 лет, Сергееву — 8 лет, Роману Кодову — 7 лет, Лебедухе — 7, Ершову -не помню. Ну и мне пять. Не помню, кого за что, а меня осудили по 58-й статье со значком 8 (терроризм). Говорили, что мы готовились утопить Сталина во время купания... Потом всех отправили в лагеря, а на меня еще повесили польское дело, по которому проходил маршал Рокоссовский. Вот тогда-то я узнал, что такое настоящие многочасовые допросы, без права сходить в туалет, с побоями. Против меня усаживали огромную овчарку, а она только и ждала команды, чтобы вцепиться мне в горло или в пах.
Потом меня отправили в Соликамск на лесоповал, затем был Красноярск, а позже я и до Норильска добрался. И там встретил многих наших ребят. Сухорукое был врачом — в лагере благодаря своей профессии он помог нам выжить. Хоть раз в месяц, но обязательно выписывал пару дней отдыха. Кажется, Савушкин и Буре работали при нем в регистратуре.
Валерий Буре был вратарем той сгинувшей сборной. И хотя дали ему 10 лет, отсидел он только 9 — год ему сбросили за хорошую работу. В лагере он познакомился со своей будущей женой Людмилой, которая вспоминает о тех днях так:
— Впервые я увидела его в театре, который находился прямо у них в зоне. У нас с подружкой был один хороший знакомый, работник лагеря. Вот мы и говорим ему: "Иван Иванович, познакомьте нас с актером Буре. Мы слышали, он стихи хорошо читает". Подвел он к нам Валеру познакомиться, но только он протянул руку, как его схватили и оттащили охранники. Потом мы с подружкой решили: какая ему из нас понравится больше, с той он и будет. Как-то раз он, умудрившись позвонить мне по телефону, сказал, что хочет встретиться по поводу театральных дел. Так Вале-Ра впервые пришел ко мне на свидание —- прямо; в театр, с двумя охранниками под ружьем. Он им сказал, что идет за пластинками, необходимыми ему для выступления. Так мы встретились уже ; по-настоящему. Если б об этом узнали, меня бы выслали в 24 часа, но все обошлось. Когда я родила Алешу, Валера должен был ещё полгода сидеть. Мне же пришлось, скрыв, кто отец малыша, записать его на свою фамилию.
Людмила Попова (Буре) -
королева норильского джаза".
Неполная сборная СССР по плаванью.
Валерий Буре с мячом в руках в первом
ряду.
Людмила Буре в гостях у внука Павла в Ванкувере.
После освобождения Валерия оставили в Норильске, на вечную ссылку. А дети, рожденные от ссыльного, автоматически становились ссыльными и не имели права получить паспорт, куда-то уехать. Потом умер Сталин, и в 1956 году я поехала в Москву искать правду. А меня саму чуть не посадили. Когда моего мужа награждали орденом за победу сборной СССР, его никто не поздравил. некоторые, правда, потом выбегали в коридор и украдкой трясли ему руку. Вся жизнь такая была - жди и бойся.
P.S. Валеий Владимирович Буре был амнистирован еще в 1940 году, ио ГУЛАГовские чиновники спрятали бумаги под сукно, и он отсидел ещё долгих пять лет страшного Норильского ада. Вернулся в Москву в 1960 году, проведя в лагерях и ссылках за Полярным кругом больше 24 лет.
Евгений Ермаков, журнал "Спортклуб".
Огни Талнаха 16-22 февраля 2001 г.